– Они внутри, – Гена оглянулся очередной раз. – Прибавим ходу.

Они побежали, насколько могли быстро, прикрывая спины друг другу. Десять метров – и они тоже оказались внутри корабля. Макнил с размаху хлопнул ладонью по сенсорному переключателю, и часть брони пришла в движение, закрывая проход к коридору. В этот момент дверь в его начале взорвалась раскалёнными брызгами металла – пузырь лопнул.

– Хотите ещё? – в обеих руках Стефана оказалось по плазменной гранате. – Ловите прощальный подарок, – он со всей силы кинул металлические сферы вперёд.

Что произошло потом, они уже не увидели. Шлюзовой отсек корабля окончательно закрыла бронированная плита, герметизируя его.

– Сматываемся! – прокричал в переговорное устройство Озимцев.

– Так точно! – последовал ответ Шашкова и корабль, отсоединившись от шлюзового коридора, задним ходом вылетел из дока в открытый космос.

Через пару минут Озимцев и Макнил уже были на мостике. Станция маячила на экранах на приличном от них расстоянии, и уже не казалась больше величественной и огромной.

– Думаю, никто не будет против, если я уничтожу станцию, – Гена повернулся к Макнилу, тот кивнул.

– Позвольте поинтересоваться, зачем вы хотите её уничтожить? – с удивлением спросила Светлана.

– Там много не очень дружелюбных существ, не хочу давать им хоть малейший шанс испортить жизнь ещё кому-нибудь.

– Торпеды готовы, – доложил Стефан.

Светлана поджала губы и промолчала, но Гена заметил её настроение.

– У тебя есть аргументы в пользу обратного?

– На станции проводилось множество важнейших разработок и если её уничтожить... – Новицкая не закончила.

– Они уже в чужих руках, – Гена покачал головой.

Светлана пару секунд боролась с собой, потом вздохнула и опустила взгляд.

– Наверное... Вы правы.

– Огонь, – у Озимцева сжалось сердце.

«... важнейшие разработки...»

Эти слова крутились у него в голове. Многолетний труд множества людей, да и сами эти люди... Одних уже нет, другого скоро не станет...

Геннадий помотал головой, отгоняя сантименты. Правильно – это не всегда легко, напомнил он себе.

Восемь торпед, одна за другой, вырвались из торпедных аппаратов «Феникса» и начали свой путь к станции. По точному расчёту Макнила они залетели внутрь через тот самый стыковочный шлюз, которым пользовались они, и исчезли из виду. А затем станцию сотряс мощный взрыв. Несколько её крупных частей отделились от основного каркаса, разлетаясь во все стороны, затем последовала серия чуть менее мощных вторичных взрывов. То, что случилось дальше, было неожиданностью. Взрывы ещё продолжались, выплёвывая через образовавшиеся в обшивке дыры обломки и огонь, когда изображение станции стало нечётким и расплывчатым, затем исказилось, мигнуло и исчезло. Гена сначала подумал, что неисправен экран, или же до наружных видеодатчиков долетела взрывная волна... А затем он увидел звёзды.

– Что за чертовщина? – Шашков тоже ничего не понимал.

– С экранами что-то, – Светлана уже копалась в своей консоли. – Сейчас выясню причину...

– Не стоит, – остановил её Геннадий. – С экранами всё в порядке, видишь звёзды? Это сама станция...

– И где она? – поинтересовался Андрей.

– Выходит, что исчезла...

– Не оставив ни единого обломка?

– Похоже на то. Снова шутки с измерениями, – Гена потёр лоб. – Что конкретно произошло, выясним чуть позже, давайте для начала всё же попытаемся связаться с командованием. Надеюсь, те частоты и координаты ретрансляторов, что мы достали – рабочие.

Спустя минуту на экране появился адмирал Разумовский, который сидел за своим столом.

– Адмирал, говорит капитан крейсера «Феникс». Мы сейчас находимся в 760 световых годах от Земли и... – начал, было, Геннадий.

– Очень смешно, – прервал его адмирал, не дослушав.

– Что именно? – опешил Озимцев.

– «Феникс» и «Астерион» были уничтожены во время одного из боёв несколько дней назад, – сухо сообщил Разумовский. – Вместе со всем экипажем.

– Вы ничего не путаете? – разговор ушёл совсем в иное русло, чем рассчитывал Гена, и его это начинало раздражать. – Вот же я стою здесь, перед вами, на мостике «Феникса». Тот, кто сообщил вам о нашей гибели, явно ошибся. У нас были серьёзные повреждения, да, но оба крейсера остались целы. Мы совершили прыжок и появились в 50-ти световых годах от места сражения. Там мы встали на ремонт. В течение ремонта начали происходить странные вещи. Оборудование отказывало само по себе без видимых причин. Опытным путём мы узнали, что в этом виновны тэта-кварки, которые присутствовали в пространстве в больших количествах. Ситуация ухудшилась, когда выяснилось, что улететь при помощи варп-двигателей мы не сможем. Тогда нам снова пришлось использовать гипердвигатели. Мы совершили прыжок, но «Астерион» не появился в назначенных координатах. Позже нам удалось связаться с ними и оказалось, что из-за тэта-кварков в момент прыжка «Астерион» переместился в другое измерение. Мы всё это время пытались связаться с вами, но оказалось, что вы изменили частоты...

