— Нет, ты злишься, — шепчет он. — И имеешь на это право столько, сколько потребуется. Но я хочу, чтобы ты меня когда-нибудь простила и мы продолжили так жить, как до Джея. Даже лучше.

— Лучше? — я поднимаю голову.

— Я люблю тебя, мечта моя. — Бен разворачивается на стуле и смотрит мне в глаза. — Я люблю тебя больше всего. И чертовски боюсь тебя потерять.

Бросаю быстрый взгляд на мой живот.

— Это же не только из-за Джея, верно? Ты боишься из-за... Ты боишься появления ребенка?

— Что? — Бен оторопело смотрит на меня.

— Ну... Когда ребенок родится, у меня также будет мало времени для тебя. И я знаю, что твоя мать винит тебя в своем неудачном браке. Ты боишься, что мы с нашим ребенком закончим так же, как и твои родители?

Бен усаживает меня на свои колени. Я кладу мои руки на его плечи и смотрю на него. Мое сердце трепещет.

— Возможно, — тихо отвечает он. — Немного.

— Этого не случится, Бен. Потому что мы не твои родители. Мы — это мы, мы другие. Ладно? — я глажу его по щеке. От мысли о том, что несколько дней назад он спал с другой невероятно больно, но понимаю, что действительно не имею права его в чем-то упрекать. Возможно, это и есть справедливость, кто знает. Я должна это преодолеть. Когда-нибудь. Как-нибудь…

— Я люблю тебя, — шепчу ему на ухо. — Я безумно зла на тебя за то, что ты сделал. Но я знаю, что прощу тебя.

— Мне так жаль, мечта моя, — шепчет он в ответ. — Я бы хотел повернуть время вспять.

Я чувствую его губы на моей шее. Его колючий подбородок трется о мою щеку. Его дыхание на моей шее. Я вдыхаю знакомый запах, который за последние недели почти забылся, и мне становится стыдно.

— Мне тоже жаль, что я воспринимала тебя как само собой разумеещееся. Я должна была быть больше с тобой. Мне казалось, я тебе больше не нужна, — тихо говорю я.

— Нет, это не твоя вина. Я сам отстранился, злился, расстраивался, разочаровывался и... ах, проклятье. — Маленькая слезинка скатывается из уголка его глаза. — И я так нуждаюсь в тебе, Миа. Ты — вся моя жизнь.

— Наверное, мы это заслужили. Оба, — говорю я.

А потом мы занимаемся любовью. На твердом полу маленькой кухни. Потея, скользя и шумно, не так, как обычно. Потому что нам обоим в данный момент это необходимо, и потому что мы, в виде исключения, находимся одни. Джея даже в мыслях с нами нет, наверное, впервые за последние месяцы. Мы любим друг друга со всей злостью, разочарованием и всеми травмами, которые принесла нам жизнь.

Я пытаюсь избежать картинки Бена с другой женщиной в грязном туалете бара, но не получается. Впервые я понимаю, что чувствует Бен, когда видит меня вместе с Джеем. Но это только предположение, как беззвучный шорох из ниоткуда, который я не могу разобрать. И во мне зарождается страх. Страх от того, что это может быть началом конца...

Джей возвращается через неделю, практически перед облучением. Переубедить Джея вернуться мне стоило многих звонков по скайпу, а сейчас он ведет себя так, будто ничего не произошло. Мне легче от того, что ему лучше. Намного лучше, чем на прошлой неделе, после второй химиотерапии. Он действительно выглядит бодро, атмосфера смерти, которая еще на прошлой неделе витала вокруг него, исчезла. Я заказываю пиццу, в то время как мужчины сидят в гостиной и обсуждают игру.

— Я серьезно, — говорит Бен, когда я захожу в комнату.

— Что серьезно? — уточняю я.

— Твой муж хочет, чтобы я переехал к вам.

Мое сердце бьется быстрее.

— Ты серьезно? — я, как идиотка, повторяю вопрос Джея.

Бен смеется.

— Вы действительно одинаковые, вы оба. Конечно, я серьезно. Это все равно так — фактически Джей живет на наши деньги. Без проблем, приятель, понятно, что ты не можешь работать в таком состоянии. — Бен поднимает руку, чтобы не дать Джею вставить хоть слово. — Но сьем квартиры в Хакни ты можешь сэкономить. Это лишнее. Ты все равно в основном здесь.

Джей качает головой.

— Я не буду этого делать.

— Почему нет? Много вещей у тебя нет, мы их где-то здесь поместим. Верно? — я смотрю на Бена, который кивает в ответ.

— Подумай об этом, Джей.

— Я не могу Пита оставить одного, — неожиданно говорит Джей. — Он совершенно одинок без меня. У него нет ни одного друга.

— Оу. — Мои брови взлетают вверх. — Я бы и не подумала.

— Он просто много работает. И не слушает меня. — Джей пожимает плечами. — Я должен периодически быть с ним. Кроме того, у меня есть еще друзья, с которыми мне нужно провести время.

— Джей... — я беру его за руку. Меня беспокоит, что он в этой ситуации еще и думает о друзьях. — Сейчас ты должен думать о себе, а не о своих друзьях.

— Ты с ума сошла? — Джей смотрит на меня. На его подбородке отчетливо проглядывает щетина.

— Мы можем все вместе встретиться с твоими друзьями, — предлагаю я. — Некоторых я даже знаю.

— Не очень хорошая идея, — бормочет он, и мне становится жарко.

Бен смеется и подозрительно говорит.

— Возможно, остальные его друзья блондинки с большими сиськами.

Его слова бьют по мне, как пощечина, но я не показываю этого, пытаясь засмеяться. Джей качает головой, но улыбается.

