— Ну… посидеть с тобой?

— Где? — Хира нахмурилась.

— Блин… — всплеснул руками. — Рядом, на кровати.

— Ты пришел с этим вот сейчас? Издеваешься? Если бы и хотела — не смогла бы. А я не хочу. И не могу. И вообще, что за изврат — приставать к полумертвым суккубам?

— Да я не пристаю! Ну, знаешь, близкие люди иногда сидят рядом с больными. Им от этого типа легче становится.

Девушка замолчала, не сводя с меня напряженного недоверчивого взгляда исподлобья. Судя по лицу, она то ли впервые столкнулась с подобным предложением, то ли ни на йоту не верила услышанному.

— Иди лучше за мороженым, — наконец проворчала демоница.

— Как скажешь, — поднял ладони и зашагал к двери. — Если вдруг что — зови.

***

Когда спустился, заметил стоящих у стола соратников, нависших над чем-то, как генералы над картой. Подойдя ближе, заметил россыпь мутных кристалликов тростникового сахара, припасенных еще с тех пор, когда в Хаб-Харбор заходили не только корабли с новичками. Рядом лежал мешочек с сушеными полевыми ягодами и горсть лесных орехов — все, что удалось раздобыть в целом квартале.

— Можно фруктовое сделать, — подсказала Ингрид тихим угрюмым тоном, словно извиняясь за провал.

Насколько помнил, Хира не обговаривала конкретный сорт. Но замороженный компот — это такое себе удовольствие.

— Смысл обсуждать рецепты, холодильника один черт нет, — резонно заметила Лера.

— Так… — потер подбородок, переводя взгляд с одной вкусности на другую, словно обильное слюноотделение как-то помогало работе мозга. — Сейчас довольно прохладно. Градусов двенадцать-пятнадцать днем. Ночью же смело дели на два. А под землей — и того холоднее. Помнишь, — взглянул на Ермака и тот кивнул, догадавшись, о чем пойдет речь, — какой дубак в тюряге? Значит, — палец ткнул в столешницу между орешками и сахаром, — надо спуститься еще ниже.

— Минуточку! — жрица отшатнулась и вытаращила глаза. — В онлайновых ролевках не бывает никаких «ниже». Там бывают только инстансы и данжи! О’кей, ты у нас фанат совать башку в пасть чудищам, но лично я на такое не подписывалась! Особенно ради тупой хвостатой мымры!

— Взаимно, — рыцарь села в кресло и закинула ногу на ногу. — Рисковать ради игроков — ладно. Но ради бота? Увольте.

Ермак приосанился, подбоченился и расправил усы.

— А я — готов! Хоть сейчас.

— У тебя ни оружия, ни щита, ни брони! — Ингрид зажмурилась и в гневе тряхнула кулачками. — Вы просто сфидите и все! Сольетесь как последние нубасы! Зачем? Объясните, на кой?!

— Да угомонитесь уже! — и сам был готов рвать и метать из-за стресса со всех сторон. — Не надо ни с кем сражаться. Не надо фармить боссов. По-тихому спустимся, оставим смесь, а через пару часиков заберем.

— А-то боссы и трэш тебя спросят! — не унималась лекарь. — А куда это вы такие красивые чешете всей пати? А мы, уважаемый Скелетрон-Потрошитель, идем мороженое готовить! А-а, ну тогда проходите! Так. Блин. Не. Бывает! Да там, небось, бесов больше, чем за стенами!

— А еще его мешать надо, — с ехидной улыбкой заметила рыцарь. — Иначе в ледышку превратится.

— Стоп… — в бессилье опустился на подлокотник и зажмурился. — Вспомнил. Задание с доски. У мужика корова родила полудемона! В награду обещаны яйца и крынка молока! Да не простого, а светящегося в темноте. С примесью адской крови, похоже. Именно то, что доктор прописал! Идем!

Ермолай встал сразу, соратницы же переглянулись и протяжно вздохнули.

— Ладно, депутат ты наш, — Лера потянулась и похлопала себя по лицу, отгоняя сон. — Раз подписались — давайте играть. На переправе коней не меняют. Но запомни — с тебя должок. Суккубе своей мороженое, а нам только слова и проповеди? Мы девочки и тоже хотим вкусненького.

— Угу, — буркнул я. — Как готовить — так не девочки, а как…

— Лучше не продолжай, — рыцарь одарила улыбкой, от которой наотрез расхотелось спорить, и закинула меч на плечо.

В этот раз нам повезло меньше — листок с заданием ушел на мою дешевую пропаганду. Но как подсказывал опыт, далеко не во всех играх квест выдается исключительно через доску — порой достаточно найти непися, монстра или место преступления самостоятельно. Вот мы и вернулись в квартал, опросили женщин и стариков и выяснили, кто в последнее время жаловался на проблемы с крупным рогатым скотом.

И здесь едва не случился второй эпикфейл. Нам сообщили, что фермер Брунгин жил в холмах за городом, и путь в ту сторону перекрывали сразу два непреодолимых рубежа: ворота и тысяча чертей Легата. И если с первой препоной в теории можно справиться, захватив крепость, то вторая априори ставила крест на всем мероприятии.

И когда я, понурив плечи и опустив голову, потопал восвояси с позором и поражением, ко мне подошел старикан в соломенной шляпе и дернул за рукав.

— Извини, мил человек. Слышал, вы о бычке крылатом говорили. И о молочке зеленом?

