Однако, как рассказано выше, неожиданная трагическая гибель Нобунага круто изменила всю ситуацию на этом фронте. Хидэёси, который прекрасно понимал, что в создавшейся обстановке необходимо предпринять быстрые и решительные действия, предложил Мори Тэрумото прекратить военные действия и заключить мир. Последний, не зная еще подлинных причин столь резкого поворота событий, пошел на перемирие, чем объективно облегчил положение Хидэёси, обеспечив ему возможность немедленных действий, связанных с необходимостью срочно направиться с войсками в столицу и вовремя подавить мятеж Акэти Мицухидэ, не дав ему привлечь на свою сторону другие силы из числа как сподвижников, так и противников Нобунага.
Впоследствии Мори Тэрумото встал на сторону Хидэёси и под его знаменами участвовал во многих крупных военных операциях. В частности, его войска участвовали в военных походах на Сикоку и Кюсю, сражались на стороне Хидэёси в битве при Одавара, в ходе которой был повергнут в прах последний из грозных противников Хидэёси — феодальный клан Го-Ходзё.
При Хидэёси Мори Тэрумото был одним из крупнейших феодалов. Он владел огромными территориями на западе страны, которые приносили ему доход более миллиона коку риса.
Мори Тэрумото остался верен Хидэёси и его семье до конца. Когда Токугава Иэясу, первый нарушивший клятву верности, данную Хидэёси, посягнул на власть и стал притеснять тех, кому она была завещана, Тэрумото не колеблясь вступил с ним в открытый бой. Но в битве при Сэкигахара силы так называемой западной группировки, в которую входили и войска Тэрумото, потерпели поражение, и политическая власть перешла в руки нового правителя страны Токугава Иэясу. Мори Тэрумото лишился почти всех своих владений.
Однако клан Мори, хотя и сильно ослабленный, продолжал существовать, а впоследствии сыграл немаловажную роль в свержении токугавского режима, действуя в союзе с другими так называемыми посторонними феодальными князьями (тодзама даймё), т. е. теми, кто не принадлежал непосредственно к роду сёгунов из феодальной династии Токугава и не был ее прямым вассалом. Кроме Мори в это число входили такие кланы, как Маэда, Симадзу, Датэ и др.
Что касается двух других членов совета старейшин — так называемой пятерки (го-бугё), то и они были весьма влиятельными феодалами. Кагэкацу принадлежал к знаменитому княжескому роду Уэсуги, который значительно возвысился в эпоху Камакура (1192–1333), пользуясь покровительством сёгуна Асикага Такаудзи. Почувствовав в себе силу и уверенность, представители этого клана активно включились в междоусобные войны с соседними феодалами, пытаясь расширить свои владения и укрепить свое влияние в северо-восточном районе страны. Однако неожиданное возвышение феодального дома Го-Ходзё встало грозной преградой на пути осуществления захватнических планов феодалов рода Уэсуги, которые не в состоянии были одолеть этого сильного противника и вынуждены были искать помощи и защиты у тех, кто обладал большей военной мощью. Таким оказался феодал Нагао Кагэтора из северной провинции Этиго, ставший впоследствии главой этого феодального дома и принявший имя Уэсуги Кэнсин. Кагэкацу был его приемным сыном.
Когда Хидэёси, ведя войну против Сибата Кацуиэ, выиграл важное сражение при Сидзугадакэ, разгромив войска своего грозного противника и обеспечив тем самым беспрепятственное продвижение к власти, Уэсуги Кагэкацу присоединился к лагерю победителя и признал его власть над собой. К тому времени он владел огромными территориями в северо-восточной части страны, включая провинции Синано, Этиго и остров Садо, с доходом в 550 тыс. коку риса.
Летом 1586 года Кагэкацу прибыл в столицу, где встретился с Хидэёси, после чего так тесно связал свою судьбу и с ним, и с его семейством, что ему в знак особого уважения была дарована фамилия, которую прежде носил сам Хидэёси, — Хасиба. Кагэкацу со своими войсками участвовал в разгроме армии Го-Ходзё, наступая на замок и город Одавара со стороны Хокурикудо. Вместе с Хидэёси он участвовал в военных кампаниях по покорению северо-востока страны. Хидэёси, высоко ценивший Кагэкацу как способного военачальника и талантливого организатора, присваивал ему высокие воинские звания и назначал на ответственные посты в государственном аппарате. В правительстве Хидэёси Кагэкацу занимал довольно высокую должность государственного советника третьего ранга.
Вместе с высокими чинами и должностями Хидэёси щедро одаривал его новыми землями, которые расширили и без того огромные владения Кагэкацу и значительно увеличили его доходы. Так, в его владение перешли три уезда в провинции Оми: Гамо, Ясу и Такасима, которые приносили ему дополнительно доход в 10 тыс. коку риса.
