— Благоразумная женщина твоя мать. — недовольно ворчал Рахмат с тревогой озираясь по сторонам. — Все это безумно интересно, но нельзя ли побыстрее. — Близился рассвет и туранец явно опасался, что ракшасы, вопреки заявлениям женщины, нападут на них, застав врасплох.

— Она говорила мне о подобных созданиях. — как ни в чем не бывало, не торопясь продолжала свой рассказ мать Зиры, с презрением поглядывая на трусоватого туранца. — Знайте — женщина вздохнула и с ненавистью взглянула на свой выпирающий живот. — и раньше существовали женщины, добровольно вступавшие в нечистую связь с демонами. Их называли пан-кур и они были прокляты. Король Вендии Орисса уничтожил пан-кур и все связанное с их проклятым культом, и, лишь файнаги и их жрицы решили возродить власть полудемонов над людьми. Если верить легендам, то кровь нерожденного отпрыска ракшаса и человеческой женщины опасна для демонов. Она будет гореть, точно негасимый факел. Обычный огонь ракшасам нипочем. Убейте их всех и верните мою дочь домой.

Туранец только хлопал ресницами, квохча, точно вспугнутая курица.

— Но где нам взять кровь полудемона, да, еще нерожденного? — воскликнул он, нервно переминаясь с ноги на ногу и тут же смолк, точно поперхнувшись, с ужасом и жалостью смотря на невозмутимую женщину.

Та качнула головой.

— Для меня в этом мире все закончено. — тихо проговорила она, крепясь и глотая слезы. — Моя душа запятнана, тело изгажено нечистыми прикосновениями. Хотя все случилось против моей воли. Я не должна жить и не должна дать жизнь нечистой твари, угнездившейся во мне. К мужу и сыну я вернуться не могу, но, зато в моих силах уничтожить эту погань. Ракшасы спят в самой большой хижине. Обведите свежей кровью черту вокруг нее и сожгите проклятое место. Берегитесь Выродка — он худший из людей, предан файнагам, как пес и может попытаться помешать вам уничтожить демонов.

Она ласково поцеловала дочь в грязную щеку и передала спящего ребенка нетерпеливому Рахмату, значительно повеселевшему после того, как отыскался способ расправиться с опасным врагом. Девочка так и не проснулась, лишь поворочалась, устраиваясь поудобней на руках у туранца.

— Уходи. — шепнула несчастная мать, отвернувшись и не смотря на дочь, словно опасаясь передумать и отступить от страшного замысла. — Отнеси ее в джунгли и спрячь. Не стоит ребенку смотреть на то, что случится в поселке этим утром.

Рахмат заботливо укутал девочку своим плащом и молча изчез, а Конан остался.

— Ты должен убить меня, чужестранец. — приказала женщина твердым и решительным голосом, но в глазах ее застыл страх и раскаянье. — Я не дорожу такой жизнью и смерть принесет мне долгожданное освобождение от мук, испытать которые не дано ни одному мужчине.

Конан нерешительно протянул руку за мечом, но, замер, не в силах пошевелиться, с недоумением взирая на живот женщины. Он начал бугриться, пошел волнами, то опадая, то поднимаясь.

— Быстрее, воин! — поторопила его вендийка. — Чудовище почуяло угрозу, оно готовится к появлению на свет, хотя еще не время для его рождения. При родах оно почти наверняка убьет меня и душа моя отправится прямиком в подземелье Катар. Если ты убьешь его раньше, то для меня еще останется надежда начать все сначала! — женщина умоляюще смотрела на Конана и по впалым щекам текли слезы. — Что же ты медлишь, воин? Еще немного и оно позовет на помощь своего отца. Подумай, варвар, а что будет, если родится существо женского пола и даст жизнь сотням таким же, как и она? Тогда наш мир обречен. Его не спасет даже всеблагий Асура!

Конан глубоко вздохнул и поднял тяжелый меч.

И опять опустил его, не в силах поднять оружие против этой необыкновенно сильной женщины.

— Быстрее же! — взвизгнула она, разводя ноги. То, что жило в ней, рвалось наружу, причиняя ей огромные мучения. — О, боги!

Лицо несчастной исказила смертная мука, слезы брызгнули из широко раскрытых глаз, она глухо застонала, протягивая к северянину скрюченные руки.

— Убей меня! — хрипела она, выпучив глаза и давясь собственным языком. — Ох уж эти мужчины!

И рванувшись из последних сил, она внезапно выхватила у него из-за пояса длинный кинжал, уже попробовавший крови Тага. Со всего размаха она вонзила оружие в свой огромный живот, проткнув его насквозь и поразив беснующуюся тварь. Не дрогнувшей рукой она протащила острое лезвие сквозь свою плоть и упала на пол, бессильно разбросав руки.

Из зияющей раны фонтаном била кровь. Уродливая голова вырвалась из кровавого месива и замерла. Демоненок умер, так и не успев позвать на помощь отца.

На черных губах женщины пузырилась кровавая пена. Она быстро слабела, теряя кровь и силы.

— Уничтожь их, воин. — прошептала она и огонь в ее глазах угас навсегда.

