Я сразу же прижимаю к её шее два пальца, чтобы проверить бьётся ли сердце. Когда

моя рука соприкасается с её кожей, я чувствую насколько она холодная, до такой степени, что кажется, надежды уже нет. Но затем я чувствую очень лёгкий пульс, такой слабый, но он

есть. Каким-то чудом она всё ещё жива. Инстинктивно, я снимаю свою толстовку и

прикрываю её тело, одетое только в лёгкую ночную рубашку, спрашивая себя, что могло

случиться и как давно она здесь. Мой ум детектива, который привык каждый день строить

гипотезы по различным делам, предлагает много вариантов и не одного обнадёживающего.

Я вынимаю телефон из кармана спортивных брюк и звоню в 911.

Смотрю на девушку, сомневаясь, что делать. Знаю, что не должен перемещать её, но я

не могу смотреть на то, как она умирает от холода. Я осторожно приподнимаю, и прижимаю

её к груди, пытаясь немного согреть.

— Давай, милая, держись, — шепчу я, откидывая от её лица волосы.

— Его застрелили, — говорит девушка, что на самом деле звучит немного громче

шепота, и я с трудом расслышал, даже находясь так близко.

— Что? — Я думаю, что неправильно понял и на секунду мне кажется, что она всё ещё

без сознания.

Кажется что прошла жизнь, с момента, когда позвонил, до того как слышу быстро

приближающуюся в нашем направлении сирену, но на самом деле прошло всего десять

минут. Они никогда нас не увидят здесь, потому что мы скрыты склоном, поэтому я беру

девушку на руки и иду к входу в парк, где только что остановилась машина скорой помощи.

— Эй, Маккой, что случилось? — спрашивает Джим, один из парамедиков, которого я

давно знаю, пока он выходит из машины, идёт назад и вместе со своим коллегой вытаскивает

из машины скорой помощи носилки.

— Я нашёл эту девушку без сознания в парке. Она ударилась головой и у неё

переохлаждение. Я не знаю, как долго она в таком состоянии, но она очень ослабла.

— Не волнуйся, мы позаботимся о ней. — Они загружают девушку в машину, а я

наблюдаю, как машина удаляется с воем сирены.

Возвращаюсь домой и продолжаю думать о ней. Я вхожу в квартиру, и сразу бросаюсь

в душ. Девушка, которой я помог, воскресила мои плохие воспоминания: о прошлом и

человеке, которого иногда я хотел бы позабыть навсегда, чтобы не страдать. Опираюсь

руками о стену в душе, пока горячая вода продолжает скользить по мне. Не хочу об этом

думать, я не должен об этом думать.

Стою под струей, пока горячая вода не заканчивается, потом выхожу, обернув

полотенце вокруг талии. Подхожу к зеркалу и протираю его от влаги одной рукой.

«Ты долженсосредоточиться наработе, Натан», говорю сам себе. Это единственное

что имеет значение.

Я захожу на кухню, повсюду разбрызгивая капающую с меня воду, и готовлю чашку

кофе. Опираюсь на стойку и в полнейшем спокойствии потягиваю тёмную жидкость, пока

наблюдаю в окно за солнцем, которое приносит хорошую погоду в полностью проснувшийся

город.

Закончив пить кофе, я бросаю чашку в раковину и иду в комнату одеваться. В момент, когда я выхожу из комнаты, вибрирует мой мобильный телефон – это пришло сообщение от

Мэдисон. Она компьютерный эксперт в нашей команде и сообщает о том, что обнаружено

ещё одно тело и мне нужно как можно быстрее добраться до остальной части

команды. Быстро отвечаю. На лету беру чёрную кожаную куртку, лежащую на диване и

ключи от машины с полочки у входа. После этого я выхожу из дома.

Я останавливаю машину на обочине дороги, с противоположной стороны большого

заброшенного здания и наблюдаю за сценой: агенты ограничивают площадь вокруг трупа, удаляя обычных любопытных и журналистов, которые делают всё для того, чтобы получить

как можно больше новостей. Позади них я вижу, что судмедэксперт уже на месте и начинает

делать первую оценку.

Я выхожу из машины и направляюсь к месту преступления.

— Что здесь произошло? — Спрашиваю я, как только подхожу к Мэйсону, моему

коллеге и лучшему другу.

— Сегодня утром агенты, патрулирующие район, нашли труп этого парня, его

застрелили в голову. Но кажется что никто, ничего не слышал. Люди либо боятся говорить, либо использовали глушитель.

— Это имеет какую-то связь с делом, которое мы расследуем?

— Ещё рано судить ... судмедэксперт сказал, что более подробную информацию мы

можем получить днём, — проинформировал он.

— Я понимаю. Где Фэйт и Кайл? — Интересуюсь я, не видя двух других членов

группы.

— Они обходят квартал, чтобы разузнать что-нибудь, мы решили потом встретиться в

штабе.

— Отлично, мы тоже возвращаемся.

* * *

— Какие новости? — Спрашиваю остальную команду, как только я и Мэйсон

возвращаемся в центральный офис.

— Мы поймали парня, который продавал тот же наркотик, но он не знает, кто это всё

возглавляет, — информирует Фэйт.

