Г л у х о в. Но вам опасно здесь жить.

Е л е н а. Да, опасно. Я остаюсь здесь, Николай Гаврилович.

Г л у х о в. Если вам когда-нибудь понадобится моя помощь, дайте мне знать… Ну, я успею еще на утренний поезд. Прощайте, Машенька! Прощай, Каштановая Борода! Впрочем, теперь уже Седая Борода.

Я б л о ч к о в. Прощай… И прости меня.

М а р и я. Посидим перед дорогой…

Все садятся.

Г л у х о в. Ну… (Встает.) Не забывайте!

Быстро уходит. Мария провожает его.

Я б л о ч к о в (смотрит на Елену). Почему вы не уехали с Глуховым?

Е л е н а (подводит его к окну). Смотрите, Павел Николаевич… Вот Петропавловская крепость. Там томятся мои друзья. Обнорский, Лопатин… Они знают, что я пока на свободе. Они верят мне. Я должна заменить их. Не вы ли всегда учили верности?

Я б л о ч к о в. Политическая борьба меня не касается. Я борюсь за электричество.

Е л е н а. Вы думаете одним электричеством облагодетельствовать мир?

Я б л о ч к о в. Моими изобретениями я борюсь за лучшую жизнь. Но я не думал, что это будет все так трудно…

Е л е н а. Павел Николаевич! Сегодня от узников Петропавловской крепости мне передали для вас подарок.

Я б л о ч к о в. Подарок?

Е л е н а. Да. Кольцо… Оно сделано из стальной проволоки. Вместо бриллианта — камень от стены Петропавловской крепости. Два месяца это кольцо шло с того берега Невы сюда. Оно прошло через много рук. Его передавали тайком, запеченное в хлебе, в прощальном рукопожатии ссыльных… Снимите камень. Там письмо.

Я б л о ч к о в (рассматривает кольцо, снимает камень, вынимает бумажную ленту, читает). «Да здравствует солнце, да скроется тьма!»

Е л е н а. Берегите этот подарок, Павел Николаевич. Его вам поднесли люди, обреченные на смерть.

Я б л о ч к о в (целует кольцо). А вы молодец, Елена! Если бы вы знали, как сейчас для меня дорог этот подарок! (Надевает ни палец кольцо. Набрасывает бекешу.) Я иду на мост. Уже сводят пролеты. Иду зажигать фонари!

Открывается дверь и вбегает  Ш а р а п о в.

Ш а р а п о в. Несчастье, Павел Николаевич!

Я б л о ч к о в. Что такое?

Ш а р а п о в. Фомин, помощник ваш… Вместе с люлькой в воду… Кто-то подрезал тали… Упала люлька в Неву…

Я б л о ч к о в. Фомин?! Что с ним?

Ш а р а п о в. Голова у него проломлена… Помирает он, Павел Николаевич… Разрешите его сюда внести?

Я б л о ч к о в. Да, да…

На черной матросской шинели  д в а  м а т р о с а  вносят перевязанного  Ф о м и н а.

Сюда кладите! На диван!..

Фомина кладут на диван.

(Склоняется над Фоминым.) Что с тобой, Чибис?

Ф о м и н (чуть слышно). Кажись, помираю, ваше благородие… (Шевелит губами.)

Я б л о ч к о в. Что ты, Чибис?

Ф о м и н. Ведь это они тали подрезали, думали, вы опять в люльку полезете, сами за работой следить… Счастье это, говорю, что заместо вас я там был… Счастье…

Тишина. Шарапов смотрит на Фомина, трогает его за руку. Снимает бескозырку.

Ш а р а п о в. Упокой, господи, душу раба твоего…

Матросы снимают бескозырки.

Я б л о ч к о в (становится на колени перед диваном). Чибис, открой глаза! Чибис, не оставляй меня… Чибис… (Рыдает, не стыдясь своих слез, лежа на полу у изголовья дивана.)

За окном свистки. Шарапов выбегает на балкон, быстро возвращается.

Ш а р а п о в (наклоняется к Яблочкову). Павел Николаевич, полиция! Жандармский полковник с ними.

Я б л о ч к о в (быстро встает с колен, смотрит на Елену). Елена!

Е л е н а. Они ищут меня. (Идет к двери.)

