— Верно, жених был… — ведунья снова стала смотреть на камешки. — Красивый парень, от девок отбоя не было… Предусмотрительный, на абы кого не глядел, на состоятельных невест посматривал, но его можно понять — денег в его семье не было, зато долгов хватало с избытком, и потому отец с матерью рассчитывали на выгодную женитьбу сына. И ухаживал он за тобой долго, все ждал, когда ты наследство получишь, но так и не дождался, обманулся в ожиданиях. Потому-то оставил тебя, и за другой особой приударил, за богатой. Что ж, случается, дело обычное. Но беда в том, что его ухаживания за тобой длились слишком долго, а за такое время к человеку невольно привязываешься куда больше, чем хотелось, особенно если этот человек тебе нравится. Да и симпатия между вами была немалая, только при расставании он еще не понимал, насколько глубоко ты ему в сердце запала. Должна сказать, что вы с ним могли бы стать неплохой парой, да и в семейной жизни хорошо б ладили, ну да что теперь об этом говорить… До твоего бывшего ухажера стало доходить, что он потерял родственную душу лишь после того, как посватался к другой. Там, если я правильно вижу, вдова при хороших деньгах, да и постарше жениха будет. Конечно, парень всего лишь выполнял волю своих родителей, но иногда и самому башкой думать надо о том, что делаешь — жить-то нам надо с человеком, и если избранник не по душе, то себя приходится ломать, а это тяжело. Что же касается его нынешней невесты, то вначале он надеялся, что привыкнет к ней, а сейчас, если бы мог, то давно б от нее сбежал — она ему совсем не нравится, да и не понравится никогда! Эта женщина внешне не в его вкусе, и совсем ему не по сердцу. Да, несладкая у парня жизнь в браке будет! Уже сейчас твой бывший кавалер делает все, лишь бы находиться рядом со своей нынешней невестой как можно меньше. К тому же эта женщина ревнива сверх меры, еще до свадьбы жениха в ежовые рукавицы берет, и по характеру жесткая — с такой лишнего себе не позволишь, и будешь все время под приглядом. Н-да, деньги в жизни, конечно, важны, но решают не все и не всегда. Долги семейства жениха эта особа, конечно, оплатит — об этом с самого начала уговор был, а вот в будущем на содержимое ее кошелька семейка молодого человека может не рассчитывать: там женщина хорошо деньги считает, и на мужа готова будет тратиться, а вот его семью ждет большое разочарование. Еще бывший жених по тебе скучает, вспоминает, жалеет, что так и не объяснился с тобой, а о своей свадьбе, которая состоится очень скоро, пытается не думать — знает, что в семейной жизни ничего хорошего его не ждет. Больше того: в глубине души надеется, что случится чудо, и никакой свадьбы не будет! Даже к бутылке в последнее время стал прикладываться, а это уже плохо… Надеюсь, я ответила на твой вопрос? Спрашивай, что тебя еще интересует…

… Через полчаса мы уходили от поляны, где обитает лесная ведьма. Я то и дело осматривала траву на поляне, но змей, по-счастью, в ней не заметила — как видно, днем почти все они уползали отсюда в лес. Правда, у большой колоды, лежащей у края поляны, я заметила несколько свернувшихся змеюк немалой величины (судя по зигзагообразному рисунку вдоль хребта, это были не ужи), но на нас они не обращали внимания, а подходить к ним я бы не согласилась ни за что на свете.

— Вы уж это, не поминайте лихом, если что не так… — Вафан стоял напротив нас.

— Перестань… — улыбнулся Патрик. — Вспоминать тебя можно только добрым словом. Знаешь, вроде мы с тобой не так давно встретились, а расставаться жаль.

— Это точно… — вздохнул Вафан. — Сам не ожидал такого, сложилось все как-то одно к одному…

— Надеюсь, мы еще когда-нибудь встретимся… — сказала я. — Патрик вернул себе прежний облик, и ты сможешь.

— А уж как я-то на это надеюсь! Правда, это произойдет не скоро, но… В общем, у меня теперь начинается новая жизнь, и, надеюсь, этот к добру, потому как плохо у меня уже было.

— Ну, счастливого пути… — к нам подошла ведунья. — Поторапливайтесь, время не теряйте. Идите, и не забудьте, что я вам сказала.

— Не забудем!

Когда мы дошли до края поляны, я обернулась — Вафан стоял на прежнем месте, смотрел нам вслед и махал рукой. Не удержалась, и сама подняла руку, а в следующий миг я шагнула за ели, и колючие ветки заслонили его от меня. Сейчас я как-то сразу осознала, что отныне наш Вафан — ученик колдуньи, и в будущем, скорей всего, сам колдун. Думаю, не ошибусь, если предположу, что теперь вся его дальнейшая жизнь будет связана с этой поляной, и если даже Вафан избавится от наведенного колдовства, то к людям он вряд ли вернется. Да, каждый платит за свои ошибки, и Вафан не исключение. Даже не знаю, что тут и сказать! Остается надеяться на то, что наш товарищ нашел свое призвание, пусть даже столь необычное…

Какое-то время мы шли молча, однако спустя час Патрик то и дело стал оглядываться по сторонам, а потом спросил у нашего проводника:

— Я, конечно, могу ошибаться, но мне кажется, что сюда мы шли другим путем.