— Проклятье! Этот тип очень хорошо скрывает свои следы. Он, и те, кто на него

работает практически призраки, как они это делают, остаётся загадкой! — Разочарованно

говорю я. Практически больше года мы копаем по этому делу, но чем дольше расследуем, тем меньше находим. За исключением наркотиков, гуляющих на улицах, которые мы не в

силах остановить и несущих след смертей, всё время более длинный. На прошлой неделе из-

за этого дерьма умерло трое парней.

— Что насчет нашего парня под прикрытием?

Один из наших агентов работает под прикрытием, но в последний раз он выходил на

связь неделю назад. Сказал, что ему удалось вписаться в цепочку и договориться о встрече с

боссами но, к сожалению, ещё не известны, ни дата, ни место. Мы ждём новостей, чтобы

начать действовать, но он исчез.

— Нет, ничего. Я пыталась связаться с Уиллом, но мы не знаем: что-то произошло или

он сейчас просто не имеет возможности с нами связаться, и я не могу рисковать его

прикрытием и убить его. Пока мы можем только ждать и надеяться, что всё будет хорошо, —

говорит Мэдисон.

— Чёрт возьми! Единственное что мне не нравится – это ждать и бездействовать! Мы

должны разобраться с этой проблемой! — Говорю я расстроено.

— Парень, которого они застрелили сегодня вечером, может иметь отношение к

нашему делу. Если коронер подтвердит, то возможно появиться след. В случае если мы

сможем, хотя бы понять, кто он, мы могли бы попробовать показать его фотографию парню, которого арестовали этим утром ...

Неожиданно, мне приходит в голову то, что сказала найденная мной в парке девушка.

Проклятие, не понимаю почему, но я продолжаю о ней думать. Быть может потому, что она

воскресила эмоции, которые всеми фибрами своей души все эти годы я пытался похоронить, но, к сожалению, они не думают умирать, лишь ожидают момента вновь меня помучить.

Я вытаскиваю телефон из джинсов и отправляю сообщение Джиму: Как девушка?

Ответ приходит через несколько секунд:

Возможно, будет лучше, если ты приедешь сюда.

Дерьмо. Это не хороший знак, что могло произойти? Я решаю, что это заслуживает, чтобы туда съездить, и, по крайней мере, узнать, о чём идёт речь. Учитывая, что она сказала

о том, что в кого-то стреляли, а когда дело доходит до стрельбы и убийств, то это становится

моей компетентностью. Но также я понимаю, что это оправдание, потому что на самом деле

хочу узнать, как она себя чувствует.

— Натан? — меня окликает Кайл.

— Да ... — отвечаю я, возвращаясь из своих мыслей. — Ты и Фэйт попытайтесь

вытянуть как можно больше информации от торговца наркотиками и обыщите его дом, возможно, что-нибудь найдёте. Мэдисон, если появятся какие-либо новости или

подозрительные движения, дай нам сразу же знать. Мэйсон, ты пойдешь со мной. У меня

есть ещё дело, о котором нужно позаботиться.

* * *

Иногда мы хотели бы всё позабыть. Забыть о нашем прошлом и всё то, что нас

ранило, но как бы к этому не стремились – это невозможно. Некоторые раны никогда не

заживают полностью. Невидимые раны, которые никто не видит, но которые

продолжают кровоточить. Но иногда бывает так, что нам дают второй шанс, возможность начать с нуля, и, если нам повезет, найти того, кто успокоит эту боль и, наконец, исцелит эти раны.

Глава 2

Я медленно открываю глаза и несколько раз хлопаю ресницами из-за ослепляющего

света. Стараюсь сфокусировать зрение, но всё, что вижу – это белое пятно. Я смотрю

направо, в замешательстве и испытывая головокружение. Чувствую сильную головную

боль, отчего зажмуриваю глаза и подношу к голове руку. Когда я опускаю руку вниз, замечаю на запястье глубокие шрамы, поднимаю вторую руку, рассматриваю обе, поднеся

их ближе к глазам, и пытаюсь понять, как я получила эти травмы, но ощущаю себя слишком

сонной.

Пытаюсь сосредоточиться на том месте, где я нахожусь. Это довольно пустая комната, с сильным запахом. На стене, справа от меня окно, с ужасными сероватыми занавесками.

Яркий свет, который прежде раздражал, исходит из прямоугольного светильника на потолке.

И вновь посмотрев на него несколько секунд, у меня в глазах появляются белые пятна. Я

нахожусь на кровати, и начинаю понимать, что раздражающее бип, которое доносится до

моего уха, исходит от реанимационного аппарата, прикреплённого к моей руке. Широко

открываю глаза и вдруг понимаю – я нахожусь в больнице.

Что я здесь делаю? Как сюда попала?

Пытаюсь подняться, но морщусь от боли и понимаю: больно везде, движение любой

части тела вызывает боль, даже простое дыхание.

В тот самый момент, когда я пытаюсь подняться, в комнату входит мужчина около

шестидесяти лет с большими очками на носу и в белом халате. Пока он приближается, его

внимательные тёмные глаза за линзами очков тщательно меня рассматривают, словно

оценивая.

— Как вы себя чувствуете мисс? — Он садится на край кровати и вытаскивает из

кармана фонарик.

— Почему я здесь? — Спрашиваю, игнорируя его вопрос.

— Вы не помните, что с вами случилось? — Я покачиваю головой, пока он с

обеспокоенным взглядом, направляет свет в мои глаза. — Скажите, какой сегодня день.