Я б л о ч к о в (хватает ее за руку). Подождите… Шарапов! Направо есть маленькая дверь в Летний сад. Выведи барышню так, чтоб никто не видел. (Матросам.) А вы… ни слова…

Ш а р а п о в. В них можете не сомневаться, ваше благородие… (Елене.) Идемте, барышня!

Быстро уходит вместе с Еленой. Едва они скрылись, из входной двери появляются полковник  А р а т о в  и  д в а  п о л и ц е й с к и х.

А р а т о в (козыряя). Здравствуй, Павел. Ты разрешишь обыскать квартиру? Здесь скрывается государственная преступница Сомова.

Я б л о ч к о в (стоит, скрестив руки на груди). Никакой Сомовой здесь лет.

А р а т о в. Агенты видели, как она входила сюда.

Я б л о ч к о в. Шапку долой, полковник Аратов! Тут лежит русский человек, отдавший жизнь за торжество света. Шапку долой!

Аратов смотрит на диван, на грозную фигуру Яблочкова и медленно снимает фуражку.

З а н а в е с.

Отдаленное пение цыганского хора, хлопанье пробок, звон бокалов… Двухкомнатный номер в Демидовской гостинице на Невском проспекте. Из окна видна Екатерининская площадь перед Александринским театром, памятник, сквер, пять электрических фонарей на площади, подъезд театра. Предвечернее время. Горят дрова в камине. На стене большая афиша, извещающая о публичной лекции Яблочкова. Открыты двери в коридор, откуда несутся звуки пения и пьяные голоса.

За столом  С к о р н я к о в  читает меню, перед ним  л а к е й.

С к о р н я к о в. На три персоны обед. Для начала икорки зернистой с горячим калачом. Икру на льду подавай! Устриц две, нет, три дюжины. Молочный поросенок, заливной, холодный. Ботвинья. Стерляжья уха. Консоме. Кому что нравится. Кулебяки не забудь. Бараний бок с кашей. Куропаток! Дупелей! Парфе-гренадин. Кофе. Сигары. Все…

Л а к е й. Пить что будем, Василий Васильевич?

С к о р н я к о в. Водка замороженная! Вдова Клико! Мумм! Кларет.

Лакей записывает.

Ступай! Стой! Ты Демидову скажи, что я нынче иностранцев, знатных гостей угощаю. Чтоб кулебяка была как в раю! Понял? Чтоб стерлядь в ухе дышала. Чтоб бок бараний от жиру лопался. Да, фруктов, груш там, слив… Земляники.

Л а к е й. Откуда сейчас земляника, Василий Васильевич? Осень на дворе.

С к о р н я к о в. Чтоб была земляника! Это меня не касается, какая там у вас погода на дворе.

Л а к е й. Слушаюсь!

Стук в дверь. Входят  Ж е н е й р у з  и  Г и л л а р д.

С к о р н я к о в. Вы уже здесь, родные! Прошу, прошу сюда, располагайтесь. (Разливает по бокалам шампанское.) Дорогих гостей нашего любезного отечества здесь, в столице Санкт-Петербурге, я нижайше приветствую и радуюсь, что вижу в превосходном состоянии здоровья! (Лакею.) Пшел!

Л а к е й  уходит.

Ж е н е й р у з. Мы проделали этот большой путь сюда, я из Парижа, мистер Гиллард вдвое больший, для того чтобы…

Г и л л а р д. Говорить о деле, а не произносить тосты.

Ж е н е й р у з (мягко поправляет его). Говорить о деле и время от времени произносить тосты.

Л а к е й  возвращается.

Л а к е й. К вам дама, Василий Васильевич!

С к о р н я к о в. Ко мне? Дама?

Л а к е й. Видная такая, под вуалем.

С к о р н я к о в. Гони.

Л а к е й. Никак нельзя. Они настаивают. По срочному делу, говорят.

Г и л л а р д. Я не хотел бы здесь с кем-либо встречаться…

С к о р н я к о в (открывая занавес алькова). Тогда прошу вас, любезнейшие. Здесь вам будет удобно!

Ж е н е й р у з  и  Г и л л а р д  скрываются в алькове.

(Лакею.) Зови!

