Г л у х о в. Но вам опасно здесь жить.
Е л е н а. Да, опасно. Я остаюсь здесь, Николай Гаврилович.
Г л у х о в. Если вам когда-нибудь понадобится моя помощь, дайте мне знать… Ну, я успею еще на утренний поезд. Прощайте, Машенька! Прощай, Каштановая Борода! Впрочем, теперь уже Седая Борода.
Я б л о ч к о в. Прощай… И прости меня.
М а р и я. Посидим перед дорогой…
Все садятся.
Г л у х о в. Ну… (Встает.) Не забывайте!
Быстро уходит. Мария провожает его.
Я б л о ч к о в (смотрит на Елену). Почему вы не уехали с Глуховым?
Е л е н а (подводит его к окну). Смотрите, Павел Николаевич… Вот Петропавловская крепость. Там томятся мои друзья. Обнорский, Лопатин… Они знают, что я пока на свободе. Они верят мне. Я должна заменить их. Не вы ли всегда учили верности?
Я б л о ч к о в. Политическая борьба меня не касается. Я борюсь за электричество.
Е л е н а. Вы думаете одним электричеством облагодетельствовать мир?
Я б л о ч к о в. Моими изобретениями я борюсь за лучшую жизнь. Но я не думал, что это будет все так трудно…
Е л е н а. Павел Николаевич! Сегодня от узников Петропавловской крепости мне передали для вас подарок.
Я б л о ч к о в. Подарок?
Е л е н а. Да. Кольцо… Оно сделано из стальной проволоки. Вместо бриллианта — камень от стены Петропавловской крепости. Два месяца это кольцо шло с того берега Невы сюда. Оно прошло через много рук. Его передавали тайком, запеченное в хлебе, в прощальном рукопожатии ссыльных… Снимите камень. Там письмо.
Я б л о ч к о в (рассматривает кольцо, снимает камень, вынимает бумажную ленту, читает). «Да здравствует солнце, да скроется тьма!»
Е л е н а. Берегите этот подарок, Павел Николаевич. Его вам поднесли люди, обреченные на смерть.
Я б л о ч к о в (целует кольцо). А вы молодец, Елена! Если бы вы знали, как сейчас для меня дорог этот подарок! (Надевает ни палец кольцо. Набрасывает бекешу.) Я иду на мост. Уже сводят пролеты. Иду зажигать фонари!
Открывается дверь и вбегает Ш а р а п о в.
Ш а р а п о в. Несчастье, Павел Николаевич!
Я б л о ч к о в. Что такое?
Ш а р а п о в. Фомин, помощник ваш… Вместе с люлькой в воду… Кто-то подрезал тали… Упала люлька в Неву…
Я б л о ч к о в. Фомин?! Что с ним?
Ш а р а п о в. Голова у него проломлена… Помирает он, Павел Николаевич… Разрешите его сюда внести?
Я б л о ч к о в. Да, да…
На черной матросской шинели д в а м а т р о с а вносят перевязанного Ф о м и н а.
Сюда кладите! На диван!..
Фомина кладут на диван.
(Склоняется над Фоминым.) Что с тобой, Чибис?
Ф о м и н (чуть слышно). Кажись, помираю, ваше благородие… (Шевелит губами.)
Я б л о ч к о в. Что ты, Чибис?
Ф о м и н. Ведь это они тали подрезали, думали, вы опять в люльку полезете, сами за работой следить… Счастье это, говорю, что заместо вас я там был… Счастье…
Тишина. Шарапов смотрит на Фомина, трогает его за руку. Снимает бескозырку.
Ш а р а п о в. Упокой, господи, душу раба твоего…
Матросы снимают бескозырки.
Я б л о ч к о в (становится на колени перед диваном). Чибис, открой глаза! Чибис, не оставляй меня… Чибис… (Рыдает, не стыдясь своих слез, лежа на полу у изголовья дивана.)
За окном свистки. Шарапов выбегает на балкон, быстро возвращается.
Ш а р а п о в (наклоняется к Яблочкову). Павел Николаевич, полиция! Жандармский полковник с ними.
Я б л о ч к о в (быстро встает с колен, смотрит на Елену). Елена!
