- Я говорил не о жене. Я говорил о сестре, ребенке. Клэр.

- Ты говорил ей три, oui? Она не младенцем, она дошкольник.

- Когда ты стал экспертом в развитии детей?

- Я не эксперт, но даже я знаю разницу между младенцем и дошкольником. - Фыркнул Кингсли, и Сорен прищурился на него. Может, в конце концов, его сегодня выпорят.

- Как твоя сестра узнала о новой жене?

- Ее мать наняла кого-то присматривать за активами отца. Элизабет держала меня в курсе. Мы знали, что он женился. До недавнего времени мы не знали, что у него родился еще один ребенок.

- Зачем ему держать это в тайне?

- Потому что он знает, что мы с Элизабет могли бы сделать нечто подобное.

Машина свернула на длинную, усаженную деревьями дорогу, и впереди показался большой особняк в английском стиле.

- И это все? - спросил Кингсли.

Сорен тупо уставился в окно, затем кивнул головой.

- Это замок, - продолжил Кингсли. - Ты вырос в замке.

- Это дом.

- Это чертовски огромный дом. - Великолепный, захватывающий дух, великолепный и внушительный. В отличие от Сорена.

- Я ненавижу его.

Кингсли вздохнул. Сорен рассказывал ему о жизни в этом доме.

- Я не виню тебя, mon ami.

Машина катилась по длинной подъездной дороге. Кингсли ощутил напряжение Сорена, как только они приблизились к дому.

- Что я могу сделать? - спросил Кингсли. - Чтобы помочь тебе, я имею в виду.

- Оставайся в машине. Если мне понадобится, чтобы ты подтвердил мою личность, я приду за тобой.

Машина остановилась в конце подъездной дорожки. Водитель вышел из машины и открыл дверь для Сорена. Поток холодного воздуха ударил в лицо Кингсли. Скоро пойдет снег. Кингсли надеялся на снег. Тогда он и Сорен снимут номер в отеле, может останутся там на несколько дней...

- Эй, - обратился Кингсли, и Сорен повернулся. - Могу я познакомиться с твоей сестрой?

- Клэр еще нет и трех лет. Если хочешь пофлиртовать с моей сестрой, нам стоит поехать к Элизабет.

- Я не собирался флиртовать, - ответил Кингсли, оскорбленный тем, что Сорен считал, будто секс был его единственным интересом в жизни. Самым большим, безусловно, но не единственным. - Я люблю детей.

Сорен прищурился и указал на сиденье машины.

- Жди, - сказал Сорен, будто это Кингсли был дошкольником.

Водитель вернулся в машину. Кингсли вышел из машины и стоял на холодном осеннем ветру. Длинное пальто Сорена обвивалось вокруг его ног, пока он шел к дому. Его голова была высоко поднята, глаза каменными, но при этом он выглядел как осужденный, идущий на собственную казнь.

Он позвонил в дверь, и та открылась. На пороге стояла женщина. Отцу Сорена сейчас должно было быть за пятьдесят, но эта женщина выглядела едва ли на тридцать. Молодая и красивая, темноволосая и стройная. Как называют таких женщин? Трофейная жена? Где-то он слышал это выражение. Юная девушка выходит за мужчину гораздо старше ее из-за денег. Будет ли ее вообще волновать, что ее муж изнасиловал свою вторую дочь? Или она считала, что риск оправдан жизнью в таком богатстве?

Кем бы она ни была, как бы ее ни звали, казалось, она была готова выслушать Сорена. Она не пригласила его войти, но и не захлопнула дверь перед его носом. Кто мог захлопнуть дверь перед таким лицом? Это все равно что плюнуть на Давида Микеланджело.

В дверях показалось маленькое личико. Маленькая девочка с кудрявыми волосами и чем-то в руке - плюшевой игрушкой? Она посмотрела на маму, и женщина положила ладонь на ее макушку. Кингсли не знал, что заставило его ослушаться приказа Сорена, но, не раздумывая, он подошел к дому и встал позади Сорена на крыльце.

- Ох, это мой друг, Кингсли, - сказал Сорен женщине. - Я взял его, чтобы он подтвердил, что я тот, за кого себя выдаю. Знаю, то, что я вам говорю...

- Я поняла кто вы, как только увидела вас, - ответила она дрожащим голосом. - Вы такой же, как он.

Кингсли ощутил, как Сорен внутренне содрогнулся от такого сравнения.

- Простите, - добавила она. - Я имею в виду... вы внешне похожи на него. Вот и все. Я вижу, что вы его сын. Я Аннабелль. - Она робко улыбнулась Кингсли.

- А это Клэр, моя сестра, - сказал Сорен, кивая на маленькую девочку, которая огромными от невинного любопытства глазами рассматривала трех человек, толпившихся на крыльце,

- Она немного стеснительная по началу, - ответила Аннабель. - Но как только она начнет говорить, ее уже не остановить.

- Похоже на тебя, Кингсли, - ответил Сорен. - Кингсли?

Кингсли проигнорировал его и присел на корточки.

- Мне нравится твой единорог, - сказал он, постучав по рогу фиолетового животного, в которого она вцепилась. - Как ее зовут?

- Клэр.

- Это же твое имя.

- Я назвала ее в честь себя, - ответила Клэр тихим, гордым тоном.

- Мне стоит... я сейчас же пойду собирать наши чемоданы, - сказала Аннабель. Она взяла девочку на руки. - Ты не против подержать свою сестру, пока я буду собираться?

