9

К тому времени, когда Сурдж закончил выплескивать свое разочарование, солнце уже садилось, его золотые пальцы расчесывали деревья, прощаясь на ночь. Он смотрел солнцу вслед, пока шел домой, все еще на четырех лапах.

Подул ветер, и он принюхался, ожидая увидеть мелкую дичь или домашнее животное. То, что он унюхал, было нечто бесконечно более восхитительное. Опасное. Смертельное.

Он повернул назад, следуя за запахом опасности. Охотился на него. Но опасность была коварна. Сначала позади него, потом впереди. Заставляя его ходить по кругу.

Сурдж зарычал, прыгая вперед в направлении своей жертвы. Запах прервался прямо под крепким дубом. Он снова уткнулся носом в землю, обыскивая место рядом с деревом.

Громкий рык привлек его внимание.

А вот и она. Его котенок. Присела высоко на ветку, выглядя гладкой и сексуальной в своем теле оборотня. Ее черная шерсть блестела в уходящем свете дня, а глаза были того же цвета бронзы, которые украли его дыхание в человеческом обличье.

Она была величественна.

Она предупреждающе зашипела, прежде чем согнуть свои сильные лапы и спрыгнуть на землю. Но она не приземлилась на землю. Вместо этого она прыгнула прямо на Сурджа, катаясь с ним, пока он не оказался сверху.

Его горло заурчало удовлетворенным рычанием, когда он уткнулся мордой в ее шею, вдыхая ее слегка измененный запах. Он укусил ее за плечо клыками и лизнул в лицо, не обращая внимания на когти, впившиеся в его бок. Проведя языком по ее шее, он продолжал лизать, успокаивая ее, показывая, что контролирует ситуацию.

Она замурлыкала, ее горло восхитительно грохотало о его язык. Воздух вокруг них слегка изменился, и Тана пошевелилась под ним, возвращаясь в свою человеческую форму, но все, чего хотел Сурдж, это продолжать обнимать, пробовать и чувствовать ее. Его выбранную пару. Она должна принадлежать ему. Скоро.

Она схватила его за шерсть.

– Изменить, – прохрипела она. – Изменись.

Он загнал животное, дрожа, пока его тело снова не стало человеческим. Человек и голый, прижатый к ее обнаженному телу, его длина между ними затвердела.

О черт, ее кожа была мягкой. Ее груди были упругими и круглыми, темные соски касались его груди.

– Что ты здесь делаешь, котенок?

Она пожала одним плечом.

– Моему животному нужно было немного отдохнуть. – Она прикусила нижнюю губу, глядя на него. – Я пришла домой, увидела, как все детские вещи собраны и красиво лежат в комнате Грейс, но тебя нигде не было.

Ха! Эти сумасшедшие ублюдки закончили работу без него. Он все проверит, когда вернется. Убедится, что все безопасно.

– Они сказали, что я должна найти тебя.

Пока она говорила, Сурдж смотрел на ее губы.

– Они так сказали, да?

Тана кивнула, и ее густые вьющиеся волосы зацепились за листок. Он протянул руку и вытащил его.

– Что случилось? – осторожно спросила она.

Сурдж вздохнул.

– Может, нам не стоит разговаривать голыми?

Он отстранился, и Тана приподнялась, опираясь на локти.

– Ну, я не вижу здесь никакой одежды, а мне хотелось бы знать, в чем дело. И так?

Он покачал головой, все еще чувствуя боль после случившегося.

– Позже.

Но ее рука мягко опустилась ему на грудь и остановила его. Ее прикосновение заставило его волка замереть. Словно в изумлении. Она прикасалась к нему не в первый раз. Не в первый раз он был поражен ее силой. Он задался вопросом, повлияет ли на него так каждое ее прикосновение.

Господи, пусть будет так.

– Сурдж, пожалуйста. Поговори со мной.

Черт подери! Время было выбрано неверно. В прошлый раз, когда они говорили о будущем, он слишком много болтал. Рассказал ей о своих желаниях прежде, чем она была готова их услышать.

Расчетливая улыбка изогнула ее губы.

– Я понимаю. Как насчет сделки?

– Я слушаю.

– Один поцелуй за каждую тайну, которую ты откроешь.

У него отвисла челюсть. Поцелуй. У них еще не было первого поцелуя. Никакого соприкосновения, во всяком случае, губ. Не ммм… не губами рта.

Он откашлялся при этом воспоминании.

Он хотел, чтобы их первый поцелуй был особенным. Не обязанность, которую она должна ему за получение информации.

– У меня есть встречное предложение.

Она нахмурилась.

– Я слушаю.

Он зажмурил глаза, молясь, что ему не придется пожалеть об этом. О, черт. Он определенно торопился, но таков он был. Полагайся только на свою интуицию, играй грязно, не ходи вокруг да около. Это все, что он знал.

Когда все будет сказано и сделано, Тана либо примет его, либо нет. А если нет, он будет продолжать попытки. Продолжать доказывать. Продолжать показывать ей свою любовь.

Он нашел ее глаза, держась за них, как будто они могли каким-то образом удержать его от падения.

– Как насчет того, что я расскажу тебе все, и, если ты согласишься... – дерьмо, дерьмо, дерьмо. Здесь ничего особенного. – …соединиться со мной.

Она выпустила когти и вонзила их ему в грудь прежде, чем смогла остановить себя. Это выдало ее. Сказало, несмотря на то что Тане эта идея может и не понравилась, но ее пантера на борту. Это давало ему надежду.