Конан склонил голову, отдавая должное ее мужеству и отваге.

— Я спрятал Зиру. — появившийся Рахмат замер, узрев окровавленное тело матери девочки. — Всеблагий Тарим, защити нас всех от скверны.

— Медлить больше нельзя. — жестко проговорил Конан. Ему было стыдно за свою слабость. Подумать только, простая, грязная крестьянка оказалась куда как сильнее его, закаленного в боях воина! В отличае от него, рука этой женщины не дрогнула.

Набрав нужное количество крови, они прокрались к хижине, прячась в сером предрассветном тумане.

Осторожно Конан обошел вокруг жилища ракшасов — ни единый звук не нарушил тишину и остановился. Кровь вышла вся и круг был благополучно завершен. Рахмат зажег факел и бросил его на капли густой, черной как деготь, жидкости.

Вероятно сильна была магия крови древних созданий! Не зря жрицы пан-кур считались могущественными и непобедимыми.

Белое, ровное пламя взметнулось едва ли не к небесам, пожирая все живое и неживое внутри очерченного круга и опалив жаром оставшихся в стороне людей.

Бездымный белый огонь добрался до просторной хижины и демоны, потревоженные пламенем, проснулись.

С ревом и визгом носились они, не в силах преодолеть тонкую линию колдовского огня. Тщетно тянул когтистые лапы огромный Раджан, осознавший, что и второй его детеныш тоже мертв.

Тела демонов нагревались, пылали и рассыпались черным пеплом.

Вскоре, на месте хижины остались лишь жирные пятна копоти. Очищающее пламя изгнало нечисть в такие глубины ада, что даже черная магия файнагов не смогла бы призвать их обратно.

Задолго до того, как угас последний лепесток белого пламени, вокруг огромного костра собрались все обитатели болотного поселка. По мере того, как разгорался огонь, светлели их лица, людей покидало безразличие и покорность судьбе. Они начинали шептаться, кое-где слышался даже позабытый смех.

Изчезли ракшасы, отправленные прочь из этого мира и колдовство их тоже изчезло.

Зира долго рыдала над бездыханным телом матери. Заботливый Рахмат завернул его в свой темный плащ и пятна крови, пропитавшие грубую ткань, были не так заметны и не пугали и без того убитого горем ребенка.

Друзья похоронили женщину, вырыв глубокую могилу на сухом пригорке и обложив ее большими плоскими камнями.

Зиру приютила одна из женщин.

К счастью, в поселке больше не оказалось несчастных, беременных от демонических созданий, женщин. Второй детеныш, плод порочного союза, погиб вместе с остальными ракшасами, а, Выродок, которого долго и упорно искали Конан и жители поселка, изчез бесследно.

Скорей всего, предатель, заметив огонь и узрев гибель своих жестоких покровителей-ракшасов, покинул поселение, бежав от мести разъяренных людей.

Бывшие рабы собрали весь лотос в кучи и подожгли их. Подожгли они и свои жалкие лачуги, намереваясь покинуть проклятое место навеки. Все они мечтали о возвращении в родные места.

Черный, сладковато-горький дым застлал полнеба и, как подозревал Конан, должен был насторожить файнагов. Их повелительница, Черная жрица Шанкар-Шарма будет весьма расстроена потерей каравана с дорогостоящим лотосом. За подобное зелье в странах Заката платили бешенные деньги.

Именно на доходах от его продажи и строилось тайное богатство файнагов, позволяющее Шанкар-Шарме содержать целую гильдию наемных убийц и шайки головорезов, приводивших в последнее время в ужас не только княжество Вейнджан, но и его ближайшую соседку — Вендию, правительница которой Деви Юасмина, не отличалась большим терпением и не желала терпеть разбойников на своих границах.

Рахмат торопил киммерийца — нужно было спешно уходить, продолжая погоню за сокровищем, о котором он грезил с самой их первой встречи, а, киммериец все пощался с девочкой, сунув ей в грязную ладошку несколько золотых монет.

К тому же, кое-кто из вчерашних рабов, помятуя о том, что именно мать Зиры была избрана предводителем демонов Раджаном, бросал на девочку косые взгляды, называя ее «ракшаской» и предлагая оставить в джунглях на поживу диким зверям.

Варвару совсем не нравились подобные речи и несколько чуствительных тычков и зуботычин живо привели недовольных к покорности. Однако, никто не мог гарантировать, что девочку просто не «потеряют» по дороге. Поэтому северянин торжественно поклялся, что на обратном пути завернет в деревушку Зиры и лично убедится в ее благополучие.

Намек был понят правильно. Здоровенный, синеглазый варвар, с лохматой гривой черных волос, внушал забитым и униженным крестьянам такой ужас, что они даже не осмеливались поднимать головы в его присутствии, после его заступничества за маленькую Зиру и угроз, повторенных самым грозным голосом, ее поставили в середину колонны, уходящих из поселка беженцев и дали женщину в сопровождение.

Добрая женщина, которая в отличае от остальных не чуралась заплаканного ребенка, потерявшего мать, обещала заботиться о ней и доставить Зиру к отцу.