— Я регулирую споры, возникающие между членами Коалиции, и слежу, чтобы наши законы соблюдались справедливо и должным образом.

— Вы адвокат.

— Я… — он вопросительно посмотрел на Викторию.

— Да, это было бы точное описание, мама.

— Дело Фалько вел Барек, — тихо сказал Лукас. — Я рассказал им об этом, — Барек кивнул.

— Что с ней случилось? — потребовал Питер.

— Она признана виновной по двум пунктам обвинения в покушении на убийство и одному пункту обвинения в саботировании судна Коалиции. Ее приговорили к пожизненному заключению в Ваце. Это тюрьма для душевнобольных преступников.

— И это все? — возмутился совсем не удовлетворенный Питер.

— Папа, а чего ты ожидал? Да, она причинила много вреда, но никто не умер. Она действительно сумасшедшая. Видел бы ты запись ее допроса. Женщина была убеждена, что у нее постоянные отношения с дядей Уильямом.

— Объясни, как ты получила доступ к этой записи? — голос принца стал обманчиво мягким. — Она была секретной.

— Ну, давай посмотрим, как именно… — девушка попыталась уклониться от ответа, делая очень задумчивые глаза и постукивая пальчиком по подбородку.

— Виктория Линн! Скажи, что ты не взламывала эти файлы! — Барек возвышался над ней, и при росте шесть футов семь дюймов он был значительно выше. Лукас сделал напрягшемуся Питеру знак оставаться на месте.

— Я ничего такого не делала! — Тори решительно встала, уперев руки в бока. — Файл просто лежал на столе Джотэма. Что мне оставалось делать, как не посмотреть его?

— Ты была одна в личном кабинете короля?! — принц не мог скрыть своего потрясения.

— О, вот только не начинай! — она щелкнула пальцами. — Твой отец сказал мне, что я могу подождать внутри, пока он разберется с каким-то взбешенным членом Ассамблеи. Он знал, что я ничего не возьму!

— Нет, ты просто прочитаешь! Он разозлится, если узнает!

— Нет, но ты же ему не скажешь?! — ее глаза были кристально невинны и умоляли о снисхождении. — Это было всего один раз, Барек, больше восьми циклов назад. Мне говорили лишь то, что с этим делом уже покончено, и я не должна беспокоиться об этом. Ты мог бы мне сказать! Я тебя спрашивала! Неоднократно!

— Тебе было всего десять!

— Ну, и что? Я должна была знать!

Принц разочарованно провел рукой по волосам.

— Виктория Линн, если бы я тебя не любил, я бы тебя выпорол!

— Но ты же любишь? Любишь! Значит, у нас все хорошо?! — она коснулась его руки.

— У нас все хорошо.

— А Джотэм?! — ее глаза отражали искреннюю озабоченность.

— Я должен бы рассказать ему, чтобы посмотреть, как ты будешь выкручиваться, — он вздохнул. — Никогда так больше не делай, Тори.

— Клянусь! Спасибо, Барек, — потянувшись, она поцеловала его в щеку, но, обернувшись, поняла, что их разговор внимательно слушают.

* * *

— Виктория Линн Чемберлен, — Синди выглядела угрожающе.

— У меня неприятности, — шепнула Тори принцу уголком рта.

— Я ведь запретила тебе так делать? — потребовала ее мать.

— Но…

— Ты заходила в личный кабинет короля и читала его файлы?!

— Только один, мама, — голос девушки звучал жалобно.

— Мадам Чемберлен, — попытался остановить ее Барек и поразился, когда Синди взглядом и пальцем заставила его замолчать и подождать, а затем снова обратила внимание на дочь.

— Это совершенно неприемлемо! Какой пример ты подаешь своему брату?

— Но ведь он тогда еще даже не родился!

— Это не относится к делу, юная леди, — она повернулась к принцу. — Что вы хотели сказать, Барек?

— Мадам Чемберлен, думаю, вы меня неправильно поняли.

— О, нет, конечно, нет, но зовите меня Синди. Надеюсь, я могу называть тебя Барек, поскольку ты член семьи.

— Я… я… — третий раз за всю его жизнь женщины Чемберлен заставили его заикаться. Барек потерял мать в очень юном возрасте, и не одна женщина не относилась к нему как к сыну. Его отец, конечно, относился к нему как к сыну, и даже Уильям в какой-то степени, но это мужчины, это совсем другое. Кэсси относилась к нему как к ровеснику, а Виктория — как к другу, но это… это мгновенное принятие, так может только мать.

— Конечно, можешь звать меня Барек, и для меня большая честь называть тебя Синди.

— Отлично, — Синди кивнула. — Почему ты решил, что я неправильно поняла?

— Не хочу, чтобы вы думали, что мой отец может причинить Тори вред. Он любит ее, как собственную дочь. Она сразила его с первого дня прибытия на Кариниан.

— Я припоминаю, как она проделывала такие штучки с дедушкой и отцом, — женщина с ухмылкой посмотрела на мужа.

— А что я? — Питер в защитном жесте поднял руки. — Сижу, помалкиваю…

— Не думай, что я не знала, что ты разрешаешь ей купаться в горном озере, когда я категорически запрещала это.

— Я… Но… Господи… Да, конечно, ты права, эльфе… Синди. Мне не следовало этого делать.

Барек с благоговением наблюдал за взаимоотношениями пары. Вот этот гигант, ну, по земным меркам, мужчина-лидер, заикался и краснел перед женщиной, едва достающей ему до плеча. Принц, улыбаясь, повернулся к Лукасу.

