Пролог

Несмотря ни на что

Двумя годами ранее

Поздним вечером, убрав швабру и ведро в кладовую, уборщица смогла, наконец, вздохнуть с облегчением и позволить себе хорошенько потянуться. Она вытянула руки так высоко, насколько могла, выгнула спину и застонала. Потом она долго растирала затекшую шею, сняла комбинезон и автоматически повесила его на крючок. Было практически десять часов вечера, и ей не терпелось вернуться домой и расслабиться в большом старом кресле перед лучшим временем суток — сном, чтобы дать отдых ломившим костям.

Коридор был темный и пустой, от её шагов раздавалось эхо, пока она не заметила справа полоску света из двери, убравшую черноту впереди неё. В открытой двери была щель, и уборщице стало интересно, кто здесь в столь поздний час. Она почувствовала укол совести, поскольку знала, что это неправильно — вот так подкрадываться, но любопытство одержало вверх, и она решила остановиться и послушать. Убедившись, что не издает ни звука, она припала лицом к щели и заглянула внутрь.

Тусклый свет исходил от лампы на столе, где сидели друг напротив друга двое мужчин, вовлеченных в разговор, явно конфиденциальный. Лишь одно лицо было в её поле зрения — мужчина, вдоль левой щеки которого красовался глубокий красный шрам. Голова, по-видимому, принадлежала пожилому человеку, так как волосы были с проседью, и он носил длинные белые усы. Склонившись над стопкой бумаг, он рассеяно теребил ручку в руках.

— Подумай, прежде чем соглашаться, — сказал он с серьёзным выражением лица, — Если что-то пойдёт не так, мы не сможем вмешаться. Всё на тебе.

— Не думаю, что это будет проблемой, — сказал мужчина, сидевший спиной к двери.

Несколько секунд стояла тишина, и уборщица, всё ещё дыша за дверью, воспользовалась ситуацией, чтобы поближе разглядеть другого мужчину. Судя по голосу, он был моложе мужчины с длинными усами, но даже когда она напрягла глаза, не смогла о нём ничего сказать. Чёрный капюшон закрывал одну половину лба, частично скрывая очертания его профиля, и это было единственное, что она могла разглядеть. Всё остальное потерялось в тени мрачного офиса.

— Вот, что я подумал. — Пожилой мужчина кивнул и потянулся к стопке папок перед собой.

Он взял две сверху и толкнул их через стол, затем откинулся в кресле, удовлетворённо поглаживая длинные усы.

— Ну, это… интересно, — сказал молодой человек, листая первую папку.

— Очень. А ещё чертовски рискованно. Значит, ты принимаешь работу?

— Конечно.

Человек в капюшоне протянул руку к другой папке, но как только он открыл, оттуда выскользнуло фото и полетело на пол прямо к ногам. Он медленно нагнулся, поднял его и повернул к свету, с интересом рассматривая, что там изображено. Это была чёрно-белая фотография молодой девушки.

— Вполне возможно, что кто-то более опытный лучше подошёл бы для… чего-то подобного, но на данный момент ты единственный соответствуешь нашему профилю, — продолжил пожилой человек. — Я надеюсь, ты понимаешь, что всё держится на волоске и провал нам ни к чему. Больше такой возможности не будет. Это ясно?

Молодой человек, казалось, не слышал его. Он продолжал оставаться в том же положении, смотря на картинку.

— Я спросил: тебе всё ясно?

— Предельно, — наконец ответил он, положил фотографию в папку, взял вторую и начал подниматься со стула.

— Я рад это слышать. Просто… ещё кое-что.

— Да?

— Если тебе придётся переступить черту… я пойму, — сказал пожилой мужчина более глубоким голосом, чем раньше. — Всё должно получиться. Несмотря ни на что.

Несколько секунд они неподвижно стояли в тишине друг перед другом, пока большая тень не кивнула.

Поняв, что разговор окончен, уборщица отошла подальше от двери и, закутавшись в свитер, быстро побрела к выходу. Когда она очутилась на улице с прохладным ночным воздухом, то сделала два вдоха. Со всем, что она услышала и что до сих крутилось в её голове, она прошла прямо к ближайшей станции метро.