Глава 17. Чем красен долг
Глава 17. Чем красен долг
— В камере… — демоница дернулась и кашлянула кровью, — стража. Думала, проскочим… не проскочили.
— Тише, — пробормотал в ответ, впопыхах соображая, чего начать. — Лер, помоги Ермаку с костюмом! Ира, принеси… блин, не знаю… бинт и чистую воду?
Жрица кивнула и помчала навстречу Мадлен и Вальдемару, по мере сил и здоровья спешащих нам на помощь. К тому моменту воин уже избавился от маски и, надсадно хрипя, стаскивал баллон. Рыцарь не стала тянуть кота за хвост и просто перерезала ремень. Цилиндр с лязгом и сухим шуршанием грохнулся на землю, а из сорванной крышки посыпался похожий на толченый активированный уголь порошок. Ругать не стал, все равно прорезь в кармашке потухла, а на халявную душу в ближайшее время не стоило и рассчитывать.
— Что мне делать? — потряс засыпающую девушку за плечо, та вскинула голову и распахнула глаза как потревоженная кошка. — Как тебя вылечить? Жертвоприношение? Договор на душу?
— Не на душу, — сонно пробормотали в ответ. — А вообще… никак. Или само пройдет, или нет.
— Хира!
Больше ничего полезного вытянуть не удалось. Совместными усилиями перевязали рану и вроде бы остановили кровь. Настал мой черед брать прислужницу на руки — тяжелая, однако. Отнес в свою комнату, уложил на кровать, накрыл одеялом.
— Подоткни, — не прошептала, а выдохнула раненая.
— Что-что? — повернулся к ней ухом, чтобы не упустить ни единого слова.
— Края…
— А.
Сделал, как просила, но с копытами, выпирающими за край постели, пришлось повозиться. Девчата без лишних слов отдали свои покрывала, но даже тройной «рулет» мало что исправил — лоб бедолаги был чуть теплее льда, но температура, по крайней мере, не падала.
— Неправильно меряешь, — буркнула Ингрид, стоя у порога. — Надо не пальцами, а губами.
— Думаешь? Ей не особо это нравится.
Жрица развела руками.
— Суккуба твоя. И дело твое.
Вздохнул и со всей возможной осторожностью коснулся губами бледного пятачка под рогом. Вопреки ожиданиям, Хира лишь вяло поерзала и пробормотала, не открывая глаз:
— Мам, мне ко второй.
— Пусть отдыхает, — сказала Лера. — Тут наши полномочия все.
Вышел и прикрыл за собой дверь. Ожидавший в коридоре Ермак подошел, скупо улыбнулся и протянул «краба».
— Спасибо, народ. Даже не знаю, что бы без вас делал.
Я пожал руку и устало кивнул.
— Вон та комната свободна. Еда на кухне. Сухари и таранка, но уж лучше, чем баланда.
— Это ты прав, брат. Я тебе должен, так что говори, если надо — не стесняйся.
— Должен… — брови сами собой сошлись на переносице. — Не душа…
— Ты о чем? — насторожилась рыцарь.
— Я пообещал Хире мороженое за спасение Ермака. Она свой уговор выполнила.
— Мороженое? — бородач хмыкнул и почесал грудь. — Ну, дела…
Чтобы не тревожить покой суккубы, спустились в гостиную за круглый стол переговоров и зажгли светильник. С одной стороны, предстояло обсудить вещь настолько простую и понятную, насколько вообще возможно. С другой, в Хаб-Харборе нет ни «Магнита», ни «Пятерочки».
— Итак, — положил ладонь на столешницу, дав знак к началу заседания. — Что мы вообще знаем о мороженом?
— Оно холодное? — Лера пожала плечами.
— И сладкое, — добавила подруга, не раскусив иронию.
— И очень древнее, — Ермак поднял палец.
— То есть?
— Читал в одной газете, что мороженому — пять тыщ лет, о как.
— Хм… — в задумчивости почесал переносицу. — Хорошо. Значит, временной канон не нарушаем. И анахронизмы не плодим.
— Опять ты за свой птичий язык, — воин насупился и подпер щеку кулаком.
— Ладно, — хлопнул по коленям. — Кто-нибудь знает рецепт? Девчат?
Рыцарь фыркнула и закатила глаза.
— А че как рецепты, так сразу девчата?
— Если что, я не фемка, — поспешила предупредить Ингрид. — Но готовить вообще не умею.
— Ну чего вы, в самом-то деле, — воин обвел собравшихся удивленным взглядом. — Мороженое — из молока, сливок и сахара.
— А еще оно мороженное, — вздохнул и потер глаза. — Даже если найдем молоко, сливки и сахар, где взять холодильник?
— Магия? — рыцарь развела руками.
— Чародей среди нас есть. Но, так сказать, из противоположной фракции.
— От твоей рогатки одни проблемы, — Лера откинулась на спинку и скрестила руки на груди. — Может, ну ее?
— Суть не в Хире. Вернее, — смущенно покосился на пол, — не только в ней. А в том, что я дал слово.
— Во! — Ермак громыхнул по столу, отчего заседатели подпрыгнули в креслах выше тарелок. — Мой братан! Мужик без яиц больше мужик, чем мужик без слова!
Судя по недвусмысленным вздохам, женская половина Думы сего мнения не разделяла.
— Это нереально, — настаивала Лера. — Можно прокатиться верхом на черепе, прыгнуть в пасть чудищу, но где найти все необходимое в осажденном рыбацком городке?
— Тем более, ты не обещал мороженое прям вот сразу, — поддержала Ингрид. — Вряд ли суккуба сильно обидится, если получит пломбир через пару дней.