- Я... - Начал Сорен и остановился. Кингсли никогда не думал, что услышит, как Сорен нервно заикается. - Я никогда не был с маленькими детьми. Боюсь, я сделаю ей больно.

- Я возьму ее, - ответил Кингсли, и Аннабель передала Клэр ему. Она изворачивалась на его руках, пока не нашла удобную позу.

- Пожалуйста, входите. Оба.

Сорен и Аннабель исчезли наверху, собирая чемоданы и разговаривая, пока Кингсли играл с Клэр. Все, что он делал заставляло ее хохотать, особенно когда он обращался к ней на английском, а к единорогу на французском. Ей также нравилось, когда он изображал, как скачает единорог на ее макушке. Она выхватила его у него из рук и напала на него. Он притворился мертвым, из-за чего она захихикала.

Клэр выступала в роли гида для Кингсли. Она указывала на все, что могло заинтересовать его, на камин, балки, кресла, портрет ее отца. Кингсли взглянул на фотографию - черно-белое изображение мужчины царственного вида в форме офицера британской армии. Сорен был так похож на мужчину на фотографии, что Кингсли не сразу смог отвести взгляд. Та же сильная челюсть и нос, те же напряженные глаза, та же благородная и аристократическая осанка. И все же, несмотря на все сходства, Кингсли знал, что душа этого мужчины и Сорена не могли быть более разными. Отец жил, уничтожая свою старшую дочь, а сын пытался помешать этому произойти с младшей.

Не прошло и десяти минут, как Сорен и мать Клэр загружали чемоданы в ее машину. Он слышал, как она говорила, что поедет к родителям, а Сорен ответил одним словом – к адвокату. Что бы она ни делала, куда бы ни пошла, первым делом ей нужно было позвонить адвокату.

Когда пришло время уезжать, единственному, кому Клэр позволила надеть на нее пальто и ботинки, был Кингсли. Сорен наблюдал, как он завязывает ее крошечные шнурки и застегивает пальто. Ему пришлось пять раз сказать ей, чтобы она перестала шевелить пальцами, чтобы он мог надеть ей на руки варежки. Наконец она была одета и в тепле, он поднял ее на руки и отнес в машину, Сорен и Аннабель следовали за ними.

Аннабель придержала дверь, и Кингсли посадил Клэр в детское кресло, пристегивая ее. Он убедился, что рядом с ней было ее одеяло и единорог, прежде чем на прощание щелкнул ее по носу.

- Спасибо, - сказала Аннабель. Ее лицо было мертвецки бледным. Казалось, она вот—вот расплачется или, что еще хуже, ее стошнит. Он не мог винить ее за это. Если бы кто-то появился у него на пороге и сказал, что тот, кого он любил, был педофилом-насильником, у него тоже были бы проблемы с удержанием завтрака. Она дала Сорену номер телефона, Кингсли догадался что это был номер ее родителей, куда она сбежит с дочкой. Сорен пообещал оставаться на связи, и попросил написать ему в школу и рассказать о сестре. Аннабель пообещала, что так и будет, а потом поклялась ему всем сердцем, что сделает все, чтобы его отец никогда не узнал, что он пришел к ней.

- Он хотел сына, и был более чем разочарован, когда я родила девочку. Он был... - Аннабель остановилась и в панике отвела взгляд.

- Ты беременна? - спросил Сорен, но это был не тот вопрос, который подросток задал бы замужней женщине за тридцать. Но он спросил уверенно, и уважая его уверенность она ответила.

- Нет, - ответила она. - Я солгала и сказала ему, что больше не принимаю противозачаточные. Я не готова к еще одному. Но он очень хочет сына.

- Я внебрачный ребенок, которого он признал, - ответил Сорен. - Он предпочитает настоящих.

- Я больше не собираюсь рожать ему детей.

- Он захочет знать почему ты ушла от него. Пожалуйста, не упоминай имя Элизабет. Если тебе придется назвать кого-то, назови меня.

- Нет, - в панике вмешался Кингсли. - Не делай того.

- Кинг, это не...

- Моя забота, - ответил Кингсли, заранее зная, что скажет Сорен. - Ты говорил, что твой отец сломал тебе руку, когда тебе было одиннадцать. Я не хочу, чтобы он причинял тебе боль.

- Я не скажу ему, - поклялась Аннабель. - Я не стану подвергать тебя опасности. Я твой должник... за всё.

- Береги мою сестру. Это все, о чем я прошу.

Она приподнялась на цыпочки и поцеловала Сорена в щеку.

- Ты всегда можешь навестить свою сестру, - сказала она. - Всегда. И ты тоже, - обратилась она к Кингсли. – Думаю, Клэр влюблена в тебя.

- Значит, он больше никогда ее не увидит, - ответил Сорен. - Я ее старший брат. Ей запрещено влюбляться. Особенно в него.

- Не обращай на него внимание. Меня она может называть дядя Кингсли, - ответил он.

Аннабель рассмеялась, испуганным, хрупким смехом. Она положила ладонь на грудь Сорена, поверх его сердца. - Спасибо, - прошептала она, затем села в машину и уехала.

- Какие проблемы мне грозят за то, что вышел из машины без разрешения? - спросил Кингсли.

- Никакие, - ответил Сорен, и Кингсли был дико разочарован. - Поехали. К ночи можем вернуться в школу.

Кингсли последовал за ним к машине. Водитель открыл для них дверь. Когда они снова оказались наедине, Кингсли сказал, - Или...

- Или что? - спросил Сорен.

- Или мы могли бы найти отель и хоть раз потрахаться на настоящей кровати.