К истребителю подбежали Ботов, Половинкин, летчики. Семенов докладывал командиру о своих действиях при необычно опасных обстоятельствах, связанных с отказом в работе двигателя. Остальные молча слушали. Немногое сказал Семенов, только то, что произошло. Закончились учения, и тот же Семенов на этом же истребителе много раз летал глубоко на север, и эти полеты не вызывали сомнений. К ним готовятся, не упуская ни одной мелочи, и чем сложнее задание, тем продуманнее каждая деталь полета. Нет ничего случайного в авиации, и отказавший в работе двигатель — доказательство этому правилу. Техник Коновалов… Недавно окончил училище. Первый практический опыт самостоятельной работы на самолете. Разве это может хотя бы в какой-то степени служить оправданием? Ведь могло случиться непоправимое, будь летчик менее опытный. Скалистая тундра не место для вынужденных…
— Товарищ инженер! Разрешите обратиться? Половинкин внутренне сжался под прямым и решительным взглядом техника.
— В чем дело? Слушаю!
— Вы сами доложите, или мне это сделать?
— О чем?
— О причине вынужденной посадки командира экипажа капитана Семенова.
— Причину установит комиссия. Советую не торопиться с выводами, — с трудом сдерживая раздражение, глухо отвечал инженер.
Командиры стояли рядом. Коновалов заметил, что полковник внимательно прислушивается к его разговору с Половинкиным, и сказал, обращаясь уже к командиру:
— Вынужденная посадка произошла по моей вине. Двигатель был неисправен. Об этом докладывал летчик Семенов после вчерашнего полета.
— Какая неисправность?
— В воздухе был посторонний звук и неустойчивые обороты на номинальном режиме.
— Почему выпустили самолет в воздух?
— На земле дефект не обнаружили. Инженер осматривал двигатель лично.
— Я спрашиваю, почему выпустили самолет в воздух? — Было заметно, что Ботов плохо владеет собой.
Перед людьми открывалась завеса, за которой пряталась истинная причина вынужденной посадки.
— Я предлагал заменить двигатель. Старший инженер запретил и приказал мне выпустить самолет для облета.
Ботов резко повернулся к Половинкину. Тот порывался что-то сказать, побелевшие губы его дрожали, но Ботов не стал его слушать.
Когда рванувшаяся с места машина увезла командира к штабу, Астахов подтолкнул Семенова:
— Молодец, батя! В тундре было бы ох, как плохо…
Через несколько дней, незаметно, сторонясь людей, Половинкин убыл. «Воздух стал чище», — поговаривали техники.