– Вам бы только романы писать, – Разумовский снова прервал Гену. – Никакие частоты мы не меняли, и гибель крейсеров я видел сам. Попробуйте придумать что-то поправдоподобнее. Я был лучшего мнения о нимерийской разведке.

– Поверьте, мы не имеем никакого отношения к нимерийской разведке, мы офицеры космического флота и мы все действительно живы и не погибли, – Озимцев не знал, как убедить адмирала, он вообще не был готов к такому повороту.

– Вы не торопитесь, посидите, придумайте аргументы повесомее, – почти ласково ответил Разумовский. – А у меня пока, с вашего позволения, дела, – и он прервал сеанс связи.

– Это был Разумовский? – зачем-то уточнил Шашков. – Потому что настоящий Разумовский, наверное, отвечал бы как-то по-другому...

– У него тот же вопрос относительно нас, – мрачно заключил Гена, – и я не могу понять, почему.

– Значит, в параллельном мире всё-таки мы, – тихо сказал Макнил, но Геннадий его услышал.

Они взглянули друг на друга, затем Озимцев отвернулся.

– Бейкер, – он вызвал главного инженера, – на тебя теперь вся надежда...

«Астерион».

Романенко зашёл в третье машинное отделение, чтобы лично узнать, как обстоят дела у команды инженеров. Войдя туда, он увидел бригаду из 12 человек, во главе с Новаком, которые копошились возле гипердвигателя, заменяя какие-то детали и что-то настраивая.

– Питер, как продвигается ремонт? Ты не предоставил мне отчёт, который обещал ещё два дня назад и мне пришлось прийти узнавать всё лично, – Лёша напустил на себя маску суровости, сдвинув брови.

– Ох, – главный инженер хлопнул себя по лбу, – Простите, я забыл! – он выглядел обескуражено. – Отчёты – не моя сильная сторона, да и свободного времени не было, всё уходило на двигатель. Зато основные работы уже закончены, осталось только откалибровать параметры и можно запускать, – похвастался он.

– Ладно, раз так, тогда прощаю, – Лёша всё же не удержался и улыбнулся. – Сколько, говоришь, тебе ещё времени нужно?

– Часа три – три с половиной, – прикинул Питер.

Алексей взглянул на часы. Электронное табло показывало 35 минут одиннадцатого.

– Тогда к двум дня жду готового результата.

– Всё будет сделано вовремя. Не волнуйтесь, – Питер излучал энтузиазм.

Коммуникатор Лёши подал звуковой сигнал и он, достав его, нажал кнопку ответа.

– Слушаю.

– Капитан, шторм неожиданно начал рассеиваться, – донёсся из динамиков голос Горюнова. – Скоро наше импровизированное укрытие исчезнет вместе с ним.

– Рассеиваться? Не думал, что к газовым гигантам применимо такое слово.

– Я, видимо, неправильно выразился. Имелось в виду, что сила ветра и направление его движения изменятся, – разложил по полочкам Горюнов, – но я надеюсь, что противник не сможет нас обнаружить даже при таком раскладе. Всё же плотность газов довольно высока.

– Хорошо, я понял. Держите меня в курсе ситуации, – попросил Лёша и прервал связь. – Новак, было бы неплохо закончить побыстрее.

– Да, я ускорю работу, насколько смогу. Мы постараемся успеть до 12, – разговаривая, Питер ни на секунду не прекращал копаться в настройках гипердвигателя.

– Не забудь отчитаться по выполнении, – напомнил Алексей.

– Капитан, я не настолько склеротик, – Питер кинул обиженный взгляд через плечо. – Будет сделано.

Из машинного отделения Романенко направился прямиком на мостик. Следующие несколько часов обещали быть напряжёнными. Войдя, он увидел на главном дисплее, как прямо на глазах изменяется плотность газовых облаков. Молнии практически исчезли, непроницаемый туман газов будто отодвинулся дальше от корабля.

– Расстояние прямой видимости уже увеличилось вдвое за последние 30 минут, – подтвердила его наблюдения Татьяна.

– Что на радаре? – поинтересовался Алексей.

– Я включила режим пассивного сканирования, чтобы по излучению нас не смогли обнаружить. На радаре пока чисто, – успокоила она Романенко.

– Дальность видимости возросла до полутора тысяч километров, – заметил Марринс.

– Что-то погода уж слишком резко меняется, для планет такого типа это не характерно, – Татьяна потёрла лоб. – Как будто специально, чтобы нас было легче найти.

– Ну не тот корабль же это устроил, в самом деле, – Салливан на секунду отвлёкся от консоли и поднял голову, – Его до сих пор не видно. Кто знает, может, он уже давно улетел отсюда.

Главный экран полыхнул бирюзовой вспышкой, заставив некоторых инстинктивно прикрыть глаза.

– Чтоб его... – Джейкоб моргнул. – Я думал, шторм утих. Смотрите...

Экран темнел, снова появились вспышки молний, сверкало всё чаще.

– Погода взбесилась. Шторм опять набирает силу, уже 2... нет, 3 балла, – Кузнецова с тревогой посмотрела на Лёшу.

– Прямо затишье перед бурей, – прокомментировал тот. – Каковы прогнозы?