Массированные удары регулярных частей дополнялись смелыми рейдами в тылы врага, совершавшимися отрядами народного ополчения. Они выводили из строя целые японские гарнизоны, сжигали амбары с продовольствием, уничтожали японские склады с оружием и боеприпасами.

Большую роль в разгроме вражеских группировок сыграли военно-морские силы, представленные окрепшим корейским флотом и прибывшими ему на помощь китайскими боевыми кораблями с 5 тыс. моряков. Согласованными действиями им удалось сковать силы противника на южном направлении, сорвать все его попытки перебросить свежие подкрепления, чтобы приостановить отступление японских войск. Особенно тяжелая ситуация сложилась для Кониси и его армии, зажатой в кольцо с суши и моря на небольшом клочке земли в районе города Сунчхон. Им на выручку поспешили войска Симадзу, находившиеся почти на самой южной оконечности Корейского полуострова, в районе города Сачхон, и войска Като Киёмаса, державшие оборону у города Ульсан, на юго-восточном побережье Кореи. Одновременно был мобилизован чуть ли не весь японский флот, находившийся в это время на юге. Более 500 вражеских кораблей направилось в бухту Норянджин с целью вызволить из окружения войска Кониси. Своевременно оказавшиеся в этом районе объединенные силы корейского и китайского флотов навязали противнику жестокий бой. В этом морском сражении враг потерял много своих кораблей и более 10 тыс. убитыми. Это было последнее сражение японо-корейской войны; в нем Ли Сунсин получил смертельное ранение. Подлинный герой отечественной войны корейского народа до конца исполнил свой воинский и патриотический долг.

К осени 1598 года положение японской экспедиционной армии стало особенно критическим. Японские войска, выбитые из всех укрепленных пунктов, были почти полностью деморализованы, большие размеры приняло дезертирство, охватившее не только рядовых воинов, но и самураев. При том паническом смятении, всеобщем хаосе и страхе, которые царили в рядах неприятеля, уже мало кого заботил вопрос о том, как переломить ход военных действий. Вряд ли кто-нибудь вообще сомневался в том, что война окончательно проиграна. Каждый думал лишь о том, как бы самому выбраться из этого ада, целым и невредимым добраться до Японии.

Именно тогда в Корею пришло известие о смерти главного виновника японо-корейской войны Тоётоми Хидэёси.[568] Столь неожиданная весть еще больше обострила и без того накаленную до предела обстановку в японских войсках. В этих условиях японское командование решило предпринять максимум усилий и во что бы то ни стало заключить перемирие с Китаем, сохранив тем самым наличные войска и обеспечив их беспрепятственное возвращение на родину.[569] Уже в тот момент, когда японские войска подверглись первым мощным атакам со стороны корейских регулярных частей и прибывшей к ним на помощь китайской армии, Кониси Юкинага, понимая, очевидно, что военно-стратегическая ситуация начинает складываться не в пользу Японии, на свой страх и риск предпринял попытку установить контакты с китайским командованием и возобновить мирные переговоры. Но тогда эти попытки успеха не имели. Теперь инициативу в проведении таких переговоров взял на себя Со Еситомо, владетельный князь с острова Цусима.

Положение сторон на мирных переговорах было опять неравнозначным. На этот раз японская армия терпела поражение и находилась скорее на положении заложницы, тогда как китайская армия чувствовала себя победительницей и, казалось, могла диктовать свои условия. Но позиции их в известном смысле и совпадали, во всяком случае, обе стороны думали об одном и том же — как бы поскорее закончить военные действия и вернуться на родину. Этим, собственно, и объясняется то обстоятельство, что участники переговоров как с китайской, так и тем более с японской стороны, по существу, не ставили перед собой задачи выработать какие-то согласованные условия мира и заключить мирный договор, а свели дело к фактической фиксации того положения, что война окончена, но мир не заключен.

