— Почему он приходил к тебе? — Удивился Император. Потрясение было так велико, что гнев погас в неутолимой печали. Эта женщина, эта ядовитая змея, сыну которой он мечтал передать Нефритовый Трон и Срединное Царство, лишила жизни его добродетельную супругу, снискавшую в Империи славу Возлюбленной Матери народа.

— Их связывает преступная связь, — ответил Шэнь.

Шу заледенел, ибо все понял.

— Когда вы стали любовниками?

Любимая Наложница отняла голову от пола. Во взгляде торжествовал вызов, но не покорность судьбе.

— В двенадцатый месяц двадцать шестого года правления Императора Шу.

— Десять лет, — шепнул Сын Неба. Целых десять лет у него за спиной.

Со стола скатился свиток с указом об отлучении ее сына от трона.

Не проронив больше ни слова, Император пересек покои и вышел через порог, покрытый иероглифическими пожеланиями удачи и процветания.

… В ту же ночь Первого Министра арестовали. С него сорвали богатую шапку мандарина и пояс с ключами от города. После нескольких часов пыток он взял всю вину на себя, а на следующее утро получил приказ о самоубийстве. За час до рассвета Чанг Минг повесился в саду собственного дворца на широком серебряном поясе.

Любимую Наложницу Ян Мей и Ксиу сослали в дальнюю провинцию поближе к неспокойной Стене, и заперли в специально возведенном для них дворце. И хотя ни женщина, ни ее сын не получали желтого шнурка, безвременному изгнанию и вечной опале, они предпочли смерть. Утром дня Серебра мать и сын лишили себя жизней.

Младший принц Реншу получил титул Наследника Империи.

Место Первого Министра занял обласканный императорской благосклонностью генерал Шэнь Ли Дун. Откланявшись, он торжественно принял пояс мандарина высшего ранга и принес клятву верности Императору и всему Срединному Царству.

Шу вяло кивнул и отослал его разбираться с делами. Ударившись о пол, новый Первый Министр неуклюже покинул Внешний Двор. Но не стоило судить об этом человеке по болезненной походе и согбенным плечам. Он устранил Ян Мей, Ксиу и Чанг Минга, воспользовавшись их слабостями, глупостями и сыграв на непомерных амбициях. Он достиг величия, вознесся в ранг повелителей мира, фактически сосредоточив всю власть Империи в своих руках.

Что там говорила предсказательница Свет Полумесяца и ее никчемная Книга Перемен: «От свободы до своеволия один шаг, ведущий в пропасть». Ерунда!

Все пало к его ногам. И только одно не могло умолить его отчаянную скорбь — отсутствие покорной принцессы Лин в его объятиях.

II.

день Зимородка месяца Зеленого Ибиса, 1532 год Марса

или Третий Месяц 36 года правления Императора Шу Аньфу

Каменный Город заволокло вуалью вечернего тумана. Месяц Зеленого Ибиса разрисовал сады и парки бледной зеленью весны. По темнеющему небу теснились клочковатые облака, просвечивая островками звездного света. Потаенное Царство заполняла прохлада сумеречного прибоя.

Принцесса Лин металась по Внутреннему Двору Хрустального Дворца, не находя себе места. Несколько долгих дней она дожидалась Лунга, чтобы узнать о способе снять проклятие Лун-вана, а дракон, как на зло, куда-то запропастился.

Тай тоже исчез. После откровенного разговора на побережье, он будто ее избегал. Девушка остановилась у оконного переплета, бросавшегося лунной дорожкой и выглянула в сумерки. Внизу простирался безмолвный город из камня и серебра; у берега темнела одинокая джонку; на небе почти полная луна.

Лин заломила кисти рук. Тай должен ее понять: она не может просто сесть на корабль и бросить царство на растерзание демонов Пань-гуаня. Она себе этого не простит.

— Куда же подевался Лунг, — Злилась принцесса.

Без толку.

Змей не появился во дворце и на четвертый вечер, а все это время (как помнила принцесса) армия гуев стремительно приближалась с заката.

… Как только рассветные лучи коснулись Каскадных Гор, Лин надела синие шелковые платья, подвязалась алой лентой в золоте, собрала волосы шпильками из слоновой кости и, взяв лютню, вышла во внутренний дворик. Ее путь лежал в Сад Пурпурного Соловья и Запретный Парк, где истекала кровью жемчужина господина дракона.

Устроившись под раскидистой сливой, Лин положила лютню на колени. Сначала по Саду разбежалась чарующая песнь о весеннем солнце, о рыбаках, плывущих по желтым рекам под луной, о разветвлении путей и дорог, о простой девушке — сборщице шелковичных червей и крестьянском юноше, что проводил на рисовых полях с утра до вечера. А потом Лин запела:

Лишь добрался до этого края -

Ветер дунул и дождь закапал.

Одинокий скиталец, найду ли

Я пристанище в мире большом?

Мне достать бы облако с неба

И надеть бы его, как шляпу,

Мне б землею себя укутать,

Как простым дорожным плащом!

Взгляни в лицо горе — тупа вершина.

А сбоку погляди — гора остра.

Пойдешь навстречу — и она все выше,

Пойдешь назад — и ниже та гора…

О нет, гора свой облик не меняет,

Она одна и та же — в этом суть.