— Верно, другим… — оглянулся Хлапарь. — Сейчас мы немного отклонились в сторону, но так велела госпожа Ульри.

— Почему?!

— Все потому же!.. — наш проводник и не думал сбавлять шаг. — В наш поселок вчера днем опять чужие люди приехали, просили провести их к госпоже Ульри. Она разрешила это сделать, и потому приезжие отправились в лес сегодня, с раннего утра. Дело обычное, да только госпожа Ульри всегда требует, чтоб ее гости не встречались друг с другом, вот нам и приходится делать так, как велит она.

— А что за люди сейчас идут на поляну?

— Госпожа Ульри сказала, что родители привезли больных детишек. Ох, боюсь, намаются они в пути по лесу!

— И кто же ведет по лесу людей с детьми?

— Так ведь у нас в деревне многие на поляну путь знают, только вот отвести могут не всех — только если на то будет разрешение госпожи Ульри. Ну, а если она кому-то скажет «нет», то тут хоть уговаривай, хоть нет — мы с места не сдвинемся.

— Бывало, значит, уже такое?

— Всякое бывало…

Надо же, как сейчас разговорчив наш проводник! Как видно то, что наш товарищ стал учеником лесной ведьмы, немало впечатлило Хлапаря. Можно не сомневаться, что он исподволь начнет выспрашивать нас о том, что это за парень такой и откуда он взялся. А еще новость о том, что у колдуньи появился ученик, в ближайшее время станет главной темой обсуждения во всей округе.

— А откуда госпожа Ульри знает, кто в деревню приехал и зачем? И потом, как она вам говорит, кого к ней вести, а кого нет?

— Это вы у нее спросите… — покосился на нас Хлапарь.

Все ясно — лишнего этот человек не скажет, хотя у нас было немало вопросов. Здешние жители хорошо знают, что можно говорить приезжим, а о чем следует молчать — не следует говорить лишнего посторонним, ведь неизвестно, что они за люди такие.

Во время одного из наших коротких привалов Хлапарь сообщил, что колдунья лечит здешних жителей, причем денег с них не берет. Дескать, когда-то Ульри сама ходила в поселок к заболевшим, а сейчас, когда женщина постарела, захворавшим (или их родным) поневоле приходится добираться к избушке лесной ведьмы, а это нелегко. Судя по довольной улыбке Хлапаря, он уже прикидывает, что через год-другой к ним в поселок, к заболевшим людям начнет ходить молодой ученик ведуньи, а подобное не может не радовать.

До деревни мы добрались во второй половине дня. Конечно, неплохо бы отдохнуть после утомительной дороги по лесу, но нам надо торопиться. Забрали наших коней, а лошадь Вафана отдали Хлапарю, который клятвенно обещал о ней позаботиться. А еще к нам стали подтягиваться деревенские жители, только вот нам было не до разговоров, и наскоро попрощавшись, мы покинули деревню.

Куда мы спешили? Нужно было успеть разминуться с теми, кого герцог Малк послал вслед за нами: об этом нам сказала ведунья, а откуда ей про то известно, спрашивать не стали — все одно не ответит. К сожалению, мы несколько запоздали — все же возвращались более длинной дорогой, и потому времени на посторонние разговоры у нас почти не осталось.

Мы ехали настолько быстро, насколько позволяла неровная дорога, и где-то часа через два миновали крохотную речку — возможно, весной она и была похожа на речушку, но сейчас это был обычный ручеек, через который было проложено нечто вроде мостков. Проехав еще немного, мы спешились, и по едва заметной тропке завели лошадей подальше в лес — пусть передохнут. Вскоре здесь должны проехать люди герцога Малк, а после них, чуть выждав, мы выберемся из леса, и направимся дальше, оставив преследователей за спиной. Еще скормили лошадям пару заговоренных корок хлеба — так, на всякий случай, чтоб лошади не подали голоса.

Прошло чуть больше четверти часа, как до нас донесся перестук лошадиных копыт — кто-то ехал по дороге, и, судя по звукам, лошадей было не менее пяти-шести. От дороги мы находились на довольно большом расстоянии, и из-за стены елей рассмотреть ничего не могли, но лично у меня и желания такого не было. Главное — что никто не мог с дороги увидеть нас. Мне хотелось только одного — чтоб всадники как можно скорей миновали это место, и чтоб мы через какое-то время вновь оправились в путь.

Перестук копыт все ближе, а вот и доски деревянного настила заскрипели под тяжестью лошадей, а в следующий миг я с замиранием сердца поняла, что отряд остановился. Мы с Патриком переглянулись, не понимая, что происходит, а еще через мгновение до нас донесся чей-то рык:

— Какая еще вода?! А мне какое дело, что ты все выдул и фляжка у тебя пустая?! В глотке у него, видишь ли, пересохло! Меньше по вечерам бухать надо, вот сушняк и не будет мучить! Что, еще есть желающие глотку промочить? Что вы за народ, лишь бы добраться до выпивки! Ну да хрен с вами, давайте побыстрей, а не то нам еще до места добираться надо!

Так, похоже, что люди герцога решили устроить тут небольшой отдых. Надеюсь, никто из них не вздумает гулять по лесу, а не то нам несдобровать…