— Ты такой хмельной, мой друг.

Лукас улыбнулся в ответ.

— Я знаю, разве это не здорово?

* * *

После ужина Питер пригвоздил Барека требовательным взглядом.

— Твой отец — король?

Барек напрягся, предполагая, что теперь отношения изменятся.

— Да. Мой отец — король Джотем из Дома Защиты. Я — его наследник.

— Что это значит? — Бретт прервал мужчин.

— Это значит, что однажды Барек станет королем Дома Защиты, — объяснила ему Виктория.

— Но это большая ответственность для молодого человека, — задумчиво сказал Питер.

— Я всегда знал, что это — моя судьба.

— Приятно слышать, — вставила Синди, устраиваясь рядом с мужем. — Знание своей судьбы делает жизнь одновременно и легче, и труднее.

— Да, — не стал спорить Барек.

— Если тебе когда-нибудь понадобится отдохнуть от давления и ответственности, приходи к нам. Человеку нужно место, где он может просто побыть собой. Джейкоб, отец Питера, любил находить старую мебель и чинить ее, когда его что-то беспокоило. А мой Питер, ну, он просто любит что-нибудь разбирать, пока не поймет, как это устроено.

— Так вот откуда это у Виктории, — Лукас улыбнулся Синди.

— Я помню, как папа ходил тренироваться в амбар, — Тори посмотрела на отца и объяснила. — И когда я делала то же самое, то чувствовала себя ближе к нему.

От этих слов дочери глаза Питера наполнились слезами.

* * *

— Это был хороший вечер, не так ли? — Виктория сняла туфли, войдя в свою каюту.

— Так и есть. Твоя мама просто очаровала Барека, и не могу сказать, что я удивлен, — выразил удовольствие от вечера Лукас, запирая дверь.

— У мамы всегда был свой подход.

— Она передала это своим дочерям, — подойдя, он огладил ее плечи. Как ей сказать о разлуке? — Виктория… — в его глазах появилось сожаление, и ее улыбка тут же исчезла.

— Что случилось? — встревоженно заглянула она в глаза любимого.

— Завтра, когда «Стрела» вернется на Кариниан…

— И?

— Я не смогу полететь на ней, — он с грустью наблюдал, как радость покидает ее глаза.

— Что? Почему?

Вздохнув, Лукас прижался лбом к ее лбу.

— Станник. Высшее командование не хочет делать для меня исключение из-за должности моего отца — это одно из обвинений против Станника.

— Это даже близко не одно и то же! Черт возьми, Лукас, я устала от того, что этот фоабхор вмешивается в мою жизнь! — она разочарованно провела рукой по волосам. — Как долго ты будешь тут?

— Только до конца моего тура, меньше двух лунных циклов, — он поцеловал ее губы, и Тори тут же обвила его шею руками, прижимаясь к нему всем телом. Медленно подталкивая ее назад, мужчина опустил ее на кровать и, не прерывая поцелуя, лег сверху. Приподнявшись, он нетерпеливо разорвал ее рубашку, наполнив свои руки весом ее груди.

— Лукас… — Тори, задыхаясь, откинула голову назад, подставляя свою шейку его голодным губам. Ее пальцы впились в его спину, когда он втянул сосок через кружево белья. Закинув на него одну ногу, девушка выгнулась, предлагая ему всю себя. В мгновение ока она уже лежала перед ним обнаженной, но жаловаться не собиралась. Самый важный человек во всей Вселенной — в ее объятиях! Лукас! Она так не хотела с ним расставаться. Но сейчас не время думать о разлуке. Сейчас он рядом — и это главное!

— Ты такая красивая, — прошептал любимый. Слегка приподнявшись, он не мог отвести от нее глаз. Ее волосы, горящие ярким пламенем, идеально сочетались с бледной кожей, а яркие зеленые глаза, полные любви к нему и желания, сияли для него и только для него. В них он видел все, что когда-либо хотел увидеть в глазах своей женщины.

Виктория, изловчившись, стянула с него рубашку.

— Ты нужен мне, Лукас, — она провела острыми коготками по его прессу и, зацепив соски, стала пощипывать их.

— Да, — простонал мужчина и одной рукой обхватил ее затылок, а другой поднял ее ногу выше, удерживая за бедро. — Еще! — потребовал он уделить внимание его одежде.

Скользнув пальцами вниз, Тори быстро расстегнула его брюки и стянула их, чтобы тотчас сжать его твердую голую задницу и сильнее прижать его к себе. Девушка разочарованно вскрикнула, когда Лукас неожиданно встал, чтобы скинуть брюки, но он тут же вернулся, устраиваясь между ее ног. Накрыв ее собой, он захватил ее губы в диком поцелуе, и его налившийся член толкнулся в ее влажное горячее лоно. Обхватив его ногами, Тори притянула его к себе, чтобы слиться с ним и подстроиться под его ритм. Лукас не отрывал от возлюбленной взгляда, когда двигался в ней, запечатлевая каждый ее отклик, каждую пробегающую по лицу эмоцию, чтобы сохранить и пережить их вновь в предстоящей разлуке.

— Лукас… — ее голос звенел от переполнявшего ее чувственного наслаждения, а ноготки в страстном порыве впились в его плечи — она уже совсем близко!

— Дай мне это все, Виктория! — потребовал он, входя в нее на всю длину и до предела наполняя собой, пока все ее естество не сжалось единым спазмом вокруг его стержня. Откинув голову назад и выгнувшись дугой, она громко и протяжно застонала, задрожав от мощного освобождения.