Глава 14

Рут чувствовала усталость после нападения на Грона. Она лежала на его груди, прислушиваясь к биению его сердца и похожие на урчание звуки. Как обычно, его мех служил ей мягкой подушкой, а его руки покоились на ее бедрах, удерживая на месте. Ее нос был заложен, а в горле пересохло, как будто она выплакала слез больше, чем когда-либо. Ее тело обмякло, и она не хотела двигаться, чувствуя себя обессиленной.

Казалось, стресс от ее пребывания в племени Грона и трудностей общения с окружающими ее гигантами не хило ее подкосил. В этот момент она не хотела лежать на Гроне, она хотела уютно устроиться в своей собственной кровати, у себя дома, под пуховым одеялом, в своей удобной пижаме. Но она могла об этом только мечтать, поскольку лежала на земле, устроившись на теплом мягком теле и одеяле из меха.

Рут больше не злилась, на самом деле, она просто нуждалась в поддержке. Она нуждалась в нем и злилась на то, что он напомнил ей об этом. Если бы они были на ее планете, он нуждался бы в ней точно так же, но разница была в том, что она не смогла бы его защитить, если бы правительство пришло с оружием. Может, все, что с ней случилось к лучшему, но ей все равно хотелось домой.

Грон что-то пророкотал под ней, но она услышала лишь приглушенное эхо от прижатого к его груди уха. Он гладил ее рукой по волосам, разметавшимся по ее спине. Наверное, Грон хотел подняться. Но что потом? Возвращение к жизни на чужой планете. Без малейшего представления о том, что ждет ее в будущем, кроме того, как следовать за Гроном и надеяться на лучшее, есть руками и спать на дереве. Грон заботился о ней, давал ей все необходимое, она не страдала, но это была борьба. Рут не чувствовала себя в безопасности, словно ей здесь не место.

Тяжело вздохнув, она оттолкнулась от Грона. Ладно. Бывали дни, когда она не хотела вставать с постели, работа казалась ей неприятной рутиной, а еда не доставляла удовольствия, но она все равно вставала и занималась обыденными вещами, потому что лежать и позволять жизни переезжать тебя катком было куда тяжелее. Пережить плохой день было намного легче, нежели игнорировать его, пока не накатывала депрессия. Но разве у нее был выбор? Грон не даст ей умереть с голоду.

Грон встал и помог ей подняться. Он выглядел обеспокоенным, но у нее не было сил улыбнуться и помочь ему почувствовать себя лучше. Он намеренно оставил ее с другим мужчиной, когда она попросила его этого не делать. Она понимала, что он не может объясниться или спросить у нее разрешения заблаговременно, поэтому была разочарована. Мысль о том, что она неправильно поняла их отношения, огорчала ее. Осознание того, что они не могут поговорить об этом, приводило ее в отчаяние.

Она снова тяжело вздохнула и отряхнула футболку, не глядя на Грона. Он, несомненно, собирался увести ее в лес по причине известной лишь ему одному, так что ей просто придется подождать до тех пор, пока они не доберутся до места. Возможно, она сможет разгадать его намерение и понять что к чему. Как она и предполагала, Грон потянулся к ее руке, но она импульсивно отдернула ее.

Грон заскулил. Это был тот же самый звук, который он издавал, когда она его щипала. Печальный звук отчаяния и боли, гораздо выше по тону, чем все, что она когда-либо слышала от него раньше. Хорошо, значит, он расстроен. Ему не понравилось, что она отстранилась от него. Наверно, он сожалеет о случившемся. Она скрестила руки на груди и дернула головой, приказав ему идти вперед. Рут могла следовать за ним, не держа его за руку. Она взрослая женщина, а не ребенок.

Он снова заскулил, на этот раз более заунывно, и склонил голову, чтобы уткнуться в нее носом.

— Ладно, ладно, — бросила она, проведя рукой по его волосам, шее и плечу. Он был похож на побитую собаку. Возможно, он нуждался в ней так же сильно, как и она в нем, хотя ей с трудом в это верилось. Ей хотелось злиться, но какой в этом смысл? — Я прощаю тебя, — сказала Рут. Она не простила его в эмоциональном плане, но поспешила сказать правду, потому что чувствовала в этом необходимость, даже если он не мог ее понять.

Грон чуть отстранился, чтобы посмотреть на нее, изучая ее своими большими глазами. Она снова погладила его по шее и жестом велела идти. Он выглядел опечаленным, но все же пошел, сделав несколько неуверенных шагов, будто сомневался, что она последует за ним. Она наклонилась, чтобы поднять то, что осталось от ее корзины, и двинулась за ним.

Большую часть пути они шли молча. Она догадывалась, что они удаляются от деревни, но не была уверена. Грон начал срывать фрукты, ягоды и орехи с окружавших их растений. Он съедал то, что находил, но основную часть отдавал ей. Она отщипывала аппетитные кусочки, догадываясь, что это был их обед, но он давал ей слишком много, так что большая часть еды оказывалась в ее корзине, которую ей приходилось прижимать одной рукой к груди, чтобы та не развалилась.

