Мой жених толстыми пальцами скользил по экрану телефон. Моя рука оказалась свободна, но я уже не собиралась убегать. Пока.

— Помолвки не было, но подарок на свадьбу ты получила. Официальная церемония с кольцами, банкетом, букетом уже назначена на утро. Даже венчание будет по плану, но наша первая ночь будет сейчас.

Я нервно улыбнулась.

— Теперь выпьем.

Я посмотрела на небо, стремительно выцветающее, по мере того, как солнце ныряло вниз. Хорошо, что на юге так быстро темнеет. Еще полчаса продержаться, напоить его побольше и — Прага, жди меня! Мой рейс до Москвы в 4.00, а там рейс до Праги, пара часов в воздухе и я снова увижу своих братишек. Они ведь теперь официальная супружеская пара. Завтра мне бы очень хотелось отметить свадьбу Ами и Людви, но никак не свою с этим загорелым недоразумением. Пискнул телефон. «Все путем. Деньги пришли».

— Сержик, это так неожиданно! — я улыбнулась. — И так нестандартно! Но, все-таки мне, как девушке, хотелось бы поговорить о любви, о чувствах!

Сержик хищно улыбнулся, достал бутылку. По запотевшему стеклу скользили капли. Пробка глухо хлопнула, в бокалы полилась пена.

— Я не хочу сегодня говорить. Я хочу пить с тобой и любить тебя.

А выпить придется много. Но прыткий «почти муж» в этом вопросе был не согласен и активно перешел к следующей части, то есть отбросил выпитый залпом бокал и повалил меня на шкуры. Он оказался неожиданно тяжелым и буйно настойчивым. Платье, не выдерживая натиска, затрещало.

— Сережик! Сергей, стоп! Стоп, я сказала! — Я на выдохе резко оттолкнула его от себя, откатилась в сторону и вскочила на ноги.

Глаза Сережика выражали безмерное удивление. Видимо, я оказалась неожиданно сильной и ловкой.

— Рыбка, куда ты?

— Я? Куда я? И ты еще спрашиваешь? Ты меня пугаешь!

— Хм… — задумчиво пробормотал Сережик и тоже поднялся на ноги. — Тебя пугает моя любовь?

— Меня пугает твоя грубость! Ты порвал мое платье! А обещал быть нежным! У тебя даже не хватило терпения медленно! Я подчёркиваю — медленно и терпеливо расстегнуть молнию!

И я всхлипнула.

— Я хочу музыку! Я хочу чувствовать себя невестой! Я хочу…

— Я хочу тебя! — прохрипел мой…э-э-э «влюбленный жених». Он стремительно и резко (для своего возраста) подскочил ко мне, дернул за локоть, прижал так крепко, что я почти потеряла возможность дышать и обслюнявив мне щеку жарко зашептал на ухо:

— Деточка…

Ненавижу, когда меня так называют. Обычно, после этих слов взрослые дядьки приступает к активным домогательствам, считая их (домогательства) необходимой воспитательной мерой.

— …я уважал твою невинность целый год! Я дарил цветы и подарки…

Надо признать, что он действительно был очень щедр, ничего не требуя взамен…

— …но мне сообщили, что ты довольно близко знакома с неким Робертом, а он не тот человек, с которым должна общаться моя невеста…

— У меня много знакомых, — пытаясь отодвинуться хоть на миллиметр согласилась я, — возможно, среди них есть и Роберт. Но я ни с кем ни в каких отношениях не состою!

И это чистая правда!

— Деточка, я тебе верю! Но хочу получить доказательства прямо здесь и сейчас! Я слишком долго ждал!

Роберт подставил меня знатно. Что же делать! Что же мне делать!

— Хорошо. Я поняла. Прямо сейчас, но все-таки, давай не будем спешить…

Но Сережик, как обезумел. Платье трещало по швам, он опустился на ковер, все так же не разжимая объятий. Я изворачивалась и шарила руками по шкуре, рука натолкнулась на что-то холодное. Ведерко ледяной воды с мелкими кусочками льда неудобно было притягивать одной рукой, но все-таки большую часть мне удалось вылить на Сержика. Он охнул и чуть приподнялся. Я выползла на свободу и села, пытаясь прикрыть грудь остатками шелка. Ха, Роберт, в прокат платье не вернешь!

— Ты перегрелся, милый!

— А-а-а! Ты что творишь! — зарычал мой «только бы не муж», отшвыривая ведерко в сторону.

— Я пытаюсь несколько замедлить процесс сближения, с перспективой растянуть его на ночь!

— Не волнуйся, растянем, но давай не будем затягивать. Или, может быть, ты меня не хочешь? Ты просто хотела получить мои деньги, а потом удрать с этим…Робертом? Не тебя ли он ждал внизу?

— Да при чем здесь этот Роберт?!

Сержик тяжело дышал и зло смотрел на меня. Я медленно пыталась отползти к балкону, но он ухватил меня за ногу, резко придвинул к себе, опрокинул опять на шкуры и взгромоздился сверху. Ревность явно делала его сильнее.

— Пожалуйста, не надо! Я не так хочу! Ну, пожалуйста!

Оттолкнуть его было невозможно, ведерко улетело далеко, до тарелок не дотянуться. Я заорала. Сержик одной рукой зажал мне рот, второй….Лучше не думать об этом…Черт!

И тут сумерки покачнулись. Запахло серой. Грань! Сегодня я хожу по грани! Реальность содрогнулась. Сержика буквально снесло с меня воздушной волной. Все вокруг заволокло дымом. Глаза защипало. Я, не особо понимая, что происходит, поползла туда, где по моим расчетам находился балкон, стараясь не думать о том, что, если я за гранью, балкона в той стороне скорее всего нет.

