— Миа, сконцентрируйся. Держи глаза крепко закрытыми. Бен, повтори свое движение и усердно думай о Миа. Только о Миа, ни о ком другом. Мысленно представь, как ты именно ее там касаешься, где сейчас трогаешь себя.

Небольшая пауза, волосы на моем затылке поднимаются, а потом... я чувствую, как кто-то касается до моего носа. Но этого не может быть, или может? Джей до сих пор стоит у двери, это я слышу по его голосу. А Бен... сидит на диване? Или эти двое хотят меня разыграть? Желание подсмотреть растет, но я сдерживаюсь. Ради Джея.

— Миа, возможно ты только что почувствовала касание? — тихо спрашивает Джей. Я киваю.

— Где именно? — Я указываю на нос, и Джей смеется. — Скажи это вслух, пожалуйста, чтобы Бен тоже услышал.

— На носу?

— Что? Эй! — только из-за уверенности, что Бен открыл глаза, я тоже приоткрываю глаза.

— Чувак, этого не может быть. Я ее не трогал.

— Я тоже нет. — Джей поднимает обе руки и показывает нам ладони. — Вы бы услышали, если бы я отошел от двери.

Верно, потому что пол скрипит при каждом шаге. Мое сердцебиение ускоряется.

— Еще раз! — как ребенок пищу я, а Джей улыбается.

— Конечно. Значит так, закрыли глаза. И не подглядывать. — Я прикрываю веки.

— Теперь твоя очередь, Миа. Пожалуйста, потрогай себя. Где-нибудь, где ты сейчас хочешь потрогать Бена. Четко представь себе это, не думай ни о чем другом. Думай только о себе и Бене, своих руках, его коже...

Я осторожно глажу свою щеку. Один раз, второй.

— Бен? Ты почувствовал это?

— Кто-то погладил мою щеку, — говорит Бен, и в этот раз я — тот челоевек, что сидит с широко открытыми глазами.

— Джей, ты должен мне рассказать как действует этот фокус! — говорю я, пытаясь подавить чувство, которое поднимается у меня в животе. Джей подходит ко мне и становится на колени перед креслом, берет мои руки в свои. Его взгляд такой мягкий, такой нежный, что на мои глаза наворачиваются слезы.

— Это не фокус, сокровище, — шепчет он. — Вы — это фокус. Ваша любовь делает это возможным. Вы не должны об этом забывать, пообещай мне это. Никогда не забывайте о том, как сильно вы друг друга любите. Как много значите друг для друга. Никогда не смотрите друг на друга, как на само собой разумеещееся, а только так, как в первый раз, и постоянно говорите об этом. Всегда.

Я вытираю слезу со щеки, когда подходит Бен и обнимает нас. Мы прижимаем головы друг к другу, и несколько секунд не слышно ничего, кроме нашего дыхания.

— Я обещаю, — бормочу я.

— Проклятье, я так буду по вам скучать, — говорит Джей. А из моих глаз еще большим потоком льются слезы, и страдальческий стон рвется наружу.

— Как минимум, я буду скучать по вам, как по солнцу, дождю, по этому сумасшедшему, прекрасному городу. По пиву в банках, музыке, косяках, красной краске, твоим светлым волосам. Твоим пальцам на мне, твоим губам...

— Джей, — всхлипываю я.

— Чертовски жаль, что нельзя это взять с собой, — шепчет он. — Иначе я бы прихватил вас с собой.

Я прижимаю руку к животу и пытаюсь успокоиться, но не получается.

— Возможно там наверху тебе будет намного лучше, — тихо говорит Бен. — Ты знаешь ту историю про семьдесят две девственницы в раю для мусульман?

— Ты хочешь сказать, чтобы я срочно нужно сменить веру? Я не могу отказать семидесяти двум девственницам. Это даже круче, чем стать ангелочком с арфой, — говорит Джей.

Даже сквозь слезы я начинаю смеяться, и вытираю слезы со щек.

— Ты точно не станешь ангелом с арфой. Ты станешь сумасшедшим сияющим звездопадом, — говорю я, беру его лицо в руки и целую.

— Это звучит заманчиво, — бормочет он у моих губ, потом тянет к себе на пол. — И прежде, чем я упаду кому-нибудь на голову, ты можешь что-нибудь загадать, сладкая.

— Черт, как же я рада, что ты нашла для меня время. — Бет обнимает меня. Она бледна, а мне чертовски стыдно, что я совсем забыла о ней. Нужно что-то менять. Обязательно. Если бы только не чувство, как будто все меняется вне моих планов, моего мира.

— Что делает ребенок? Как он выглядит?

— Сейчас. — Я достаю из сумки последний снимок УЗИ и протягиваю ей. Гордость, которую при этом чувствую, вызывает улыбку. Я не могу вспомнить, когда я вообще была так горда собой. Наверное, такого не было даже после выпуска с университета.

— Очень, очень мило, — произносит Бет и смеется. — Она очень похожа на тебя. Вероятно, будет такая же красавица, как и ты.

— Она? — нахмурив лоб, я забираю снимок и рассматриваю его. — Ты знаешь больше, чем доктор Морели.

— Я просто знаю. По тебе вижу. Кроме того, я хочу себе девочку, чтобы купить ей тонны розовых, блестящих одежек.

Я закатываю глаза.

— О, пожалуйста, пощади меня.

— Девочкам нужны блестяшки. Иначе жизнь будет серой. Кроме того, мы все принцессы, и должны получать соответствующую заботу, — говорит Бет и протягивает мне меню, но у меня совсем нет аппетита, и я отмахиваюсь.

— Как дела у Джея? — осторожно уточняет она.