— Конечно, не обидится, — фыркнул и отвернулся к окну, за которым клубилась ночь. — Мертвецы не обижаются.
— Господи, это просто бот… — рыцарь провела ладонью по лицу. — Он и так не живой. Хватит уже считать его человеком.
— Кто бы что ни говорил, — крякнул Ермак, — а я с тобой до конца.
— Между прочим, мороженое разное бывает, — жрица перебила благородный порыв. — Например, фруктовое. Или шоколадное.
— Или рыбное, — хмыкнула Лера. — Только такое тут и получится.
— В таверне наверняка что-то осталось, но там сейчас война… — в подтверждение моих слов вдали лязгнуло, и приглушенные крики стали в разы громче, будто к заждавшейся толпе наконец-то снизошел кумир. — Слушайте, не могу настаивать, но лишь попрошу. Обойдите виллы, поспрашивайте у стариков — авось чего такое завалялось. Я проверю Хиру и присоединюсь.
— Все уже спят, наверное, — жрица зевнула.
— С таким-то грохотом? — Ермак встал и подтянул штаны — в плену воин заметно похудел. — Короче, я с тобой.
— Фиг с вами, — рыцарь тоже поднялась, но с куда большей неохотой. — Пройдемся, не облезем. Но если облом — лично я на боковую.
Зачерпнул в кружку воды из бочонка в столовой и по скрипучей лестнице поднялся на второй этаж. У самой комнаты замер, пережидая предательски уколовший в сердце страх — а вдруг суккуба уже все, того? Тряхнул головой, отгоняя паникерские мысли, и осторожно приоткрыл дверь.
Догорающая свеча отгоняла мрак от неподвижной рогатой головы в нимбе красных лохм, наполовину утопленной во влажную подушку. Похоже, Хира недавно металась в бреду — идеально свернутый «рулетик» растрепался, и прислужница лежала как девочка на картине «Доктор»: укрыта до груди, правая рука на животе, левая свисает над полом.
Поставив кружку на прикроватный столик, присел с краю и потрогал пальцами лоб — чуть теплее, но все равно в районе средней по палате. Затем опустил руку под нос страдалицы — визуально дыхание так и не заметил, сколько не вглядывался, но едва уловимые струйки к величайшему облегчению пощекотали кожу. Демоница была жива, но в состоянии, близком к глубокой коме. Надменность и ехидство, отпечатавшиеся на лице подобно маске, разгладились гримасой тупой боли — подрагивающие веки, приоткрытый рот, слегка нахмуренные брови.
Сейчас прислужница слаба как никогда. И как никогда нуждается в моей защите. Но мир устроен так, что для спасения принцессы порой недостаточно просто победить дракона.
— Как-то раз, — произнес в пустоту, — у меня начало дико болеть сердце. Не постоянно, а этакими микро-приступами. Вот сижу-сижу, никого не трогаю, и тут — бам! — по мотору словно колючим молотком врезали. Вскакиваю, хватаюсь за грудь и хожу из комнаты в комнату с вытаращенными глазами. Не знаю, скорую вызывать или сразу могильщиков. Спать почти не мог. Только отключаюсь, и снова — бам! — аж в затылок отдает и башка кружится. Целую неделю промучился, потом собрал яйца в кулак и пошел к врачу. Пока сидел в очереди — все нормально. Пообщался, получил направления на анализы, вернулся домой. Сел за комп покодить — бам! В глазах рябь, руки-ноги оледенели, адреналин рекой хлещет. Страшно до одури — хрен знает, что сейчас будет. А вдруг следующий приступ будет сильнее. А вдруг следующий — последний? Накручиваюсь, переживаю, пульс под сто десять — жесть! Еле успокоился. В общем, сдал кровь, сделал кардиограмму, УЗИ — все в порядке. Представляешь? Говорят: да у вас, мол, как у коня. Жаль, что только сердце, — хмыкнул и покачал головой. — Ситуация эта конкретно придавила, ни учиться, ни работать не мог. И чтобы не волноваться и не откинуться от настоящего приступа, купил успокоительное. Хорошее такое, немецкое. Самое мощное из тех, что отпускают без рецепта. И знаешь — как рукой сняло. В то время заканчивал самый большой и дорогой заказ, немного провафлил сроки, трясся из-за денег и репутации и, похоже, схватил нервный срыв от переживаний и напряга. Попил колес по инструкции — и прошло, — я вздохнул. — Вот бы и с тобой все было так же легко.
Хира никак не отреагировала, да особо и не рассчитывал на то, что девушка очнется от моих душевных излияний. Но когда уже собрался уходить, неожиданно услышал позади хриплый еле живой голос:
— Так понимаю, мороженого не будет?
Обернулся и взглянул в изнеможённые, поблекшие до угольной черноты глаза в окружении тонких темных вен, будто бедняга перепила ведьмачьих зелий.
— Сказал — значит, сделаю.
Произнес это без бравады, с теплой улыбкой, просто как констатацию факта, но суккуба вытянула обескровленные губы и захлопала ресницами.
— О, мой мужчина! — с карикатурной страстью простонала прислужница. — Возьми же меня!
— Ха-ха. Обещал — достану. А ты пообещай подождать.
Она вздохнула и потерлась щекой о подушку.
— Ладно. Только поторопись. До зимы вряд ли дотяну.
— Это самое… Ты вообще как?
— Не знаю. Ниже пояса ничего не чувствую, но больше вроде не трясет.
— Ясно. С тобой посидеть?
— Чего? — собеседница нахмурилась так, словно я перешел на незнакомый язык.