Первым, упав в пол, заговорил Цинь Хай, спешно прибывший с севера — из гарнизона Ястреба, несущего охрану Стены.

— Хан Бехмет умер. Его место занял старший сын. Младший Огедей принес ему клятву верности, но есть основания ожидать скорого переворота. Огедей жаждет власти и собирает возле себя сторонников. Если нынешний царь умрет, и его место займет Огедей — с кочевниками Биши начнется война.

Император поджал губы.

— Этот варвар все еще надеется заполучить в жены принцессу Лин, о Величайший. К К Львиной Заставе доставили три новых письма с требованием и угрозами. Все заверены личной печатью Огедея.

Генерал Цинь Хай с поклоном передал их первому слуге, а тот подполз на коленях к Сыну Неба, восседающему на Нефритовом Троне и протянул, не смея поднять головы.

Император схватил их и в гневе швырнул на сверкавшие полы.

— Даже если бы моя дочь сейчас находилась в Изумрудном Дворце, я бы все равно отказал этому дикарю. Он и тридцать тысяч его конников в шкурах и мехах — пыль в сравнении с великой военной мощью Срединного Царства. Они не осилят Великую Стену! Они никогда не ступят на земли, оплаканные богами Девяти Небес!

Во Внутреннем Зале Внешнего Двора стало тихо; никто не смел возразить правящему с благословения небес. Раскидистое эхо его голоса еще гуляло под сводами, выложенными блестящими камнями, и мандарины высших рангов покорно вытягивали шеи, соглашаясь и одобряя его гнев.

Подать голос осмелился только советник Первого Министра, генерал Шэнь Ли Дун.

— О Светлейший, дозволит ли Сын Неба говорить недостойному слуге?

— Говорите.

Генерал поднялся и трижды поклонился, церемониально припав к полу.

— Ваша мудрость безгранична. Огедей недостоин Высокой Солнечной принцессы Лин. Я с первых мгновений противился этому решению и сразу настаивал на откупе в сорок даней золотом.

Старший наследник Ксиу, в свое время предложивший идею выдать Лин (с подачи Первого Министра и собственной матери), зло посмотрел на Шэня и опустил голову. Генерал явно выставлял его в не лучшем свете перед отцом.

— Если Огедей займет трон и не получит принцессу, он перебросит к Стене все свои орды, — настаивал толстый военачальник в голубых шелках и золоте.

— Вас это пугает, генерал Лу Да Шан? — Усмехнулся Шэнь, сложив руки в длинных рукавах. — Смею напомнить, что еще мудрейший Сыма Цянь[4] наставлял: «Когда прекращается шепот неба, начинает вдохновлять бес…». Вас, я вижу, он уже вдохновил.

Военачальник Лу Да Шан открыл рот возразить, но Шэнь его опередил. Он развернулся к Императору и поклонился:

— У нас хватит мудрости не поддаваться угрозам неотесанных дикарей и достанет отваги дать отпор, если копыта их лошадей посмеют осквернить земли Срединного Царства.

Сын Неба благосклонно кивнул. Преданный генерал радовал его сердце в дни печали, что окружили Шу Аньфу в последние годы. Он согласился:

— Истинно так. — И обратился к придворному писцу, сидевшему за лакированным столиком по праву руку от трона, — Сегодня же отошлите ответ. Срединное Царство не заключает договоров с варварами.

Советники и мандарины возвышенно заволновались и только Шэнь победно улыбнулся. А все потому, что в глубине души все еще хранил слабую надежду однажды заполучить принцессу Лин в свои покои.

* * *

Весь следующий день (согласно церемониальному этикету) Император давал пир в честь посланников Империи Ци и слушал истории о любимой дочери Дейю и ее супруге Императоре Энлее.

Спустя день в Императорский гарем прибыли новые наложницы из тринадцати провинций, отобранные зорким и проницательным взглядом главного евнуха — цзун-гун, потому вторую половину дня Шу Аньфу посвятил выслушиванию его доклада. Оставшуюся до вечера часть он провел за чтением донесений, записанных на свитках на деревянных спицах, и отложил бумаги, лишь когда солнце испустило длинные лучи, а тени удлинились, пав на мраморные полы каллиграфическими мазками.

В коридоре горели фонари и Шу не торопился. В правом рукаве его бяньфу трепетался свиток, забранный из рабочего кабинета. Он был покрыт императорским указом о низложении и отлучении от трона старшего наследника Ксиу и назначении Первым Принцем младшего наследника Реншу.

Император покачал головой. Как только Любимая Наложница Ян Мей узнает о его решении — разразится буря. Но, с другой стороны, подумал он, это была не такая уж и тайна — по темным углам Изумрудного Дворца который месяц шептались о скором низложении Ксиу из-за недальновидных политических решений последнего.

Внезапно Император содрогнулся. Он вспомнил ужасные желтые глаза Лунга, его унизанную зубьями пасть и горящее внутренним пламенем чешуйчатое тело. Конечно, он все понял. Лин предпочла смерть невыносимой жизни в стойбище кочевников Биши и ее можно понять. Но не тех, кто ее принудил так поступить.

В Императорских покоях пахло мускусом, ирисом и миндалем; горела жаровня, подогревая крепкое рисовое вино. Когда Шу вошел, Любимая Наложница подобрала шелковые юбки и поднялась с колен.