Лакей открывает дверь. Входит  М а р и я  Н и к о л а е в н а. Она в пальто и в шляпе, под густой вуалью.

(Удивлен.) Сударыня?

Мария Николаевна поднимает вуаль.

Вы! Мария Николаевна… Матушка! Чему обязан такой чести?

М а р и я. На одну минуту… Я решилась приехать сюда к вам, в гостиницу, господин Скорняков…

С к о р н я к о в. Что-нибудь случилось с Павлом Николаевичем?.. Говорите, дражайшая, любезнейшая…

М а р и я. Павел Николаевич очень плохо себя чувствует… Он не знает, что я поехала к вам… Не выдавайте меня. Я прошу вас, я молю вас отменить сегодняшнюю лекцию. Доктор запретил ему выступать. Но он не слушает доктора. Он не слушает и, меня… Уговорите его отменить лекцию…

С к о р н я к о в. Бриллиантовая! Что я могу сделать?! Я и сам против публичных лекций. К чему это ведет? Только озлобляет владельцев газовых компаний, плодит врагов… А лекции Павла Николаевича подливают маслица в огонь. Ай-ай-ай! Ведь я же первый противник лекций этих. И первый страдалец. Сколько я от них терплю! Но я не обижаюсь — они гений, тут ничего не поделаешь, надо терпеть.

М а р и я. В вашей власти отменить сегодняшнюю лекцию.

С к о р н я к о в. Ни боже мой! Афиши расклеены. Все билетики проданы. Да и интерес огромный. Весь ученый Петербург сегодня на лекцию собирается. Сам великий князь Константин Николаевич будут.

М а р и я. Назначьте лекцию на другой день.

С к о р н я к о в. Невозможно-с! Скандалы! Я ведь предупреждал. И первый скандал поднимут Павел Николаевич. Они умирающие придут на лекцию.

М а р и я. Но что же делать теперь, господин Скорняков?

С к о р н я к о в. Ума не приложу!

М а р и я (опускает вуаль). Простите… (Идет к двери.)

С к о р н я к о в (задерживает ее). Изумрудная! Уговорите вы их поспокойнее быть нынче. А то ведь они как понесут, тут никому пощады нет. А вы предупредите их, голубушка… Вы у самой сцены в ложе сядьте и платочком взмахните, как начнут они горячиться. Они на вас посмотрят, да и успокоятся. И насчет газовиков как заведут: дескать, князья тьмы! Враги прогресса!.. Вы сразу платочком, вот эдак… Авось все я обойдется.

Стук в дверь. Входит полковник  А р а т о в.

Ба, Виктор Степанович, сокол вы мой ясный! Чему обязан?

А р а т о в. Проезжал мимо и вдруг увидел у подъезда коляску, запряженную парой вороных. Мне знакома эта коляска. Госпожа Яблочкова, здравствуйте! Вы не помните меня?

М а р и я. Признаться, нет. (Быстро уходит.)

С к о р н я к о в (провожая ее). Помните, дражайшая. Белый платочек… Взмах, леший взмах платка… (Возвращается.)

А р а т о в (резко.) Когда это кончится?

С к о р н я к о в. Что, любезнейший?

А р а т о в. Правительство обеспокоено деятельностью вашего товарищества. Электричество — это хорошо, кто спорит! Но шум, который поднимают газеты по поводу Яблочкова, вечные упреки в том, что министр не оценил по достоинству великое изобретение, лекции, борьба с газовыми компаниями — все это принимает нежелательный характер.

С к о р н я к о в. Но мы-то тут при чем, отец вы наш?

А р а т о в. В своих беседах с друзьями Яблочков не щадит ни царской фамилии, ни конкурентов, ни нас…

С к о р н я к о в. Он и нас не щадит!

А р а т о в. Правительству известны заграничные связи Яблочкова. Лавров, Лопатин… Они друзья этого, как его… Карла Маркса! Яблочков широко помогает русским эмигрантам — нам это тоже известно. Его покровитель, великий князь Константин, не знает, как избавиться от своего протеже. Не очень-то приятно великому князю слышать упреки в покровительстве нигилистам. При первом удобном случае, а случай этот не замедлит представиться, великий князь Константин Николаевич откажется от Яблочкова.