– Хорошо, – неуверенно прошептала она. – Скажи мне.

– Я сказал ребятам, что не могу позволить Грейс вернуться в клан. Я не могу позволить, чтобы ее воспитывали так, чтобы потом она подвергалась еще большей опасности. Просто не могу. Прошло почти две недели, и ее сородич почти исцелилась. Она скоро проснется и, возможно, захочет домой, но, Тана, я думаю, они от чего-то бежали.

Ее медовые глаза стали печальными.

– Я тоже. Мы не можем отправить их обратно. Если Дрейк не примет их, я поговорю с Мэджиком, и они смогут вернуться со мной.

Ее слова ударили его в живот.

– Нет, детка. Я сказал им кое-что еще.

– Что?

– Что я также не могу отпустить тебя. Я не могу, Тана. Я наблюдал за тобой последние две недели, как ты заботилась о ребенке, который не был твоим…

– Она моя, – отрезала Тана, и ее глаза расширились и наполнились слезами. – Черт, прости меня. Я... Сурдж, я думаю, что моя кошка привязалась к ней. Какого черта я собираюсь с этим делать?

Он провел большим пальцем по ее щеке.

– Я это знаю. Как и я. И это нормально. Оставайся здесь. Со мной. Мы вырастим ее, как свою собственную. Я знаю, что это будет не обычная семья, но я необычен так...

– Ты хочешь сказать, что мы могли бы удочерить ее? – На лице Таны была такая же надежда, как и внутри него. Грейс нужна ей не меньше, чем ему.

Черт возьми, пожалуйста, пусть это сбудется.

Сурдж кивнул.

– Но что, если женщина – член семьи? Что, если она заявит на нее права? Или заберет ее у нас?

Он покачал головой.

– Понятия не имею. У нас не будет ответов, пока она не проснется.

– Я не хочу ее потерять.

– Я тоже. И мы будем бороться за нее, Тана. Но если случится худшее из худшего, мы все еще будем друг у друга. Мы сможем попробовать иметь других детей. Мы могли бы…

Он замолчал, когда она покачала головой.

– Я не могу.

Сурдж похолодел.

– Не можешь?

Она с несчастным видом покачала головой.

– Но... почему? Тебе нужно больше времени? Может, я слишком напорист. Я же сказал, я терпелив. Я буду ждать тебя…

– Нет. Остановись. – Ее голос был полон муки, когда ее рука скользнула вниз к животу, закрывая следы когтей. – Я не могу. От нападения моя матка была раскромсана. Она слишком изуродована, чтобы допустить беременность.

Повисла тишина. Черт побери!

– Ты не можешь иметь детей? – прошептал он, чувствуя отчаяние за нее. За них. Потому что он был в ее будущем. Он отказывался верить в обратное.

Она сморгнула слезы и уставилась куда-то поверх его плеча, притворяясь сильной.

В одно движение, он потянул ее с земли, укутывая в свои объятия, чтобы он мог крепко ее держать, пока она не отпустит все это.

– Все в порядке. Все будет хорошо. У меня есть ты.

Прижавшись лицом к его шее, она тихо всхлипнула.

– Мы вместе, малышка. – Его губы коснулись ее уха, когда он выдохнул в нее правду. – Я и ты, пока солнце не сядет на Волнах (перевод его имени: Игра слов). Ничто не может отнять меня у тебя.

Она покачала головой, ее волосы коснулись его щеки.

– Но именно об этом я и говорю. Если... если мы сделаем это, ты и я... у нас может никогда не быть семьи. Я видела тебя с Грейс. Ты был предназначен, чтобы быть отцом.

– Да. И ты должна была стать матерью. Ты рождена для этого, ты так заботишься о нашей малышке. Мы либо найдем способ, либо научимся быть довольными иметь семью из двух человек.

Она отстранилась, чтобы посмотреть на него. Даже со слезами на щеках и носом Рудольфа, она была чертовски красива.

– Сурдж... – ее голос был полон отчаяния.

– Тана…

– Зачем я тебе нужна? Я бракованная.

– Потому что, детка. Нет ничего прекраснее, чем два ебанутых человека, соединяющие свои разбитые части вместе, чтобы сделать что-то целое. Разве ты не видишь? Как наши осколки совпадают?

– Вижу, – прошептала она, положив ладонь на его щеку.

– Стань моей парой, Тана. Дополни меня. Будь моей.

Его сердце было на краю. Если она скажет «да», это будет прыжок в бездну и без возврата. Он будет принадлежать ей долго и будет любить каждую чертову минуту.

В ее заплаканных глазах появился радостный блеск.

– Я хочу этого. Я хочу все. С тобой, Сурдж.

С облегчением он прижался лбом к ее лбу.

– Это значит «да»?

– Да, – выдохнула она.

Сурдж глубоко вздохнул, сдерживая слезы. Когда она произнесла это слово, его волк почувствовал себя сильнее, как будто у него наконец появилась цель. Защищать и оберегать. Чтобы сделать ее и их маленькую девочку счастливыми.

Есть только одна вещь, которую осталось сделать.

– Сейчас я тебя поцелую, – прохрипел он. – И я не остановлюсь, пока не возьму тебя. Пока ты не будешь носить мою метку на своем теле. Пока мой запах не смешается с твоим, люди будут знать, что мы принадлежим друг другу. Поняла?

– О боже, – простонала она. – Это случится.

– Да, черт возьми, это случится, Тана. Ты готова?

Она погладила его по щеке, глядя ему в глаза, любя его взглядом.

– Теперь возьми меня.