— Не очень. Он сейчас на облучении, я забираю его позже, — говорю я и оглядываюсь на часы. Еще четыре часа. Этот день будет самым длинным в моей жизни, я в этом уверена.

— А как у тебя дела? Как в офисе?

Бет ковыряется в салате.

— Том больше со мной не разговаривает. Тебя нет. Дерек раздражает. Сплошной ад. — Бет вздыхает. — Мне кажется, мне стоит уволиться до того, как меня выбросят.

— Что? Нет! — я в ужасе ставлю стакан с водой на стол. — Ты не можешь со мной так поступить!

— Ах, милая. — Бет морщится. — Ты же больше там не работаешь. Ты ведь не думаешь, что после рождения этой маленькой мышки ты снова вернешься? Ты станешь такой матерью, что отправишь своего мужа работать и станешь изумительной домохозяйкой. Спорим?

— Вот скажешь тоже... — фыркаю я. — За кого ты меня принимаешь?

— За женщину. Нормальную. — Она пожимает плечами и улыбается. — Это же нормально. Я тоже так сделаю, если... ну ты понимаешь.

— Ты ведь больше не влюблена в Тома, верно?

Ее большие глаза наполняются слезами. Она тяжело сглатывает.

— Я не знаю, возможно ли подобное.

— Ах, Бет... — Я беру ее за руку. — Ты должна почаще выбираться из дома. Знакомиться с людьми. Другими мужчинами. Тогда он быстро исчезнет из твоего сердца.

Она мотает головой.

— Нет, не исчезнет. Я совершенно не готова открыться кому-нибудь другому. Вообще-то ты должна это понимать.

Я закусываю губу.

— Немного. Я еще помню, как это было тогда с Джеем. Я была так несчастна, что хотела умереть. Должен был настать конец света и забрать меня с собой. Но тогда был Бен. Мой лучший друг. Он был таким терпеливым, был всегда рядом. И в один день утром я проснулась и уже думала не о Джее, а о нем. О его улыбке, о его светлых взьерошенных волосах. О его прекрасном носе. О подбородке. О его руках и длинных тонких пальцах, которые я вдруг захотела поцеловать и почувствовать на моем теле. Я думала о том ощущении уверенности и защищенности, что чувствовала в его руках. И тогда я поняла, что справилась. Я избавилась от демона Джея, и в моем сердце оказалось неизмеримо много места для Бена. И так же будет с тобой, Бет. Даже если сейчас ты в это не веришь.

— Я верю, — шепчет она. Ее глаза блестят. — И то, что ты снова этого демона впустила в свое сердце, делает тебя великой, Миа.

— В данный момент я чувствую себя незначительной, — признаюсь я, сглатывая. — Потому что знаю, что сейчас сама себе рву сердце.

— Но у тебя есть Бен. И скоро будет ребенок. Воспоминания о Джее и время, проведенное с ним, никто не сможет этого у тебя отнять. Вы создали свой мир.

— Да, это так. — Я соскабливаю засохший воск со свечи.

- Что он тогда сделал? Джей, я имею в виду. Что вы... Почему вы расстались?

Я позволяю воспоминаниям вернуться. Впервые за многие годы. И удивляюсь насколько свежо они чувствуются, но уже не больно. Потому что знаю, что это никогда ничего не значило.

- Мы были вместе два года. Представь себе, это были самые дикие и сумасшедшие годы в моей жизни.

- О, да. - Бет вздыхает и кладет подбородок на свою руку, не отрывая от меня взгляда.

- Это было так... Как ураган. Он пронесся сквозь меня, не останавливаясь. Я никогда такого не чувствовала и никогда не слышала от других. Он был таким неудержимым в своей любви, как ребенок. На протяжении всех двух лет. Я никогда не чувствовала себя такой любимой, даже моими родителями. Я была зависима. Каждый раз, когда он был рядом, я чувствовала себя идеальной. Когда он был рядом, было такое ощущение, что он хочет пробраться внутрь. А потом, со временем, я поняла, что была не единственной, кого он любит.

- Вот черт. - Бет кусает губы.

- Совершенно не единственная. Я до такой степени ему доверяла, что каждый раз, когда он говорил, что ничего не было, я верила. Не было никого другого. Что он любит только меня, а остальное всего лишь секс.

Я тяжело сглатываю.

- А потом была ночь... Была вечеринка у его друга, я уже не помню у кого именно. У него было так много друзей. Каждый хотел часть Джея. - Я тихо смеюсь от воспоминания. - Он вдруг исчез. Бен там тоже был, я помню это. Я привела его с собой, мы уже тогда дружили и он ни с кем не встречался, у него еще тогда было мало знакомых. Ты его знаешь.

- Ну да. Наш большой, одинокий волк. - Бет мне подмигивает, а потом становится серьезной. - И потом?

- Я искала его, везде в дома. Это был огромный дом, где-то в Хампстеде, кажется. Но он исчез, как сквозь землю провалился. Я была в бешенстве, потому что кроме него и Бена никого там не знала, и из-за простуды не могла ничего пить. Кроме того, я хотела домой.

- Господи, я представляю... - Бет закусывает губу.

- Ну да. Конечно же, я его нашла. Поблизости была автобусная остановка, а рядом банк, вот там я его и обнаружила. С... какой-то шлюшкой. - Воспоминания уже расплывчатые, и больше не жалят. Я вздрагиваю. В недоумении, что что-то, что на протяжении многих лет преследовало меня, такое мощное и сокрушительное, вдруг стало таким ничтожным.

- Дерьмо, это действительно хреново, - тихо говорит Бет.

- Все в порядке, - пожав плечами, говорю я. - Это никогда ничего не значило. Это был просто секс.