Грон, судя по всему, пытался научить ее разбираться в растениях и плодах, которые они собирали, поскольку он указывал на особенность каждого растения перед сбором фруктов, показывал ей, как очистить то, что нуждалось в очистке, какие кусочки были спелыми, а какие нет. Рут старалась все запомнить. Это была полезная информация, которую она должна была усвоить, и прекрасно вписывалась в ее план стать независимой, а это уже была нейтральная территория, которая не имела ничего общего с их отношениями.

Однако, Грон обучал ее без всякой радости. Его голос был тихим и унылым, хвост безвольно повис и был слегка поджат, а он то избегал ее взгляда, то смотрел на нее, словно проверяя, сердится она еще или нет. Рут стало не по себе. Он ушел и оставил ее, но потом вернулся. Похоже, он не собирался относиться к ней как-то иначе. Но она не могла смириться с мыслью о том, что он хочет свести ее с кем-нибудь. Если она простит его сейчас, и они будут вести себя так, будто ничего не произошло, не проделает ли он тоже самое вновь?

Они потратили час или два, собирая еду, оба притихшие, подавленные и несчастные. Рут была рада, что у них есть еда, которую они могли взять с собой. Грон принес им двоим наполненную жидкостью кокосовую хреновину и проткнул ее для Рут. Она приняла ее с видом робкой признательности. Они отыскали место, где можно было посидеть, выпить и поесть, наслаждаясь тишиной леса.

Было странно устраивать пикник с тем, на кого она злилась. В обычной ситуации она бы прильнула к нему и положила голову ему на плечо или что-то в этом роде, но сейчас небольшая дистанция разделявшая их лишь ухудшала ее самочувствие. Она вздохнула. В какой именно момент она причинила себе боль, разозлившись на него? Он явно сожалел, если не о том, что сделал, то о том, что расстроил ее. Он не хотел, чтобы она сердилась на него.

Рут уже собиралась переступить через свою гордость и придвинуться ближе к Грону, когда услышала чей-то голос слева от нее.

— Так, так, маленький. Я могу взять маленького. А большой будет бороться или убежит? Скорее всего, убежит, иначе я и его съем. Маленький не сможет бороться, не сможет убежать. Вкусный маленький…

Поначалу, услышать родной язык было так непривычно, что она едва поняла его. Голос был хриплым и тихим. Прищурившись, она посмотрела на заросли, откуда он доносился, чтобы попытаться разглядеть источник шума. Ей показалось, что она заметила чьи-то очертания, как вдруг Грон закинул ее себе на спину резче, чем когда-либо, от чего она обомлела и начала отчаянно хватать ртом воздух.

Рут чуть не закричала, когда он запрыгнул с ней на нижние ветки, быстро поднимаясь все выше и выше. Он не был с ней нежен, пустив в ход не только свою силу, но и невероятную скорость, с которой она никогда прежде не сталкивалась. Это напугало ее. В голове промелькнула мысль, что он психанул и решил, что если она будет холодна с ним, то он просто покажет ей, кто здесь хозяин. Остановившись после своего резкого подъема наверх, Грон, тяжело дыша, снял ее со своего плеча и прижал к стволу дерева.

Рут смахнула волосы со своего лица, собираясь его отчитать, но обнаружила, что он не смотрит на нее, сосредоточив свое внимание на том месте, где они только что сидели, с выражением ужаса на лице. Рут, набравшись смелости, проследила за его взглядом.

Внизу, между ветвями, валялась опрокинутая корзина и рассыпавшиеся по траве фрукты и ягоды. Поначалу, Рут больше ничего примечательного не заметила, но затем в поле зрения появился огромный смахивающий на кошку зверь. Он был колоссальных размеров, по крайней мере, таким же высоким, как Рут, если не выше. Его лапы казались такими же большими, как ее голова, а его шкура была пестрого темно-пурпурного окраса. Он крался по зеленому лесу, как тень.

Он обнюхал фрукты, разбросанные по земле, и корзину, пока не добрался до дерева, на котором они с Гроном прятались. Они стояли совершенно тихо, едва дыша. Затем котяра задрал морду вверх, и Рут увидела, что у него желтые глаза с черными щелочками вместо зрачков. Ей стало интересно, сможет ли он увидеть их на такой высоте, но вскоре он злобно зарычал, продемонстрировав пасть с заостренными белыми зубами разнообразных размеров, и встал на задние лапы, ударяя передними лапами по стволу дерева и раскачивая его до приступа тошноты.

Рут всхлипнула, и Грон обнял ее крепче, обернув руки вокруг дерева. Существо было достаточно высоким, чтобы повиснуть на нижних ветках, когда стояло на задних лапах, как сейчас.

— Большой забрал маленького на дерево, — услышала Рут, сопоставив голос с ревом зверя. Он снова взвыл, расстроенный и злой. Дерево тряхануло, когда он оттолкнулся от него и повернулся, чтобы уйти. — Поймаю другого, — прорычал он.

Как… могло это существо говорить по-английски? Правда, этот английский отличался от привычного ей и больше напоминал… Рут вздрогнула, когда осознала, что он напоминал ей говор народа Т'Лакса на космическом корабле, когда она могла понять их только благодаря чипу-переводчику, который Т'Лакс вживил ей в голову.