Тварь, огромная и неповоротливая, каким-то чудом держалась на тонюсеньких паутинках. Она была раз в пять больше того паука, которого северянин искрошил на кусочки. Глаза монстра прищурились от удовольствия, челюсти медленно двигались — чудище, по — видимому что-то пережевывало, противно чавкая и обильно выделяя слюну.

— Клянусь Белом, — простонал Рахмат, чувствуя, как слабеют колени. — Эта тварь очень похожа на паучиху, во всяком случае, она так выглядит. Может это и не совсем настоящая паучиха, но сожрать, она нас сможет запросто. Гляди, Конан, — Рахмат ткнул пальцем в пространство над низким сводом пещеры — Скоро появится еще целый выводок гнусных восьминогих ублюдков!

Киммериец и сам заметил зловещие серебристые шарики. Их было очень много — пять или шесть десятков. Они преспокойненько висели у самого свода пещеры, полускрытые лохмотьями серой паутины и, несомненно, скоро из них потоком хлынут прожорливые монстрики.

— Добродетельная женушка ждет не дождется своего подзадержавшегося муженька. — зло процедил киммериец. — А, его крысы уже доедают.

— Умеешь ты выбирать места для прогулок. — поежился туранец. — Вот дрянь, пробивает, аж до самых мозолей! Не хотел бы я оказаться поблизости, когда из этой кладки вылупятся цыплята. Я всего лишь вор, пусть хороший, но не укротитель!

Цепкий взгляд варвара обшаривал один уголок пещеры за другим — ничего, ни малейшей трещинки, ни прохода, ни укрытия.

Паучиха перестала жевать, и друзья притихли. Вероятно ей надоела возня двух незваных гостей. Зловещая туша, висящая над головами, невольно внушала почтение.

— Конан, — прошептал туранец — Что это вон там, в паутине?

Конан не ответил и, вытащив меч из ножен, бесшумно скользнул вперед. Там, трепыхаясь на серебристых нитях, что-то висело. Это что-то было плотно опутано паутиной, чем-то напоминающей погребальный саван.

Одним ударом киммериец разрубил паутину и к его ногам упало мертвое тело.

Туранец с шумом выпустил воздух из легких

Миниатюрное женское тело, холодное и безжизненное, вероятно прекрасное при жизни, а теперь безносое и безглазое, с кровавым месивом вместо мягких округлостей груди — вот и все, что осталось от несчастной.

— Тьфу! — сплюнул туранец. — Красоту ей, однако, подпортили. Я не хотел бы в таком виде отправиться на Серые равнины, меня там все покойники испугаются. Кто же это ее так отделал, пауки что ли?

— Нет! — зло сверкнув глазами, ответил киммериец. — Это были не пауки.

В это мгновение чудовище над их головами зашевелилось. Мохнатые лапы задвигались, тени на стенах стали дыбом, а жуткие, налитые кровью глаза злобно уставились на двух жалких карликов, мельтешивших внизу.

— Она наверняка подумала, что ты покушаешься на ее ужин. — прошептал прямо в ухо северянину помертвевший от страха туранец. — Нет, нет, госпожа паучиха, он это не кушает. Ракшаса однажды, правда чуть не сожрал, но на ваш ужин не покушался. — и обращаясь к киммерийцу, прошипел. — Ты что, не понял, дубина стаеросовая, давай сматываться, я же не могу ей вечно зубы заговаривать!

— Умный, да? — огрызнулся варвар, тыкая мечом себе за спину. — Куда? Ты только посмотри назад, да в штаны не наделай! Дерьмом итак несет на всю пещеру.

Из темноты показались еще три твари. Они медленно, но неотвратимо надвигались на приятелей, подгоняя их прямо к шипящей и пускающей слюну, паучихе.

— Конан! — не на шутку испугался Рахмат. — Да эти монстры тут прямо кишат! Я не хочу очутиться у них в желудках.

Челюсти паучихи алчно клацнули, заставив туранца сжаться в комочек. Он умоляюще посмотрел на Конана.

— Варвар! — голос туранца звучал просящее. — Сделай что-нибудь, а то ведь сожрут и как зовут не спросят!

Киммериец лихорадочно осматривал своды пещеры — все кругом было опутано паутиной. Серая пыль, да остатки страшных пиршеств — больше на земле ничего не было.

Зловещая троица приближалась. Клешевидные лапы мельтешили уже так близко, что приятелям стоило большого труда уворачиваться от неминуемой смерти. Времени на раздумье оставалось все меньше и меньше.

Киммериец наконец решился.

Он высоко поднял светильник и изо всех сил метнул его вверх, туда, где серебристым облачком повисло опутанное паутиной потомство противной твари.

Горящие масляные капли ярко вспыхнули.

Паучиха дико взревела и неожиданно легко заскользила вслед за огнем, пытаясь спасти своих детенышей от гибели. Но было уже слишком поздно.

Стена огня, вспыхнувшего мгновенно, скрыла от глаз Конана и Рахмата пещеру.

Громко вереща, мохнатое существо дергалось в агонии — огонь добрался и до нее.

Конан и Рахмат покатились по земле, спасаясь от обжигающего кожу жара, подальше от зубастых и шипастых чудовищ, позади них шипели и стенали, горящие живьем злобные монстры, летел жирный пепел и падали огненные ошметки.