Е л е н а. Они ищут меня. (Идет к двери.)
Я б л о ч к о в (хватает ее за руку). Подождите… Шарапов! Направо есть маленькая дверь в Летний сад. Выведи барышню так, чтоб никто не видел. (Матросам.) А вы… ни слова…
Ш а р а п о в. В них можете не сомневаться, ваше благородие… (Елене.) Идемте, барышня!
Быстро уходит вместе с Еленой. Едва они скрылись, из входной двери появляются полковник А р а т о в и д в а п о л и ц е й с к и х.
А р а т о в (козыряя). Здравствуй, Павел. Ты разрешишь обыскать квартиру? Здесь скрывается государственная преступница Сомова.
Я б л о ч к о в (стоит, скрестив руки на груди). Никакой Сомовой здесь лет.
А р а т о в. Агенты видели, как она входила сюда.
Я б л о ч к о в. Шапку долой, полковник Аратов! Тут лежит русский человек, отдавший жизнь за торжество света. Шапку долой!
Аратов смотрит на диван, на грозную фигуру Яблочкова и медленно снимает фуражку.
З а н а в е с.
Отдаленное пение цыганского хора, хлопанье пробок, звон бокалов… Двухкомнатный номер в Демидовской гостинице на Невском проспекте. Из окна видна Екатерининская площадь перед Александринским театром, памятник, сквер, пять электрических фонарей на площади, подъезд театра. Предвечернее время. Горят дрова в камине. На стене большая афиша, извещающая о публичной лекции Яблочкова. Открыты двери в коридор, откуда несутся звуки пения и пьяные голоса.
За столом С к о р н я к о в читает меню, перед ним л а к е й.
С к о р н я к о в. На три персоны обед. Для начала икорки зернистой с горячим калачом. Икру на льду подавай! Устриц две, нет, три дюжины. Молочный поросенок, заливной, холодный. Ботвинья. Стерляжья уха. Консоме. Кому что нравится. Кулебяки не забудь. Бараний бок с кашей. Куропаток! Дупелей! Парфе-гренадин. Кофе. Сигары. Все…
Л а к е й. Пить что будем, Василий Васильевич?
С к о р н я к о в. Водка замороженная! Вдова Клико! Мумм! Кларет.
Лакей записывает.
Ступай! Стой! Ты Демидову скажи, что я нынче иностранцев, знатных гостей угощаю. Чтоб кулебяка была как в раю! Понял? Чтоб стерлядь в ухе дышала. Чтоб бок бараний от жиру лопался. Да, фруктов, груш там, слив… Земляники.
Л а к е й. Откуда сейчас земляника, Василий Васильевич? Осень на дворе.
С к о р н я к о в. Чтоб была земляника! Это меня не касается, какая там у вас погода на дворе.
Л а к е й. Слушаюсь!
Стук в дверь. Входят Ж е н е й р у з и Г и л л а р д.
С к о р н я к о в. Вы уже здесь, родные! Прошу, прошу сюда, располагайтесь. (Разливает по бокалам шампанское.) Дорогих гостей нашего любезного отечества здесь, в столице Санкт-Петербурге, я нижайше приветствую и радуюсь, что вижу в превосходном состоянии здоровья! (Лакею.) Пшел!
Л а к е й уходит.
Ж е н е й р у з. Мы проделали этот большой путь сюда, я из Парижа, мистер Гиллард вдвое больший, для того чтобы…
Г и л л а р д. Говорить о деле, а не произносить тосты.
Ж е н е й р у з (мягко поправляет его). Говорить о деле и время от времени произносить тосты.
Л а к е й возвращается.
Л а к е й. К вам дама, Василий Васильевич!
С к о р н я к о в. Ко мне? Дама?
Л а к е й. Видная такая, под вуалем.
С к о р н я к о в. Гони.
Л а к е й. Никак нельзя. Они настаивают. По срочному делу, говорят.
Г и л л а р д. Я не хотел бы здесь с кем-либо встречаться…
С к о р н я к о в (открывая занавес алькова). Тогда прошу вас, любезнейшие. Здесь вам будет удобно!
Ж е н е й р у з и Г и л л а р д скрываются в алькове.
(Лакею.) Зови!
