Глава 59

Глава 59

— Милена Юлия, милена Юлия, проснитесь же. Милн Девис ждет вас в столовой через час на завтрак. Никаких отговорок, — трещала над ухом Мирна.

Голова раскалывалась, во рту вкус кошачьей ночлежки и едва шевелится сухой обрубок языка, глаза резал неяркий свет осеннего дня, приглушенный шторами. Классическое похмелье. Злость на мир и надоедливых милна и его служанку не проходила. Раздраженно рыкнув, застонала, когда попыталась оторваться от подушки и сесть.

У меня дежавю? Теперь каждое утро меня будут будить ни свет ни заря, не давая нормально выспаться? Даже в других мирах нет покоя! И смысл переезжать сюда на ПМЖ?

— Мирна, потише кричи, — проворчала я, падая обратно и прячась под одеяло от горничной. — Сделай мне лучше кофе. К черту столовую, я могу выпить чашечку прямо в постели. Где сейчас милн Девис?

Попытки растормошить меня и причитания резко прекратились, девушка подозрительно затихла. Я осторожно высунула из-за краешка одеяла любопытный нос, наблюдая за алевшей смущением горничной, теребящей край кружевного голубого передника.

— У милна Девиса всю ночь были колики. Вызвали лекаря. Милн установил непроходимость кишечника. Он прописал ему касторку и клизмы. И его сиятельство в этот момент опорожняется в уборной, — произнесла девушка, понижая голос до шепота, — успешно…

Воображение нарисовало картинку мучающегося животом герцога, и я едва сдержала рвотные позывы. Нельзя же вот так откровенно. Я же себе все это представляю.

— Хорошо, Мирна… кофе мне, пожалуйста.

Мягко клацнул замок на двери за ушедшей горничной. Закатив глаза, я застонала, ругая себя за забывчивость.

Вчера мы с герцогом договорились о встрече перед сном. У меня накопились вопросы, на которые он готов был ответить. Сейчас я вспомнила, что так и не дождалась его, уснула. А он, оказывается, животом маялся.

Страдающий на белоснежном «троне» брюнет, растерявший сиятельный вид, высокомерие и привычную язвительность вызвал злорадную улыбку. День обещал стать нескучным.

Я поднялась и едва ли не вприпрыжку отправилась в ванную приводить себя в порядок. На зеркальном столике, среди баночек с косметикой лежала простая серебряная маска, оттененная чернью. Осторожно провела пальцами по шелковистой поверхности. Наскоро приняв душ, пританцовывая, выбирала одежду на сегодняшний день. Интуиция подсказывала, что ходить мне придется много и долго, и я отдала предпочтение практичности. Не заморачиваясь долго, выбрала брючный костюм немаркого изумрудного цвета и черную блузку, ворот которой стягивала камея.

В гостиной звякнули чашки, оповещая о приходе горничной. Ноздри уловили аромат кофе с перцем, я торопливо защелкнула застежки на сапожках и стрелой помчалась к заветной чашке.

— Не знаешь, Мирна, зачем с утра пораньше я нужна герцогу? — смакуя каждый глоток, обратилась к девушке, суетящейся у окна с метелочкой для пыли.

Горничная кивнула, продолжая аккуратно обметать расставленные в шкафу нефритовые и янтарные безделушки.

— Конечно, знаю. Завтра императорская охота. Герцог и вы, милена, загонять зверя пойдете, — не прерывая занятия, важно поведала девушка.

Я вспомнила и разговор с императором и свои неудачные уроки езды на камелусе. Провальные уроки, где я так и не научилась держаться в седле и ездить верхом. Я боялась животного, а он, чувствуя мою неуверенность, не слушался поводьев.

— Мой камелус. Надо бы навестить его, — неуверенно проговорила вслух свои мысли.

— Это вам, милена, к Митичу теперь, — посоветовала горничная. — Он теперь заведует камельнями и стойлами. Важный такой сделался, как только должность получил. А прежде посыльным пятки отбивал каждодень. Мигом забыл, как пенсне треснутый нацепил и хронометр на цепочку повесил. Уж едва кивает при встрече.

Я в пол-уха слушала сетования горничной, раздумывая о свалившейся на голову проблеме.

Может, стоит сегодня пару часов потренироваться, чтобы не выглядеть завтра в седле посмешищем и мешком с гов… картошкой.