Забившись в узкий коридор, неожиданно ставший их спасением, приятели с восторгом наблюдали за пламенем, навеки избавляющим их от ужаса подземелий.

Обсыпанный пеплом и грязью, Рахмат дул на свои обожженные пальцы и приплясывая от боли, осыпал Конана градом ругательств:

— Безмозглая гора мускулов из вшивой Киммерии! Ты чуть не превратил меня, лучшего вора Турана в прокопченный кусок жареного мяса. Когда я говорил — пошевели мозгами, то я имел в виду именно мозги, а не то дерьмо, которым набита твоя тупая башка. Мы могли изжариться живьем, кретин ты этакий!

— Ладно, хватит! — оборвал брюзжание приятеля Конан. — Пошли поживее. Кажется это и есть то место, которое мы так долго искали.

— Знать бы еще, что мы ищем в этом рассаднике мерзости. — бурчал Рахмат, постепенно приходя в себя и, всматриваясь в пугающую темноту, добавил:

— Что, если и этот туннель ведет к еще одному логову с подобной нечистью? Второй раз мы можем так легко не отделаться?

Конан покачал головой.

— Проход выложен камнем. Смотри — и киммериец положил руку Рахмата на шершавую каменную глыбу. — Это сделали люди, давно, камень весь щербатый и порос мхом, кое где истерся в крошку. Нам нужно лишь найти кто именно воспользовался старыми ходами.

С этими словами Конан бодро шагнул в темноту, вытянув впереди себя руку с обнаженным мечом. Теперь, когда угас светильник и сгорела вся паутина, передвигаться стало трудно.

Рахмату ничего не оставалось, кроме как плестись позади варвара, полагаясь на его чутье, чему туранец оказался совсем не рад.

— Люди, люди..- бурчал он себе под нос. — Если б здесь были бы люди, то здоровущие волосатики на восьми ногах не выглядели бы такими голодными. Может быть они служили чем-то вроде сторожевых псов, но, тогда я не хотел бы встречаться с их хозяевами. Надо быть ненормальным, для того, чтобы якшаться с подобными тварями.

Тут он с некоторым опозданием припомнил демонов-ракшасов и совсем приуныл. Развалины вмиг показались ему самым неуютным местом в мире, а будущее виделось лишь в черном свете.

Казалось, что извилистому тоннелю из унылых, замшелых камней не будет конца. Рахмат от усталости еле шевелил ногами — блуждания в темноте его порядком утомили, к тому же болели обожженные пальцы и распухшая нога.

Конан же, невозмутимо тянул его следом за собой, пропуская мимо ушей нытье и хныканье.

Свернув в очередной раз, Конан отпрянул назад, крепко держа упирающегося Рахмата.

— Послушай, Конан! — туранец зашипел, точно рассерженная гадюка. — Ты мне, конечно друг, но..

— Заткнись! — варвар зажал ему рот своей широкой ладонью. — Не вякай, Рахмат, а то еще беду накличешь своей болтовней!

— Кто бы говорил! — невнятно промычал Рахмат. — Если бы не твое ослиное упрямство, то мы давно бы..

Киммериец осторожно выглянул из-за угла и туранец, не утерпев, последовал его примеру.

Мощная деревянная дверь, окованная медью, позеленевшей от времени, являла собой завершение длинного и утомительного пути. Она слегка светилась и разгоняла тьму в узком, кишкообразном проходе.

Тупик.

С первого взгляда Конан понял, что такую преграду мечом не взять. Дверь выглядела очень надежной, сама по себе, а ведь вероятно на выход, запечатанный ею, были наложены мощные чары. Иначе она не светилась бы в темноте.

Видно те, кто устраивал каменный лабиринт, подземное обиталище пауков, постарались на совесть или, может быть, страх перед восьминогими тварями, населявшими пещеру, был настолько же велик, насколько тяжелой и прочной была эта дверь.

Не заметив поблизости никаких признаков жизни, Конан крадучись приблизился к двери. Осторожно потыкав мечом крепкое дерево и заметив глубокие царапины на позеленевшем металле, варвар лишний раз убедился в ее неприступности.

— Делать нечего. — удобно устраиваясь на жесткой земле, проговорил Конан — Я думаю, что рано или поздно, но кто-нибудь эти двери откроет. Времени у нас навалом, так что можно и вздремнуть.

Рахмат в немом изумлении уставился на приятеля.

— Может у тебя жар? — участливо поинтересовался он. — Или вместо ног у тебя мозги подустали? Мы можем ждать здесь до посинения, пока через много лет какой-нибудь придурок, вроде нас не отыщет у этой проклятой двери наши побелевшие косточки. Здешние места не показались мне ни гостеприимными, ни слишком людными. К тому же, Конан, не забывай и о том, что где-то рядом бродят гнусные мохнатые твари с голодными глазами и острыми клыками.

— Я думаю — безмятежно проговорил киммериец, потягиваясь и зевая во весь рот — Пауков мы прикончили всех. Если кто и остался, то мелочь и держаться она станет на почтительном удалении от двух бравых удальцов. К тому же, — северянин придирчиво осмотрел меч и не найдя изъянов, отправил оружие обратно в ножны- Кто-то пауков кормил, ведь нашли же мы труп. Твари выглядели голодными, значит их давно не кормили, но в тоже время не тощими, значит подкармливают регулярно. Двери откроются, Рахмат — Конан вновь зевнул, хрустнув челюстью- Мы просто немножко подождем.