Лакей открывает дверь. Входит М а р и я Н и к о л а е в н а. Она в пальто и в шляпе, под густой вуалью.
(Удивлен.) Сударыня?
Мария Николаевна поднимает вуаль.
Вы! Мария Николаевна… Матушка! Чему обязан такой чести?
М а р и я. На одну минуту… Я решилась приехать сюда к вам, в гостиницу, господин Скорняков…
С к о р н я к о в. Что-нибудь случилось с Павлом Николаевичем?.. Говорите, дражайшая, любезнейшая…
М а р и я. Павел Николаевич очень плохо себя чувствует… Он не знает, что я поехала к вам… Не выдавайте меня. Я прошу вас, я молю вас отменить сегодняшнюю лекцию. Доктор запретил ему выступать. Но он не слушает доктора. Он не слушает и, меня… Уговорите его отменить лекцию…
С к о р н я к о в. Бриллиантовая! Что я могу сделать?! Я и сам против публичных лекций. К чему это ведет? Только озлобляет владельцев газовых компаний, плодит врагов… А лекции Павла Николаевича подливают маслица в огонь. Ай-ай-ай! Ведь я же первый противник лекций этих. И первый страдалец. Сколько я от них терплю! Но я не обижаюсь — они гений, тут ничего не поделаешь, надо терпеть.
М а р и я. В вашей власти отменить сегодняшнюю лекцию.
С к о р н я к о в. Ни боже мой! Афиши расклеены. Все билетики проданы. Да и интерес огромный. Весь ученый Петербург сегодня на лекцию собирается. Сам великий князь Константин Николаевич будут.
М а р и я. Назначьте лекцию на другой день.
С к о р н я к о в. Невозможно-с! Скандалы! Я ведь предупреждал. И первый скандал поднимут Павел Николаевич. Они умирающие придут на лекцию.
М а р и я. Но что же делать теперь, господин Скорняков?
С к о р н я к о в. Ума не приложу!
М а р и я (опускает вуаль). Простите… (Идет к двери.)
С к о р н я к о в (задерживает ее). Изумрудная! Уговорите вы их поспокойнее быть нынче. А то ведь они как понесут, тут никому пощады нет. А вы предупредите их, голубушка… Вы у самой сцены в ложе сядьте и платочком взмахните, как начнут они горячиться. Они на вас посмотрят, да и успокоятся. И насчет газовиков как заведут: дескать, князья тьмы! Враги прогресса!.. Вы сразу платочком, вот эдак… Авось все я обойдется.
Стук в дверь. Входит полковник А р а т о в.
Ба, Виктор Степанович, сокол вы мой ясный! Чему обязан?
А р а т о в. Проезжал мимо и вдруг увидел у подъезда коляску, запряженную парой вороных. Мне знакома эта коляска. Госпожа Яблочкова, здравствуйте! Вы не помните меня?
М а р и я. Признаться, нет. (Быстро уходит.)
С к о р н я к о в (провожая ее). Помните, дражайшая. Белый платочек… Взмах, леший взмах платка… (Возвращается.)
А р а т о в (резко.) Когда это кончится?
С к о р н я к о в. Что, любезнейший?
А р а т о в. Правительство обеспокоено деятельностью вашего товарищества. Электричество — это хорошо, кто спорит! Но шум, который поднимают газеты по поводу Яблочкова, вечные упреки в том, что министр не оценил по достоинству великое изобретение, лекции, борьба с газовыми компаниями — все это принимает нежелательный характер.
С к о р н я к о в. Но мы-то тут при чем, отец вы наш?
А р а т о в. В своих беседах с друзьями Яблочков не щадит ни царской фамилии, ни конкурентов, ни нас…
С к о р н я к о в. Он и нас не щадит!
А р а т о в. Правительству известны заграничные связи Яблочкова. Лавров, Лопатин… Они друзья этого, как его… Карла Маркса! Яблочков широко помогает русским эмигрантам — нам это тоже известно. Его покровитель, великий князь Константин, не знает, как избавиться от своего протеже. Не очень-то приятно великому князю слышать упреки в покровительстве нигилистам. При первом удобном случае, а случай этот не замедлит представиться, великий князь Константин Николаевич откажется от Яблочкова.