— А что случилось со старым конюхом? — погруженная в раздумья, не осознавала о чем спрашиваю.

— Так он пострадавши, — охотно откликнулась девушка, переходя к другому шкафу. — Вечор раздавал фрукту камелусам. А герцогов Брунек, редкая по мерзости характера скотина… Похуже только мой отчим будет. Так вот… Ботий, значит, наклонился ящик с фруктой переставить, а Брунек тут как тут и цапнул его за откляченое место. Хорошо так… до синяков. Ботий-то пади ниц, да рыдай от боли, и «живоглот» отстанет. А он размахнулся на него и угостил кулаком по сопатке. Ну Брунек не растерялся и лягнул его в то место, что супротив покусанного будет. Старик-то улетел в солому, проломил затылушкой стену денника. Насквозь… Вот ужас-то! Все камелусы-то герцогские через ту дыру сбежали. Все стадо по нему пронеслось. Истоптали всего бедолагу. Так он и пролежал до утра в беспамятстве. А кто искать будет в Третий День Стражей? Все бабы и девки хоронятся кто где. Герцогский доктор и к нему заглядывал. Посочувствовал. Мол, был жеребец, а стал мерин. И сегодня прям с утра жена его, Мурыся, в храм побежала развода просить. Поварихе сказывала, что муженек совсем негодный стал… и на голову тоже. Видно хорошо Брунек постарался… Вот ведь сотона! Один герцог на него управу имеет.

Девушка в конце рассказа печально вздохнула, жалея конюха и осуждая его непостоянную жену, и продолжила переставлять драгоценные статуэтки на полках шкафа.

Закрыв лицо руками, я рыдала от смеха, представив в подробностях злоключения несчастного конюха. Живое воображение рисовало уморительные картинки потасовки с упрямой и обидчивой животиной герцога.

Сердобольная Мирна смотрела с сочувствием на мою истерику. Бросив метелку, по-бабьи охая и качая головой, налила стакан воды. Я заметила осуждающе поджатые губы и рассмеялась еще громче. Мои пальцы дрожали, и вода плескалась на столешницу из цветного стекла.

По мнению девушки, история конюха Ботия — это настоящая трагедия, и могла вызвать лишь слезы сочувствия, но никак не истерический смех. Пытаясь унять икоту, я кусала губы, стараясь сдержать то и дело прорывающийся наружу смех.

— Совсем вы себя загоняли, милена, — посочувствовала мне девушка, подавая очередную салфетку. — Нехороший это смех. Ой, нехороший. Отдохнуть вам надо. Не ходите вы на ту охоту. Недоброе это дело.

Я тут же умолкла, интуиция вновь сделала стойку, как охотничья, почуявшая дичь. Заметив мой удивленный взгляд, девушка смутилась. Голос дрогнул, и она поспешно отошла, жалея о своем порыве откровения.

— Что ты имеешь в виду? Почему недоброе? Затравят кабана для императора, что в этом плохого?

— Я подробностей не знаю, — неохотно ответила Мирна, разглядывая свои руки, комкавшие оборку передника. — Да только маменька наказывала беречься в Пятый День Стражей пуще, чем во все другие. И стороной обходить императорскую охоту.

— Вот как? — вытерев еще мокрые от слез радости глаза, я почувствовала проблему, которую придется решать и немедленно. — Час прошел? Милн Девис уже в столовой?

— Милн Девис еще не опо…

— Я поняла, Мирна, благодарю, — торопливо оборвала речь девушки. — Я начну завтрак без него. Надеюсь, он не обидится.

К моему несчастью и сожалению девушка посчитала вопросом, сказанное последним, и добросовестно, стараясь не упускать деталей, выложила все, что успела услышать за сегодняшнее утро.

— Врач прописал милну овсянку, чтобы послабляло. А помощник камердинера нынче сказывал, что нрав у герцога через эту хворь такой мер… крутой сделался. Но лакей Родий говорит, что это от недостатка женской ласки, — поправилась на ходу горничная, делая реверанс передо мной, продолжая при этом говорить. — Хотя, по словам Родия, все хвори в мире от этого недостатка. Такого охальника еще поискать…

Отставив чашку с остывшим кофе, выскочила из-за стола и быстрее вымелась за дверь, не желая больше слушать пикантные подробности из жизни начальника и его челяди.

Нет ничего хуже болтливых и недалеких слуг.