Японо-корейская война, продолжавшаяся шесть долгих лет, закончилась полным провалом авантюристической политики Хидэёси. Она показала, что агрессия, какие бы огромные силы в нее ни были втянуты, не имеет и не может иметь успеха, когда на борьбу против агрессора встает весь народ. Для корейского народа это была священная отечественная война. В ходе ее во весь рост встал вопрос о независимом существовании самого корейского государства, о его будущем.

В этой войне Япония впервые выступила в роли государства-агрессора, вызвав у народов соседних стран, каждая из которых в любой момент могла стать жертвой очередной японской агрессии, чувство тревоги и беспокойства за свою безопасность. Политика внешней экспансии, осуществлявшаяся Хидэёси в конце его жизни, породила ужо в то время, а в еще большей море в последующие десятилетия и столетия разное отношение и к самой этой войне, и к ее организатору и главному виновнику Тоётоми Хидэёси.

Наиболее воинственно настроенные правящие круги, открыто сожалевшие о печальном исходе захватнического похода на Азиатский материк, объясняли военное поражение Японии чисто случайным фактором, неудачно сложившимися обстоятельствами, которые в будущем легко могут быть преодолены, после чего Япония наверстает упущенное. Именно такой образ мыслей и такие действия создавали ту благодатную почву, на которой впоследствии бурно произрастали всевозможные милитаристские и реваншистские силы, толкавшие страну на путь опасных военных авантюр.

Но были и другие силы, которые негативно относились к этой войне, хотя и не всегда имели возможность активно противостоять агрессивной внешнеполитической линии Хидэёси. Они видели всю бесперспективность такой политики, понимали тяжесть последствий этой войны для страны в целом. Наибольшую ненависть война вызывала у простого люда, на плечи которого была взвалена тяжелейшая ноша военного бремени. Война повлекла за собой огромные человеческие жертвы,[570] принесла лишения японскому народу. Народ, прежде всего крестьян, превратили в поставщиков пушечного мяса, а с тех, кто оставался трудиться на полях, драли три шкуры, требуя все новых и новых жертв во имя победы в войне, которая велась за тридевять земель и с которой простые люди никак не связывали свое благополучие.

Даже среди ближайших сподвижников Хидэёси далеко не все были рьяными сторонниками его внешних авантюр. Можно в этой связи сослаться на позицию, которую занимал, в частности, Токугава Иэясу и которая, хотя и не была до конца последовательной и решительной, тем не менее достаточно ясно свидетельствовала о его негативном отношении к данной войне. Возможно, правы те исследователи, которые считают, что одна из причин того, почему, придя к власти, Токугава Иэясу, а в дальнейшем и другие представители дома Токугава стали проводить так называемую политику закрытой страны, т. е. почти полной ее изоляции от внешнего мира, заключалась в опасении, как бы Япония сама не стала объектом не только вражды, но и военного нападения стран, в отношении которых она совершила акты агрессии.

В XX веке японо-корейская война XVI века нередко становилась предметом особого к себе внимания со стороны японской военщины. Выискивая всевозможные «исторические аргументы» в оправдание захватнической политики Хидэёси и спекулируя на его популярности в народе, она пыталась представить свои агрессивные действия так, словно они являются продолжением дела Хидэёси, осуществлением миссии, уготованной Японии самой историей. Однако агрессор не перестает быть агрессором, если даже рядится в тогу миротворца. Агрессия не имеет оправдания в наши дни, как не имела его в прошлые времена, ибо в ней всегда проявлялось и проявляется все самое отрицательное, что встречается в развитии человеческого общества.

История беспристрастна. Она судит сурово, но справедливо. Правда, далеко не всегда из ее уроков делаются надлежащие выводы. За это приходится расплачиваться. И не только отдельным историческим деятелям, которые не считаются с объективной логикой общественного развития, но и целым странам и народам, которые долго несут на себе груз прошлых ошибок, испытывая тяжелые последствия содеянного их далекими и не очень далекими предками. Японо-корейская война — весьма поучительный в этом отношении урок истории.