Однако Кагэкацу не сдержал слова и изменил клятве, данной Хидэёси. Когда Токугава Иэясу, опираясь на свою военную мощь, решил силой оружия проложить себе путь к власти, Уэсуги Кагэкацу принял его сторону и вместе с ним атаковал замок Осака, где укрывались семья Хидэёси и верные его сторонники, до последнего сражавшиеся в осажденном городе Осака.
Зато завидную стойкость, верность заветам Хидэёси проявил Укита Хидэиэ. Владелец провинций Бидзэн и Мимасака, он преданно служил Хидэёси, участвуя вместе с ним в военных кампаниях по завоеванию островов Сикоку и Кюсю. В битве при Одавара он был командующим морскими силами, обеспечивая доставку морем в район боевых действий армии Хидэёси и войск верных ему феодалов. За боевые заслуги и личную преданность Хидэёси назначил его, как и Уэсуги Кагэкацу, государственным советником третьего ранга. При Хидэёси он значительно расширил свои владения. Кроме провинций Бидзэн и Мимасака, которые достались ему по наследству, он владел также половиной провинции Биттю и тремя уездами в провинции Харима. Его годовой доход исчислялся в 574 тыс. коку риса.
Когда Токугава Иэясу, нарушив клятву, данную Хидэёси, развернул ожесточенную борьбу за власть, Хидэиэ пытался противодействовать его честолюбивым устремлениям. Он организовал и возглавил объединенные силы воинских подразделений западных феодалов. Однако в битве при Сэкигахара западная военная группировка потерпела поражение, и Хидэиэ вынужден был бежать с поля боя и скрываться от преследователей. Ои нашел приют и убежище на юге острова Кюсю, во владениях феодального дома Симадзу. В этой глуши он прожил до конца своей жизни, отдавая все свободное время изготовлению декоративных изделий из бамбука и сочинению стихов. Хидэиэ умер в 1655 году в возрасте 82 лет.
Высший совет из пяти самых влиятельных и могущественных феодалов был создан Хидэёси для защиты его рода от всяких случайностей и любых поползновений силой захватить власть, которую он завещал своему родному сыну. Что же касается руководства повседневными делами страны, то совет старейшин этим практически не занимался. Между тем социально-экономическая политика Хидэёси, предусматривавшая изменение аграрного строя, развитие внутренней и внешней торговли, создание новых отраслей промышленного производства, требовала принципиально иной системы управления страной, которая в условиях складывания общегосударственных хозяйственных связей не могла строиться лишь на военно-административных, в сущности своей деспотических методах.
Сложность новых задач, особенно в социально-экономической области, остро стоявших перед единым централизованным государством, требовала нового подхода к их решению и новых форм управления. Хидэёси понимал, что старая система управления государством, существовавшая при режиме сёгуната Асикага и сохранявшаяся в почти нетронутом виде при Ода Нобунага, нуждается в серьезных изменениях, хотя и не очень пока ясно представлял себе, какой характер должны носить эти перемены. С одной стороны, как любой диктатор, он не мог представить, чтобы кто-то помимо него принимал решения по какому-либо, даже самому пустячному вопросу, а с другой стороны, уже был не в состоянии один решать все, да и силы начинали угасать. Неумолимо надвигалась старость, а вместе с нею все сильнее и отчетливее проявляли себя физическая дряхлость и умственная слабость. Личная власть, которую Хидэёси так усиленно насаждал и укреплял и благодаря которой, казалось, всего можно было добиться легко и просто, сама по себе не обеспечивала работу всех звеньев сложного государственного механизма. Нужны были знающие и энергичные люди, которые смогли бы руководить основными участками жизнедеятельности централизованного государства.
Однако при подборе таких людей главными принципами, которыми руководствовались диктаторы, были не компетентность и не отношение этих людей к своим служебным обязанностям, а степень их личной преданности диктатору. Почти всегда правители воспринимали всю сложность этой проблемы через призму простейшей формулы: «Интересы диктатора превыше всего». На деле это означало, что аппарат власти должен думать и заботиться прежде всего о безопасности и благополучии правителя, а затем уже печься об интересах и делах государственных. И все только потому, что те, кто насаждал и укреплял режим личной власти, свои интересы ставили превыше всего.
На Востоке родилась притча, согласно которой правитель, если он хочет казаться умнее и благороднее, чем есть на самом деле, должен иметь возле себя способных и энергичных визирей, чтобы на их фоне и самому выглядеть в глазах доверчивых людей благоразумным и рассудительным. Однако притча оставалась всего лишь нравоучением, а жизнь вносила суровые коррективы, не оставляя места для сентиментальности. Мировая история не богата примерами, когда великих людей, оказавшихся в ореоле славы, всецело поглощали бы деяния на благо своего отечества, а безрассудные поступки, направленные на возвеличение собственной персоны и укрепление единоличной власти, не затемняли бы их волю и сознание.