– С варпом и гипером – всё более-менее, а квантовый... – капитану снова не удалось договорить.

Корабль сотряс особо мощный взрыв, броня не выдержала и дала трещину. Четыре палубы по правому борту в районе мостика за считанные секунды оказались разгерметизированы, значительная часть корабля оказалась обесточена, связь на некоторое время пропала.

– Капитан? – послышался встревоженный голос Гены. – Капитан, вы в порядке?

Лёша потряс головой, во время взрыва его хорошенько приложило головой. Что за день такой? Так и до сотрясения недалеко. Он посмотрел на неподвижное тело капитана, совсем рядом с собой.

– Ка... – голос был хриплый и он прокашлялся. – Капитан? – он тронул лежащего за плечо, из уха капитана вытекла струйка крови.

Рядом присел незнакомый офицер и приложил пальцы к сонной артерии. Прошло десять секунд, в течение которых его лицо мрачнело всё больше, затем он повернулся к Романенко.

– Старший помощник капитана, Виктор Делькапо... – его голос прервался, он судорожно сглотнул и с трудом продолжил. – Капитан мёртв, Витя, принимай командование.

И Лёша, ещё не до конца осознавая взвалившейся на его плечи ответственности, машинально ответил:

– Командование принял.

* * *

– Капитан? Капитан, вы в порядке? – Озимцеву доложили, что связь восстановлена, но капитан «Астериона» молчал, были слышны только приглушённые неясные голоса.

Секунды тянулись медленно и как бы нехотя, затем, наконец, ему ответили.

– Говорит старпом. Капитан погиб, я принял командование. У нас сильно повреждена обшивка, многочисленные пробои в энергосети, теряем мощность.

– Лё... – Гене удалось справиться с собой, и он не назвал Лёшу его настоящим именем, но с души как будто упал огромный булыжник – друг рядом, их не раскидало, значит, прорвутся как-нибудь. – Гипердвигатель, надеюсь, не повреждён?

– Что у нас с гипердвигателем? – послышался вопрос новоиспечённого капитана к главному инженеру.

– Гипердвигатель пока работает, но с таким уровнем потерь энергии он скоро превратиться в бесполезную болванку.

– Чтобы вычислить точку выхода, нужно около пяти минут. У нас нет столько времени, – вклинился другой голос. – Нимерийцы всё прибывают. Мёдом им тут, что ли, намазано...

– Гипердвигатель ещё на что-то способен, но мы не успеем вычислить точку выхода, – резюмировал для Гены Алексей.

– Тогда будем прыгать вслепую, – решительным тоном заявил Геннадий.

– Капитан, простите, но при всём уважении... – нерешительно начал штурман. – Нельзя прыгать вслепую, мы можем появиться внутри какого-нибудь астероида, планеты или ещё чего похуже.

– У тебя есть идеи получше? – Гена повернулся к нему.

– Нет... – штурман выглядел обескураженным.

– Тогда действуем по моему плану, – Озимцев снова повернулся к экрану. – Боже мой, что ты делаешь?! Решил погубить себя и экипаж в придачу?! Ты некомпетентен в таких вопросах! – его внутренний голос колоколом звенел в голове, но придумать что-то более разумное и осмотрительное времени действительно не было, и Озимцев просто отмахнулся сам от себя.

– Хорошо, придётся положиться на случай, – Романенко, казалось, был спокоен. – Инженерный отсек?

– Мы готовы к запуску. Дайте нам 30 секунд, чтобы закончить диагностику, – тут же ответил главный инженер. – Сведём риски к минимуму.

– Готовимся к прыжку, – распорядился Алексей.

Офицер по безопасности отдал команду, и связист тут же начал отзывать истребители,

– Когда у вас всё будет готово, скажешь, – Гена обратился к своим. – Мы покидаем зону боевых действий, подготовиться к прыжку.

Как и «Астерион», «Феникс» принялся отзывать собственные истребители, возвращая их в своё металлическое нутро.

«Астерион», 63 секунды до прыжка.

Главный экран транслировал отступление истребителей. То и дело виднелись вспышки взрывов – это погибал кто-то из пилотов. Перед глазами у Лёши стояла чёрная пустота космоса. Он силился представить, каково это, не иметь возможности даже катапультироваться – потому что снаружи такая же смерть, как и внутри обречённого истребителя. Во все стороны сновали те же зелёные росчерки. Как их там? Нимерцы? Нет, нимерийцы. Что они не поделили с человечеством? Почему нельзя всё решить мирным путём? Впрочем, люди никогда не славились особой миролюбивостью, даже к представителям собственного вида...

– Капитан, это командир авиа звена. Докладываю, все птички вернулись домой, – наконец прозвучало через громкую связь. – Все, кто выжил, – поправился он.

– Гипердвигатель готов. Можем стартовать, – Лёша узнал голос главного инженера.

– Соедините меня с «Фениксом», – приказал он.

«Феникс», 26 секунда до прыжка.

– Все истребители вернулись на корабль, – сообщила офицер по связи.

– Капитан, на связи главный инженер. Варп-двигатель отказал окончательно.

– Сейчас это неважно, – Гена сжал кулаки. – Главное, чтобы гипердвигатель не подкачал.

– «Астерион» вызывает.

– Давай на экран.

