умирающим. У неё опухшее лицо, а из головы и ноги вытекает кровь, но самая серьёзная

рана в животе.

— Нет, нет, нет! Хани, пожалуйста, ты не можешь меня оставить. Я пытаюсь нащупать

у неё пульс, и проходит несколько бесконечных секунд, прежде чем я ощущаю слабый и

незаметный удар. Она ещё жива, но очень ослабла и бледная. Я должен вытащить её отсюда.

— Любовь моя, я здесь, пожалуйста, держись.

Я пытаюсь тампонировать рану, пока беру телефон, чтобы вызвать помощь.

— Н-Натан...

Я замираю, слыша её слабый шепот. У неё едва получается держать глаза открытыми.

— Хани, милая, я здесь, всё будет хорошо, — говорю я, нежно дотрагиваясь до её

лица и надеясь всем сердцем, что она сможет выстоять.

« Пожалуйста, пожалуйста, не забирай её от меня. Не отнимай от меня и её тоже».

— У-хо-ди от-сюда, — произносит она собрав свои силы.

— Хани, я никуда не пойду. Не напрягайся, я сейчас вызову помощь.

Я пытаюсь успокоить Хани, но она качает головой и на что-то указывает рукой. Я

смотрю в том направлении, и у меня округляются глаза. — Твою мать! — ругаюсь, когда

вижу дисплей бомбы, показывающий, что у нас есть только пятнадцать секунд, чтобы выйти.

Стараясь быть максимально деликатным, но в то же время очень быстрым, я

поднимаю Хани.

Стискиваю зубы, понимая, что испытываемая мной боль – ничто по сравнению с тем, что сейчас чувствует она. Хани так ослабла, что чувствуя боль не испускает ни единого

звука. Я должен спешить.

— Все наружу! Немедленно! — громко кричу я, когда выхожу из комнаты на случай, если наверху остались агенты, и быстро иду к чёрному ходу.

Я снова оказываюсь под проливным дождем, но прежде чем успеваю пройти метра

два, позади нас взрывается дом. Ударная волна накрывает нас по полной и отбрасывает

почти к краю, где растут деревья.

Чувствую себя как пьяный, голова кружится, а в ушах сильно звенит. Поднимаю

взгляд в сторону Хани, она лежит недалеко от меня, и я надеюсь, что моё тело сумело

смягчить удар. Я пытаюсь подняться, но, получается встать только на колени, поэтому я

подползаю к ней.

— Хани… — говорю я, почти не дыша, и слегка прикасаюсь к её лицу руками. —

Хани, прошу тебя – держись, оставайся со мной.

Я уставился на неё в надежде, что она откроет глаза, даст мне знак. Но Хани остаётся

неподвижной, и я замечаю, что она не дышит.

«Нет! Нет!»

— Любовь моя, пожалуйста, ты не можешь меня оставить. Прошу, ты должна

сопротивляться! Ты должна жить!

Мне кажется, что вновь проживаю прошлое, ужасное прошлое, когда у меня на руках

умерла Хейли.

— Натан! — Я оборачиваюсь, когда слышу голос Мэйсона, и вижу, что его

сопровождают парамедики. — Слава богу, когда дом взорвался, я боялся, что... О Боже! —

восклицает он, когда приблизившись, видит в каком состоянии Хани.

— Давайте быстрее! — Отчаянно кричу парамедикам, двое из них сразу же подбегают

к ней, а другой приближается ко мне.

— Вы ранены, мы должны остановить крово...

— Нет! — я резко его обрываю. — Подумай о ней!

— Но...

— Позаботься о ней, я сказал!!!

Мне насрать сейчас на все лекарства, я просто хочу, чтобы они её спасли.

Вижу, как лица двух фельдшеров выглядят чрезвычайно встревоженными, один из

них качает головой.

— Сердцебиения нет, — говорит он, поворачиваясь к другому, и тот немедленно

достает портативный дефибриллятор.

При этих словах мне кажется – я умираю. И в этот момент всё исчезает, всё, что

находится вокруг меня. Я слышу звуки приглушённо, как на расстоянии. Пока мои глаза

устремлены на неё, на тело Хани, которое сотрясается под ударами тока. Мне хочется

умереть, зная, что моей Хани больше нет, что она ушла навсегда. Я испытываю желание

умереть, просто чтобы уйти с ней.

* * *

— Натан, пожалуйста… — взволнованно говорит Айви с напряжённым выражением

лица, Мэйсон стоит у неё за спиной и выглядит также. — Ты находишься здесь в течение

трёх дней, ты не спал и ничего ел. Ты был ранен, пожалуйста, иди домой хотя бы на

несколько часов, иначе свалишься.

Она опять пробует меня убедить. Айви и Мэйсон пытаются уже три дня, но я не

собираюсь покидать эту больницу.

Я качаю головой и продолжаю смотреть на Хани, которая неподвижно лежит на

кровати, а из монитора рядом со мной непрерывно раздаётся «бип». Сейчас этот звук – самое

прекрасное в мире. Я цепляюсь за него и от всего сердца надеюсь услышать снова и снова.

Они смиренно вздыхают и выходят из палаты, оставляя меня с ней наедине. Я держу

Хани за руку, продолжая надеяться, что она проснётся, пока в воспоминаниях постоянно

переживаю то, что произошло три дня назад...

— Натан! — Мэйсон сильно меня трясёт. — Натан, она жива, Хани жива! —

говорит он, заставляя вернуться к реальности и осознать, что, в конце концов, парамедикам удалось её реанимировать. Я вспоминаю, как дышать, когда понимание того, что она ещё жива, что есть надежда, постепенно пробивается ко мне. — Она сильная!