— Что ты здесь делаешь? — Указ об отлучении ее сына он стиснул в кулаке.

Ян Мей покорно опустила глаза и начала затихающим шепотом:

— Мой повелитель все еще гневается на меня за неудачную церемонию Гун Фу Ча. Я пришла загладить вину и порадовать Светлейшего Сына Неба игрой и песней.

Император подошел к столу и выложил шелковый свиток. Снял тяжелое верхнее платье в драконах с пятью когтистыми лапами и опустился на мягкие подушки.

Женщина взяла полированную пипу и тронула струны пальцами в золоте и серебре. Легкая мелодия заглушила тлеющие угли и тихое журчание фонтанов.

— Почему ты решила, что я злюсь? — Приняв подогретое вино в драгоценной оправе, спросил Шу Аньфу.

— Господин не призвал меня со дня чайной церемонии, — обидчиво посетовала Ян Мей. Ее выщипанные брови чуть заметно шевельнулись. Она знала, что утром во Внутренние Покои прибыли новые девушки для любовных утех.

— Я не могу посвящать тебе все свое время.

— Знаю. — Она отложила музыкальный инструмент и тоже взяла чашу с вином. — Господин уже выбрал для себя новую наложницу? Слышала, вашей Сиятельной особе приглянулась та кареглазая. Суиин из Шаньси.

— Ты задаешь много вопросов, — резко оборвал ее Император.

— Молю о прощении, светлейший господин, — она прикрыла глаза и выпила вина.

Сын Неба глянул в винный глянец собственной чаши. Блики бумажных фонарей почудились клыками голодных демонов Пань-гуаня и рука, согретая питьем, неожиданно занемела. Пить он расхотел.

Точно почуяв его сомнения Любимая Наложница сладко улыбнулась и промурлыкала:

— Господину не нравится вино? Позволит ли господин?

Она охотно приняла чашу из его рук и отпила — показав, что рисовое вино кристально чисто. Это не развеяло сомнений Сына Неба и он продолжал на нее недоверчиво коситься.

Женщина отставила чашу и взяла с серебряного блюда спелый личи. В тонкой руке с умасленной кожей появился нож с нефритовой рукоятью. Почистив сладкий плод, она с поклоном протянула его повелителю Срединного Царства.

— Только что доставили ко двору. Я знаю, что светлейшая Императрица, да упокоят ее душу боги Девяти Небес, всегда чистила вам личи в это время года. Я позволила себе сделать это ради ее светлой памяти.

— Что за игру ты ведешь? — Император взял личи, не сводя глаз с кукольного личика Ян Мей.

В дни своего расцвета она пленяла его сердце одуряющей страстью и стояла чуть ли не превыше царственной супруги Венлинг. Ныне же казалась поблекшей паучихой, плетущей заговоры за ширмами Внутренних покоев двух дворцов.

Бумажные перегородки вздрогнули от гомона сотен шагов; стены, расписанные цветами, замигали тенями мечей и копий. В покои ворвался вздыбленный генерал Шэнь и императорская стража.

— Не ешьте личи! — Вскричал он. — Они отравлены.

Император бросил сладкий фрукт и вскочил — тяжелые шелка взметнулись, обдав Любимую Наложницу ветрами гнева.

— Наглая ложь! — Завопила она и пала ниц перед Сыном Неба. — Шэнь клевещет, господин! Я бы никогда…

Не договорив, женщина схватила с серебряного блюда личи и откусила кусок, даже не счистив кожуры. Сок потек по ее губам и подбородку, изо рта летели проклятья:

— Да покарают вас все демоны ада, генерал! Пусть Яньван сожжет вашу душу, чтобы вы не смогли переродиться!

Император прервал стенания Любимой Наложницы взмахом властной руки и грозно рявкнул:

— Что вы тут устроили, Шэнь?

Генерал припал к полу и торопливо начал:

— Эта женщина давно вынашивала планы вас отравить. Как отравила вашу драгоценнейшую супругу Императрицу, пока вы усмиряли мятежников Хао Хао у Красной Скалы.

— Ложь!

— Нет, правда! Первый Министр только что во всем признался! — Перебил Наложницу Шэнь. — Он покаялся и поклялся, что все это затеяла Ян Мей!

— Не верьте ему! — Вопила Любимая Наложница. — Он хочет посеять меж нами раздор!

— Мне недостаточно одного поклепа, — сказал Император. — У вас есть прямые доказательства ее вины?

Генерал встал и вынул из рукава плат белого шелка.

— Да, достойнейший, есть. Вино и личи — чисты — это правда. Отравлен нож. Смотрите. Этот шелк пропитан вытяжкой из водоросли ю, что является сильным реагентом. Он призван обнаруживать различные яды. Если шелк окрасится в красный цвет, значит нож обработан цианидом, если в синий — ядом рыбы-камня, если в черный — соком корня фэ.

Шэнь осторожно взял нож за нефритовую рукоять и обмотал лезвие шелковой тканью. Через мгновение белый окрасился черными пятнами. Любимая Наложница побледнела.

— Яд из сока корня фэ. Таким же были обработаны чайные пиалы и заварочный чайник исинь, мой повелитель.

Ян Мей вскочила и завизжала:

— Это все Первый Министр! Он пришел ко мне и потребовал отравить вашу светлейшую особу! А до этого заставил подмешать фэ в чай Императрице Венлинг!