«Астерион», 14 секунд до прыжка.

На экране появилось изображение Озимцева.

– Все мои истребители уже вернулись на корабль. Ты готов? – Алексей вопросительно посмотрел на друга.

– Да, – Гена кивнул. – Предлагаю прыгнуть на максимальное расстояние, то есть куда-то сюда, – он ткнул пальцем в карту, где отображался корабль в центре круга, обозначающего радиус действия гипердвигателя. – Место пустынное, так что у нас все шансы выжить, – штурман «Феникса» передал координаты на «Астерион».

– Принял, – коротко ответил Алексей. – Прыгаем по твоей команде.

– Торпеды на девять часов! – послышался отчаянный крик штурмана.

– Чёрт! 3... 2... 1... Прыжок!

За несколько секунд до этого тяжёлый крейсер нимерийцев дал торпедный залп по «Фениксу». Сблизиться с готовящимся к прыжку кораблём Гены успела только одна торпеда. Она уже собиралась врезаться в бок «Феникса», но в этот момент Гена прокричал свою команду. Вместе с кораблём торпеда оказалась охвачена межпространственным полем и исчезла с поля боя.

По примеру флагманов крейсеры земного флота стали покидать поле боя один за другим. Этот бой был проигран.

* * *

Через мгновение, которое никто не успел ни осознать, ни почувствовать, «Астерион» и «Феникс» появились в 50-ти световых годах от места битвы. Из подпространства корабли выкинуло почти вплотную друг к другу, и они только чудом не врезались один в другого. Впрочем, на этом чудеса закончились. Поле захватило торпеду лишь краем, и пространственные деформации проявились для неё в полной мере – она взорвалась, так и не долетев до борта «Феникса». Близкий взрыв оказался последней каплей для потрёпанного корабля, и окончательно вывел из строя его энергосеть. На «Астерионе» же, оказавшемся к торпеде брюхом, отказали почти все основные системы, включая систему управления двигателями, в результате чего последние вышли из строя.

«Феникс».

К горлу Гены подкатил тугой ком, а желудок неприятно надавил на диафрагму. Озимцев неуклюже взмахнул руками, на секунду ему показалось, что он куда-то падает, но он, хоть и с трудом, но сумел совладать с собой. Невесомость наступила неожиданно, рядом кто-то ойкнул, а затем выругался вполголоса. Звук шёл откуда-то сверху, видно, бедняге не повезло, и он взлетел к подволоку.

– Сейчас должны включиться аварийные генераторы, – сказал старпом с уверенностью, на какую только был способен. Ему и самому очень хотелось, чтобы он оказался прав.

Секунд десять прошли в темноте, наконец, мигнули и загорелись тусклым светом лампы основного освещения. Наряду с ними теперь горели и красные маячки, оповещающие о том, что задействованы резервные генераторы. Гравитация вернулась, и те, кому не посчастливилось удержаться возле пола, кучей повалились на него. К счастью, мостик был не таким уж высоким помещением и никто ничего себе не сломал. Следом ожили компьютеры и основные системы, на большее генераторов не хватало. Сразу за запуском генераторов где-то снаружи послышался непонятный скрежет. Звук нарастал, затем послышался глухой гул, прокатившийся, казалось, по всему кораблю, пол вздрогнул, и всё затихло.

– Капитан, плазменный трубопровод по правому борту прорвало, – ожила громкая связь. – Возможно, это последствия взрыва. Плюс, мы теряем кислород, – нужно перекрыть отсеки с 15 по 18 на 7 и 8 палубах, – голос главного инженера смолк, видимо, тот ожидал распоряжений.

– Понял тебя. Перекройте эти отсеки, – Гена кивнул старпому и тот тут же задраил повреждённые помещения. – Что можно сделать с плазмопроводом?

– Прямо сейчас – ничего, – «утешил» главный инженер. – Мы потеряли примерно три тонны плазмы. Плазменные трубопровод по правому борту пришлось перекрыть полностью. Теперь половина вторичных систем не работает.

Плазма являлась продуктом работы реактора, и служила на корабле для самых различных целей – использовалась в выпрямителях напряжения, для освещения помещений, для питания орудийных систем. Нагретая до нескольких десятков тысяч градусов, она циркулировала по замкнутой системе, обеспечивая энергией многие системы корабля, а также выполняла ключевую роль в процессе работы варп-двигателя. Резервные генераторы могли лишь отчасти выполнять её функции, и то, не очень продолжительное время.

– Как быстро это можно починить?

– Я думаю, что ремонт займёт минимум неделю, но основные работы можно сделать за 3-4 дня, а остальное делать уже в пути.

– Хорошо, – Озимцев вздохнул. – Тогда собирай ребят и за дело. Постарайтесь не затягивать.

– Есть, капитан. Всё будет в лучшем виде, – главный инженер отключился.

– Надеюсь, они успеют восстановить нормальную циркуляцию плазмы, иначе система жизнеобеспечения долго не протянет, – тихо сказал кто-то из офицеров.

– Я тоже на это надеюсь, – Гена запустил пальцы в волосы и помассировал голову, он вдруг почувствовал, как сильно устал. – Соберите данные обо всех повреждениях корабля и передайте их мне. Я буду у себя в каюте, – тут он осознал, что совершенно не представляет, где именно находится его каюта.