Она сможет! Ты понимаешь? Ты не можешь сейчас свалиться! Хани нуждается в тебе.

Его слова встряхивают меня и заставляют реагировать. Мэйсон помогает мне

встать, и мы следуем за парамедиками до машины скорой помощи. Я еду с ними, продолжая

надеяться и молиться, чтобы она выжила.

Когда мы приехали в больницу, Хани забрали в операционную, а Мэйсон заставил

меня получить медицинскую помощь.

И с тех пор я нахожусь здесь, в ожидании, когда проснётся моя Хани. Она потеряла

много, слишком много крови и ей пришлось сделать переливание, не считая остальные

травмы. За эти три дня им пришлось дважды проводить реанимацию. Всякий раз, когда

сердце Хани останавливалось, мое останавливалось вместе с ним. Вот почему я не могу и не

хочу уходить, даже на секунду. Боюсь, если я это сделаю, то могу потерять её навсегда.

— Любимая… — шепчу я, нежно поглаживая её волосы и глядя на лицо Хани, покрытое порезами и синяками. — Я здесь с тобой... пожалуйста, проснись, останься со

мной.

В бесконечном ожидании, когда она проснется и вернётся ко мне, медленно

протекают часы, как будто они длятся годы. В ожидании, когда снова смогу увидеть её

красивые глаза цвета мёда и освещающую их улыбку. В ожидании знака, который может

дать мне надежду. И наконец, после четырех ужасных дней страха и беспокойства этот знак

появляется, когда я чувствую, как её маленькая и ослабленная рука сжимает мою.

Глава 32

Хани

Чувствую рядом с собой такое приятное и знакомое тепло.

Руку, которая нежно ласкает моё лицо и волосы. Я наслаждаюсь этим сладким

ощущением, прежде чем с трудом открываю глаза.

Меня ослепляет яркий белый свет, от чего несколько раз моргаю, прежде чем, получается удержать веки поднятыми и сосредоточиться на том, что меня окружает.

Я в больнице. Это словно дежавю. Мне кажется, я вновь проживаю день, когда

изменилась моя жизнь, когда она началась. Но на этот раз точно знаю – кто я, и узнаю

мужчину, который сидит рядом со мной и прикасается ко мне с любовью. И смотрит на меня

с выражением облегчения.

— Натан… — произношу его имя хриплым шёпотом. Мне трудно двигаться, и я

ощущаю усталость и боль. Но, возможно, я могла чувствовать себя хуже, если бы не

болеутоляющие, которые поступают через поставленную капельницу. Я не думаю, что

выгляжу отлично.

— Эй… — говорит Натан, когда мой взгляд останавливается на нём. — Наконец-то

ты ко мне вернулась.

Хочу улыбнуться, но не получается. Я разглядываю лицо Натана, он тоже выглядит не

хорошо – измученный и бледный. Его глаза окружены глубокими тёмными кругами, и

отросла трёхдневная щетина. Я с трудом поднимаю руку и прикасаюсь к его лицу.

— Т-ты в порядке? — я спрашиваю, переживая.

Кривая улыбка появляется на его уставшем лице.

— Об этом я должен спросить тебя... в любом случае, да, теперь я в порядке, — нежно

говорит он. — Знаешь, ты не выполнила своё обещание, ты сделала это снова.

Продолжает он тем же тоном.

— Что? — спрашиваю в замешательстве, я ещё не совсем ясно мыслю.

— Ты снова меня до смерти напугала, — говорит он серьезно. И я могу увидеть в его

глазах весь страх, который он испытывал, всю боль, которую я ему причинила. — И на этот

раз ты постаралась лучше, чем в прошлый раз, ты хочешь меня убить? — продолжает он, и

вновь появляется кривоватая улыбка.

Я чувствую, что мои глаза наполняются слезами.

— Натан... прости, я не… — Я не могу продолжать, потому что от слёз ломается

голос.

— Эй, эй… не волнуйся, — шепчет он, прислоняясь лбом к моему. — Всё в порядке.

— Я поступила как дура, хотела тебя защитить и вместо этого...

— Признаю, что ты нашла не самое гениальное решение и заставила меня умереть от

страха. Но я понимаю, почему ты так поступила. Просто, прошу тебя... пообещай мне

больше никогда так не делать, не убегай от меня больше. Что бы ни случилось, мы

справимся с этим вместе.

— Я тебе обещаю, и на этот раз сдержу своё обещание.

Он наклоняется к моим губам, и едва прикасается поцелуем, лёгким, как дыхание. —

Знаешь, этот день похож на тот, когда мы встретились, тогда я также лежала на больничной

койке.

— Да ... но я бы лучше нашёл другую традицию для нашей годовщины, — говорит он, улыбаясь.

— Однако есть разница – в тот день я была одна, а теперь у меня есть ты.

— Нет, я у тебя был уже тогда.

В его глазах отчётливо сияет такая интенсивная любовь, что у меня перехватывает

дыхание, и я позволяю своему сердцу наполняться всей этой любовью, пока его слова

проникают в меня.

Быть может он прав, мы принадлежали друг другу с самого начала, ещё до того, как

узнали об этом и даже до того, как осознали. Мне вспоминается японская легенда, в которой

два человека, предназначенные друг для друга, связаны красной нитью. Поэтому что бы ни

случилось, несмотря на время и расстояние, они в конечном итоге могут встретиться. Я

всегда любила эту легенду. Возможно, мы с Натаном тоже связаны красной нитью, уникальной и неразрывной связью, которая в итоге позволила нам встретиться, чтобы