— Да, — обернулся столь резво, что едва не задел крестьянина фалдой. — О них.

— Как-то раз Брунгин привез на рынок целых десять крынок. Все хвастал да нахваливал, мол, зеленое и серой пахнет, зато не портится даже на жаре. Ну, народу вся эта басня край не понравилась. Дюже от нее колдунством нечистым попахивало. Хотели уже горе-молочнику ребра пересчитать, но вмешалась бабка Агата. Это знахарка местная, да повитуха. Много кому с хворью помогла, много у кого роды удачно приняла. Уважением, в общем, среди наших пользуется. Дык вот купила тогда кувшинчик. И кто знает, вдруг еще осталось? Дело давнехонько было, но если Брунгин не сбрехал, то молочку ничегошеньки и не сделалось.

— Где живет эта Агата?

— А вот тут, мил человек, загвоздочка маленькая, — старик осклабил щербатый рот и потер ладони. — Задарма такими тайнами никто не делится — сам понимаешь, времена нынче такие. Хочу я кости погреть, а лучшего средства, нежели водка, в моей охоте и не сыскать. Давай так: ты мне бутылочку — я тебе адресок. Все по чести, по справедливости.

— Я-те щ-ща! — Ермак шагнул к вымогателю и потряс перед сизым носом мохнатым кулаком. — Мы тут за вас жизнями рискуем, а вы и словом помочь жметесь?

Но то ли навык убеждения не вкачан, то ли кулак недостаточно мохнат, но непись и бровью не повел, продолжая с ехидцей посматривать на меня. Но лично я манал носиться по ночи еще и за водкой, поэтому навис над ушлым бедняком и замогильным голосом спросил:

— Дед, а ты как накатишь — чертей видишь?

— Не, — в хриплом голосе скользнула нотка испуга.

— Если не перестанешь выеживаться — увидишь наяву. Ты, кажись, совсем глаза залил, если не понимаешь, кто перед тобой. Я, — вскинул подбородок и с важным видом одернул сюртук, — потомственный демонист. По сравнению со мной твоя Агата — божий одуванчик.

— Ха! — шантажист оказался не робкого десятка и перешел в наступление. — Да любой хлыщ в черном тряпье подойдет и гаркнет: я — демонист! А я — царь Иринора! Или докажи — или не свисти! Вот призовешь прям сюда беса — зуб даю, все как на духу выдам.

Я вздохнул и посмотрел на окошко второго этажа. Свеча догорела, комната утопала в чернильной тьме.

— Ладно, дед. Будет тебе водка.

Благо, далеко идти не пришлось — у Мадлен и Вальдемара, как оказалось, скопилось немало алкоголя, в том числе и нужной крепости. Пила пожилая пара редко — в основном добавляли в чай, чтобы расслабиться. Чем, собственно, и занимались из-за грохота и постоянных визитов неугомонной молодежи. Немецкая вежливость не позволила отказать, и без всяких квестов, поручений и условностей нам достался заветный сосуд.

Старик, прижав бутылку к груди как младенца, с радостью назвал дом знахарки, и мы отправились по стрелке в лабиринт портовых трущоб. Средневековый город ночью — это вам не современность, где свет льется буквально отовсюду. В средневековом городе после заката действительно темно, хоть глаз выколи, и свечные фонарики особой погоды не делали, так что передвигаться пришлось в прямом смысле по приборам.

Дважды на нас напали разбойники, трижды — бродячие собаки, но против четверки игроков у обычных мобов нет шанса. Все ждал, что самое неприятное припасено на потом — что напившаяся демонического молока ведьма превратилась в адское чудище, и нам предстоит не самый легкий босс-файт. Но все оказалось куда прозаичнее. Агата сидела, скрючившись, в углу, среди гирлянд кореньев, трав и полок с отварами и настойками. Сухая как мумия, с исколотым до черноты сгибом локтя и полупустой крынкой между ног. Чуть поодаль блестел осколками разбитый стеклянный шприц с медным поршнем. Да уж, век играй — век удивляйся.

Шум битвы еще не стих, когда отряд вернулся на базу. Пока Ермак растапливал печь, проведал Хиру — девушка едва дышала — и спустился в столовую. Воду на огонь, отварил сушку, вылил, котелок протер. Следом — сахар. Растопил до сиропа, бросил горсть ягод, столько же толченых орехов. Добавил молока (запах приятный, но цвет… осколок с душой сиял тусклее), тщательно перемешал и подогрел, не доводя до кипения. Ну, а теперь в подземелье. В городской канализации как раз завелись огромные крысы.

***

Несмотря на старания Ингрид, я выглядел, как после трех раундов с Эль Кукуем. Все лицо в ссадинах и царапинах, ноги покусаны, руки исполосованы, новая одежда — в хлам. Но мучения того стоили — на серебряном блюдце в трясущихся изгрызенных пальцах подрагивал ком самого настоящего мороженого, похожего цветом на фисташковое, но фонящий ярче криптонита.

Когда присел на край кровати, суккуба приподняла голову, принюхалась и открыла глаза.

— Что за дивный аромат? Где ты достал дьявольское молочко?

— Да так, — криво улыбнулся. — На, попробуй. Вроде то, что просила.

— Ну и рожа у тебя, — демоница поморщилась. — Никто хоть не помер?

— Нет. Но крысы тут завелись — мое почтение.

Прислужница потянулась к блюдцу, но рука обвисла плетью. Попробовала второй — та же беда.