— Ты планируешь так делать до конца терапии? — я спрашиваю Джея. — Каждый раз периодически исчезать на неделю?

— Пока будет хреново — да.

— Это же глупо! — морщу нос. — Ты думаешь, я не справлюсь?

Бен откидывается на диване и скрещивает руки на груди. Бросаю короткий взгляд на него, но не вижу никакой реакции.

— Ты беременна. У тебя есть муж, работа, квартира и все остальное. Зачем тебе сдалось больное убожество?

— Ты не больное убожество? — возражаю я. — Джей, это я уговорила тебя на лечение, и меня чертовски мучает совесть, что ты так плохо себя чувствуешь.

— В данный момент мне нормально. — Он криво улыбается. — Честно. Сегодня даже супер.

— Да, но следующий цикл скоро начнется и ты знаешь, что тогда произойдет. Я хочу быть рядом с тобой. Заботиться о тебе. Все в порядке, правда.

Я осторожно смотрю на Бена и вздыхаю с облегчением, когда вижу, как он улыбается.

— Чувак, послушай. Никто не знает, сколько времени тебе еще осталось. Поэтому нужно пользоваться тем, что есть. И как можно больше.

— Но не так. — Джей закусывает губу, отворачиваясь к окну. — Я не этого хотел, Миа. Я не хотел быть нагрузкой. Я думал, что если буду принимать некоторые лекарства, все будет хорошо. Доктор в Вегасе мне сказал прожить последний год на полную катушку. В прямом смысле этого слова.

Я вздрагиваю и тяжело сглатываю.

— Я думала, у нас одинаковый настрой. Я имею в виду лечение.

— А кто знает, что оно даст? Кроме рвоты и всего этого... — Он запускает руку в волосы и тянет, и прежде, чем я могу его остановить, он вытаскивает пучок черных волос. Его губы плотнее сжимаются. — Вот, пожалуйста. Маленькое напоминание хорошего, старого Джея.

— Ох, проклятье. Ты такой дурак. — Я выбиваю волосы из его руки и они рассыпаются по полу. В моем горле образуется огромный ком, когда дверной звонок сообщает о прибытии ужина. Бен забирает пиццу, в то время, как я, онемев, сижу возле Джея, не отрывая взгляда от его черных волос.

Мы едим пиццу руками прямо из коробки и смотрим Донни Дарко, возможно в двадцатый раз. Джей и Бен пьют пиво из банок, а я мультивитаминный сок, который принес Джей.

Сразу после еды Джей надолго исчезает в ванной, запретив мне пойти за ним, так что я сижу на месте и грызу ногти. Бен кладет руку мне на плечо.

— Все хорошо? — тихо спрашивает он.

— Нормально. Он что-то скрывает от нас?

Бен кивает.

— Боюсь, что да. Ты видела, как он ходит? Как-то так...

— Да, точно! Возможно он...

— Ладно, вы меня подловили. Я хожу как пьяный моряк. И? — Джей стоит у двери, опираясь на стену.

— Прости, мы не хотели о тебе сплетничать, — говорю я. — Что происходит, Джей? Если тебе становится хуже, ты должен нам сказать.

— О чем? — Джей пожимает плечами, потом подходит и садится на диван между мной и Беном. — Врач говорит, что все в порядке. Просто проблемы с равновесием. И со зрением. Что-то вроде того.

— Ты был у врача? Добровольно? Сам? — я бросаю взгляд на Бена. Джей же ухмыляется.

— Доза медикаментов была повышена. На последней неделе было два эпилептических припадка.

— Дерьмо, Джей. И ты был один в Хакни? Ты не можешь так поступать, это опасно!

— Все в порядке, сокровище. Я в форме. Мне доказать? — прежде, чем я это поняла, он расстегнул мой лифчик. Одной рукой. Через свитер. Я оторопело смотрю на него, когда моя грудь вдруг становится свободной, и Бен смеется.

— Чувак, ты обязательно должен меня этому научить.

— О, Господи, — рычу я, пытаясь снова застегнуть бюстгальтер, что у меня не получается. — Еще этого мне не хватало.

— Иди сюда, я покажу тебе кое-что другое. — Джей встает и зовет меня к себе. — Сядь на кресло, сладкая. — Он роется в кармане штанов.

Вздохнув, я подчиняюсь.

— И дальше?

— Дальше ты будешь держать свой ротик закрытым. — Джей целует меня, будто хочет запечатать мои губы.

— Я не позволю тебе себя загипнотизировать, — предупреждаю я. — Даже не пытайся.

— Не бойся, я и не думал. А ты... — он поворачивается к Бену. — Оставайся сидеть на диване. Именно на этом расстоянии. Я буду стоять у двери и докажу, насколько глубоко вы между собой связаны. Насколько велика ваша любовь. Чтобы ни один из вас не сомневался в этом, независимо от того, какое дерьмо может сделать другой.

Я крепко сжимаю глаза.

— Бен рассказал тебе, что он...

— Проклятье, чувак, как заставить эту женщину замолчать? — спрашивает он Бена, и они оба смеются. Я скрещиваю руки на груди.

— Закрой глаза, Миа. Крепко. Не подглядывай, иначе ничего не получится.

Неохотно я подчиняюсь.

— И ты тоже, Бен. Крепко закрой глаза. Если вы будете подглядывать, вы перехитрите только самих себя, так что оставьте это. Ладно?

Я послушно киваю, сдерживая улыбку. Потом Джей начинает, а я сразу понимаю, что уже видела этот фокус в его исполнении. Воспоминание вызывает дрожь по всему телу.

— Бен, я хочу, чтобы ты себя где-нибудь потрогал. Где хочешь. Рукой.

Я не смотрю и ничего не слышу, но уверена, что мой муж сейчас улыбается.