А превращенья от того зависят,

С какого места на нее взглянуть[5].

Она услышала ее в детстве. В одной из деревушек на севере Срединного Царства. Тогда они вместе с матерью-Императрицей, старшей сестрой Дейю и младшим братом Реншу совершали паломническое восхождение на Гору Вечного Процветания в Храм Судьбы дабы поклониться богам Девяти Небес, зажечь восемь[6] пучков благовоний у божественного алтаря, и поднести щедрые пожертвования.

Очарованная незнакомым пением, юная Лин выскочила в тот момент из паланкина, отделанного красными шелками, перьями зимородка и бронзовым колокольчиками и бросилась к певице. При виде дочери Императора Шу простолюдинка упала на землю. Чуть позже она рассказала, что эту песню ей поведал странствующий монах, который читал ее в самой Чун-цю[7] еще в далекой юности. Простолюдинка запомнила песню и стала изредка ее напевать.

К ее великой радости девушки, услышав песню, проклятые принцы откликнулись. Белый тигр и серый журавль появились из пелены рассветного тумана. Отложив лютню, Лин поднялась и трижды поклонилась старшему брату:

— Достойнейший принц, благодарю, что почтили своим появлением.

После она торжественно поклонилась тигру:

— Светлейший принц, спасибо, что отозвались. Я пришла спросить, как помочь вашему царству? Скажите мне, как снять проклятие Лун-вана?

Лин разогнулась, взволнованно ожидая ответ. Узкие черные туфельки, засыпанные капельками жемчужин, давили ноги, а тугой пояс, стиснувший талию, едва позволял вздохнуть.

— В этом нет тайны, принцесса, — ответил ветер рычанием зверя.

— Достаточно чистой любви, великая госпожа, — вторили листья шепотом птицы. — Лунг должен полюбить всем сердцем, а его избранница — ответить взаимностью. В миг, когда свершится таинство обряда бракосочетания, Потаенное Царство вернется к жизни, а ядовитые слова Царя Драконов потеряют над нами власть.

— Полюбить Лунга и стать его женой? — Лин медленно опустилась на скамеечку. — Стать супругой того, кто обрек на вечный плен и заточение?

Сердце девушки затрепеталось, потому что она вспомнила искреннюю печаль юного Тая. Он не переживет, узнав эту весть. Рыбак честно признался, что любит ее, а она… она давно была от него без ума.

Как поступить? Поддаться чувствам и провести последние дни вместе с любимым или отдать себя Лунгу, но спасти тысячи жизней?

В памяти принцессы всплыло, как Лунг носил ее на спине, подобно облачному ветру, что кружит каплю осеннего дождя. Он не такой ужасный, как всегда пытался казаться; он тоже когда-то был человеком — младшим принцем великой Империи За Морем.

Сокровищница Хрустального Дворца!

Лин подскочила со скамьи. Она найдет дракона у сокровища, которое его обрекли охранять до скончания времен или пока он не падет от клыков и когтей свирепого воинства гуев.

Поклонившись старшему и среднему принцам, девушка подхватила тяжелые шелковые юбки и бросилась по белым извилистым дорожкам. Ее лакированная лютня осталась лежать у дерева-сливы.

… Желтые глаза лениво открывались и вертикальные зрачки плавно расширялись, но стоило им прикрыться, как они мгновенно сужались.

Лунг лежал на входе в сокровищницу, подсвеченную пурпурными фонарями, и молчал. Перед ним полыхали горы золота, изумрудов, яшмы и нефрита, из-за чего по стенам, отделанным сандаловым деревом перетекали слабые, белые всполохи. Но центральное место императорского великолепия было отдано горшку с ветвью полтора чжаня[8] в высоту.

Хранитель никак не мог поверить глазам. Ветвь была мертва тысячу лет, но в начале этого года зазеленела, а теперь и вовсе покрылась махровыми цветками с ярко-розовыми лепестками. Сладковато-сочный аромат обволакивал дракона отрезом чудесного шелка; теплые краски надежды и чистоты ласкали глаза.

Ужели Шу Лао[9] смягчился и ниспослал сломленному и проклятому принцу из Династии Лю свет своего благословения?

— Вы тоже думаете, что у Небесных Министров скверное чувство юмора? — Громоподобный глас заставил принцессу замереть в дверном проеме.

— Думаю, если окружил туман, нужно тщательней выбирать тропу, — прошептала она мудростью из Учения об Извиве Пути.

— Мои братья открыли вам то, что вы так мечтали узнать, — прогремело медное эхо. — Но мастер Лу Янь не зря говорил, что правда приумножает печали. Эта правда не принесла вам радости.

— Я не готова признать, что мечтала о замужестве с… — она запнулась, — но если это спасет Потаенное Царство и остановит армию демонов…

— Мне не нужна ваша жалость! — Взъярился дракон и заполнил собой подземелье.

Блеск глянцевых чешуек ослепил Лин и она неловко уперлась в стену. Даже если ей и хотелось бежать от ярости огнедышащего чудовища — она не могла; Лунг окутал ее густым паром и навис над ней негасимой лентой огня.

— Разве можно добровольно полюбить чудовище из пламени и облаков? Разве может оно сравниться с красотой и добротой сына рыбака?