— Интересный способ перемещения! — услышала я хриплый голос и поняла, что ползти дальше не получится. Мой лоб столкнулся с преградой.

Дым рассеялся также неожиданно, как и появился. Я увидела, что все еще на террасе, под ногами белоснежный ковер. Передо мной ноги в синих джинсах и в дорогих, белоснежных как снег, ботинках. Да, тех самых ботинках, которые я уже сегодня видела.

— Здрасте, — пробормотала я, села, протерла глаза и оглянулась, охнула от ужаса и вскочила. Правда, меня так шатнуло, что не придержи меня под локоть владелец дорогих ботинок, точно бы не удержалась бы.

— Он, он, он! Это вы, да?

Я дрожащей рукой указала на распростертое у стены тело Сережика, по загорелому виску бежала тонкая струйка крови. То, что он был мертвее некуда, сомнений не вызывало.

— Это- я, а это — он. — ответил…кажется его звали Раш. — Кстати, не нужна ли замена на первую брачную ночь?

— Э-э-э…

Я медленно перевела взгляд с тела Сережика на бледное лицо Раша. Раш улыбался, но серебристые глаза блестели колючей злобой. Извилистый шрам вздулся и почернел, став похожим на застывшую змею.

— Вы? Его? Убили?

— Нет, его убили вы.

— Я? Да вы…Да я…ВЫ вообще о чем?

— Я о том, что ваш так называемый жених узнал о вашем любовнике и решил отменить свадьбу, с чем вы были категорически не согласны и вооружившись ведерком, проявили грубую физическую силу.

— Это ложь!

— Возможно! Там разберутся!

— Где?

— Там. Полиция здесь будет через… — Раш посмотрел на массивные золотые часы… — 5 минут.

— Отлично! Пусть приедут! Я скажу, что у нас здесь было романтическое свидание, а вы…вы…

— Помешал? — он вдруг обхватил меня за талию и наклонился совсем близко. Его губы оказались рядом, я чувствовала его горячее дыхание и почувствовала, как собственное дыхание сбилось, а сердце побежало быстрее.

— Да, — очень тихо решила ответить я, — помешал…

— Романтическому вечеру?

— Да и…убили моего жениха…

Я вздрогнула, осознав, что обнимаюсь с убийцей, причем очень хладнокровным убийцей, который даже не раскаивается. Убийцей, который…пришел из-за грани? Я попыталась высвободиться, но сегодня мне не везло, мужчины были сильны и настойчивы.

— Отпустите меня! Я…я вызову полицию…

— Я же сказал, что ребята уже в пути и будут через….уже через 3 минуты. Ты можешь рассказать свою версию про меня, но меня… — он взмахнул рукой и исчез, но через секунду появился снова… — Меня кроме тебя никто не видит.

— Значит, ты все-таки из-за грани…

— У тебя 2 минуты — решай! Со мной уходишь или остаёшься?

— А можно я ухожу, но не с тобой!

— Нет, нельзя!

— Ты — демон?

— Я — демон!

— Черт!

— Так меня тоже называют!

Я посмотрела на тело «жениха», на ведерко, которое лежало рядом. Все это очень плохо. Моя профессиональная репутация не вызовет доверия у стражей порядка. Мое имя тоже может вызвать вопросы, учитывая, что имя в паспорте не совсем мое. В смысле, имя мое, а вот фамилия…Фамилия погибшей сестры Людви, за которой я спряталась, а прятаться мне есть от чего. За дверью послышались голоса и топот ног. Дверь дернули.

— Открывайте! Полиция!

Дверь дернули еще раз.

— Ну же, скажи мне «да», — прошептал демон на ухо, обнимая еще крепче, а руки его становились все горячей.

— Скажи мне «Да». Ну же, Оля, смелее!

Дверь сорвало с петель, но ровно за секунду до этого мы ухнули куда-то вниз. Демон все также крепко обнимал меня, но «да» я ему так и не сказала. Людви мной бы гордился.

Лето в Карелии переменчивое. Вот с утра шел дождь, тяжелые серые тучи зависли по — осеннему низко, а к полудню выползло жаркое солнце, а ты бредешь по лесу в куртке и потеешь, мечтаешь добраться до берега озера и охладиться. Вода холодная даже в середине июля, но я любила этот контраст. Из изнуряющий жары в обжигающий холод.

До семи лет я жила в самом центре Москвы. Я смутно помню огромную квартиру, где мы с Сашкой играли в прятки. Помню кулисы театра и яркую люстру где-то высоко-высоко и маму в длинном платье, она сияла во всех смыслах этого слова. Я помню, как отец ударил мать, та раскричалась, расплакалась, обняла меня и убежала на очередное выступление. Больше я ее не видела. Папа собрал вещи, и мы уехали. Мне было семь, когда я с Остоженки переехала в маленькую карельскую деревушку на берегу огромного озера. Единственное, что мне напоминало о матери — огромный белоснежный рояль, который отец умудрился поставить на первом этаже нашего нового дома, точно напротив такой же огромной белой русской печки. Мой отец Петр Девятовский, профессор философии МГУ, был в конце 90х личностью довольно известной. В 7 лет я о его популярности не догадывалась, прочитала статью о нем в Википедии уже позже, когда появился доступ в интернет. Как я узнала, он считался идеологом Нового русского пути (некий симулякр толстовства), очищение кармы и прочее. Книгу его так и не дочитала до конца, хотя закачала на планшет всю подборку. Из той же статьи я узнала, что моя мама (сразу после нашего отъезда) вышла замуж за итальянского бизнесмена и уже там, в Италии, продолжила свою оперную карьеру, вполне, кстати успешно.