Рут посмотрела на него и наклонилась, чтобы коснуться его губ. Она не дразнила и не пробовала его на вкус, но он все равно был благодарен. Грон снова заурчал, давая ей понять, что ему приятно, и надеясь побудить ее к большему. Рут долго раздумывала, глядя на него, ее лицо было так близко, что он чувствовал ее дыхание на своем языке, затем она потянулась к нему, нежно припав к его губам, и на этот раз не отстранилась, окутав его своей лаской.

Он шевельнулся первым, потому что не мог оставаться неподвижным. Ему почти ничего не стоило сдвинуть челюсть, наклонить голову так, чтобы полностью накрыть своими губами ее рот и предложить ей кончик своего языка, но он все еще боялся, что это может сбить ее с толку, что он переступит границы дозволенного и она отвергнет его, что он берет на себя слишком многое и показывает, что не знает своего места, что оно ему не нравится, за исключением тех случаев, когда он лежал под ней, обнимал ее и находился рядом.

Меж тем Рут подняла руки, чтобы зажать в ладонях его подбородок, наклонила голову и захватила его язык в плен, не спеша забравшись к нему на колени. Его руки метнулись к ее бедрам, чтобы помочь ей устроиться на нем, и снова он был поражен тем, насколько маленькой она была. Его мужской орган моментально подготовился ко встрече с ней, и Грон подумал, не стоит ли пока прикрыть его хвостом. Но напомнил себе, что это она виновница того, что с ним происходило. Его тело отвечало ей так, как она его учила.

Рут, казалось, не возражала, опустившись на него так, что его член уперся в ее лоно. Он вздрогнул от этого ощущения, но она была каким-то образом прикрыта, ее отделяла от него ткань. Почему? Ему это не нравилось, он хотел чувствовать ее. Но она, по-видимому, не придавала этому значения, потому что прижималась к нему и терлась о него всем телом.

Его хвост потянулся вверх и обвился вокруг ее руки, цепляясь за ее кожу везде, где только мог. Рут скользнула руками по его шее, запустив пальцы в его мех и щелкнув большими пальцами по его соскам, после чего стала исследовать мышцы на его боках, где была только кожа. Тихо застонав, она отстранилась. Какое-то мгновение она изучала его, а Грон ждал, надеясь и страшась ее решения, молясь, чтобы она все еще видела в нем то, что заставило ее выбрать его.

Ее рука легла ему на плечо и мягко толкнула, и он с благодарностью откинулся на спину. Они спаривались сегодня утром, но он знал, что им это необходимо. Он нуждался в этом, чтобы быть прощенным, полезным, желанным. Ему нужно было знать, что все, что между ними произошло, уже позади. Что ничего не изменилось, и он все еще принадлежал ей.

Но Рут не оседлала его бедра, как он ожидал. Приподнявшись на локтях, он наблюдал за тем, как она отодвигается все дальше и дальше вниз по его телу, став на колени между его ног. Она провела кончиками пальцев вверх по его бедру, пока нежно не погладила его возбужденную плоть. Она наблюдала за его реакцией, а он наблюдал за ней, ожидая, что она направит его в свое тело. Вместо этого Рут наклонилась вперед и открыла свой рот, затем провела языком по головке его члена.

Ох.

Он вспомнил. Она уже делала это раньше, в пещере. Это была проверка. Она испытывала его. Ее доверие к нему еще не восстановилось, но она предоставляла ему шанс доказать, что он достоин посеять в нее свое семя.

Грон застонал, но лег, приготовившись к пытке. Он прижал руки к своей голове и запустил пальцы в гриву. Будет трудно, но он справится.

Рут крепко держала его член рукой и лизала головку, ее язык был восхитительно влажным, и Грон выдохнул на грани очередного стона. Он направил хвост к своему рту, чтобы укусить его и таким образом взять над собой контроль, прежде чем вспомнил, что его Королева не позволяла ему делать это. Его хвост с глухим стуком шлепнулся на площадку рядом с ним, а сам он прогнулся в спине, когда Рут накрыла его своим ртом, даря ощущение влажного жара и плотного всасывающего давления, пытаясь доставить ему удовольствие и довести до преждевременного семяизвержения. Она сжала его плоть в кулачке и несколько раз провела по ней вверх и вниз, пока из него не вырвался низкий грудной рокот.

Он пытался думать о других вещах, чтобы усмирить свое тело, но в мыслях была только Рут, ее губы и медленно лижущий язычок. Давление в его животе нарастало и требовало освобождения. Ее губы опустились ниже, и он застонал. Игнорировать эти ощущения, не поддаваться им — было безнадежным делом. Его Королеву невозможно было игнорировать, как и сопротивляться ей. Она всегда добивалась своего.

Его мышцы начали дрожать от усилия лежать неподвижно. Он поймал себя на мысли о том, что стонет в такт ее движениям. Грон хотел как-то остановить ее, но как только его пальцы коснулись ее головы, они погрузились в ее мягкую гриву, и длинные локоны обвились вокруг его рук, будто привязывая его к ней. Его бедра дернулись, когда он приблизился к пику наслаждения. Грон яростно хлестнул хвостом по площадке, надеясь испытать достаточное количество боли, чтобы на мгновение ослабить жидкий огонь в своей крови.

Он проигрывал битву за свой контроль и знал это. Он не мог перестать покачивать своими бедрами или подавить утробный рев, который вырвался из него, когда ее пальцы соскользнули на его мошонку. Он отчаянно цеплялся за мысль о том, что если сейчас он окажется недостойным ее, то все ночи, проведенные под ней, уйдут в прошлое. Она захочет не только любовника, но и будет искать самца для размножения, а затем этот самец займет место Грона, ложась у нее за спиной, а Грон будет спать один, приходя и уходя по желанию Рут.

Он не хотел этого, но терпеть то, что она сейчас проделывала с ним, было выше его сил. Она хотела, чтобы он кончил, не собираясь его отпускать до тех пор, пока не добьется своего. Борьба с ней была бы хуже поражения. Так что с душераздирающим стоном, впустую потратив свое семя, он излился ей в рот, обхватив ее голову руками и извиваясь на спине, виляя хвостом.

Грон наблюдал за тем, как Рут отстранилась от него и подошла к краю площадки, ее лишенное шкуры тело было необычайно гибким, гладким и красивым. Она убрала гриву с лица и, склонившись, выплюнула его нежеланное семя. Грон не стал дожидаться, когда она к нему вернется. Вместо этого он отвернулся, свернувшись калачиком на боку, подальше от нее, подтянул колени повыше и скрестил руки на груди. Он вдруг почувствовал ледяной холод. Он почувствовал его, когда Рут опустилась на колени позади него и положила руку ему на бок, но он не хотел смотреть на нее. Он не хотел видеть в ее глазах подтверждение своей неудачи.