— И что же ты еще хочешь? — Кэсси подозрительно посмотрела на племянницу.

— Ну, кроме того, что все будет в саду, я хотела бы, чтобы меня представляла Амина. Я объяснила ей традиции Земли, и она согласилась.

— А я попросил Барека! — в ответ Лукас получил лишь поднятую бровь отца.

— Еще одна земная традиция, которую я хочу сохранить, — это мой отец, идущий со мной подруку по проходу… — Виктория умоляюще посмотрела на отца, а затем перевела взгляд на Уильяма. — Оба моих отца.

Уильям хотел сделать глоток эля и замер, когда до него дошел смысл сказанного. Он только что наслаждался потрясенным видом жены, но теперь все круто изменилось. Он недоуменно переводил взгляд с Виктории на жену и Питера. Она же не могла иметь в виду то, о чем он подумал? Но правда в глазах Питера не оставляла сомнений.

— Виктория… — его голос сорвался, и пришлось начать все с начала. — Виктория, для меня большая честь, что ты подумала об этом, но твой настоящий отец…

— Все в порядке, так что просто заткнись и прими, Зафар. — Питер сверкнул на него глазами.

— Пожалуйста, дядя Уильям, — встав, девушка подошла к ним и положила руки на плечи каждому мужчине. — Для меня очень важно, чтобы двое мужчин, которые вырастили и воспитали меня, были рядом, когда я соединю свою жизнь с любимым. Если хотите, это символ — три самых важных мужчины в моей жизни стоят как один.

Уильям смотрел в умоляющие изумрудные глаза и понимал, что не сможет отказать ей, когда она так смотрит на него.

— Для меня будет честью сопровождать тебя, Виктория, — он получил в награду ослепительную улыбку, и девушка бросилась к обоим мужчинам, зная, что они всегда поймают ее.

— Спасибо, дядя Уильям, — она поцеловала его в щеку. — Спасибо, папочка, — Тори спрятала голову на груди у отца.

* * *

Питер задумчиво смотрел на ночное звездное небо — на неправильные звезды, в неправильных местах.

— Ты действительно не возражаешь? — тихо спросил Уильям, последовав за шурином в сад, когда тот выскользнул из комнаты.

Питер сначала напрягся от такого вторжения, но потом признал, что должен был этого ожидать. За последние несколько лунных циклов он довольно хорошо узнал Уильяма Зафара.

— Это то, чего хочет Виктория, — спокойно ответил он.

— Я не об этом спрашивал, — возмутился Уильям.

— Нет, но это самое главное, — Питер тяжело вздохнул, зная, что придется сказать правду. — Когда Тори впервые спросила об этом, я был шокирован. Я никогда не думал, что она захочет нас обоих. Я должен был… судя по тому, как она говорила о тебе, но… — он несколько мгновений отрешенно смотрел на Уильяма. — На мгновение я даже подумал, что возненавидел тебя… ненавидел, что моя маленькая девочка может любить кого-то так же, как она любила только меня, — Уильям понимающе кивнул. — А потом я понял, что если бы не ты, то моя малышка никогда бы не вышла замуж, она не дожила бы даже до свадьбы, да и никто из нас не выжил бы.

— Ты слишком идеализируешь меня, Питер, — покачал головой Уильям. — Да, я был на том «Спасателе», но по чисто эгоистическим причинам. Я был там, чтобы вернуть своего сына. Это не имело абсолютно никакого отношения ни к тебе, ни к твоей семье. Если бы не Кассандра, Тори умерла бы на том поле. Ее спасла любовь Кэсси, а не моя. А все, что случилось потом… это было из-за Виктории, из-за того, чему ты ее научил. Ты и Синди. Ты позаботился о том, чтобы она знала, что ее любят, и будут любить всегда, несмотря ни на что, — Уильям сделал паузу, путешествуя назад во времени. — Она была такой маленькой, но благодаря ей все наши жизни изменились. Тори была неугомонной, любознательной малышкой, которая без устали стремилась узнать все, что могла. Она доказала, что способна смотреть в лицо всему, что с ней происходит, и не позволять этому сломить ее. Когда она стояла перед Ассамблеей, требуя своего права выносить приговор… — Уильям только покачал головой.

— Она показала нам запись.

— Я знаю взрослых мужчин, которые не смогли бы сделать то, что смогла она. Валериан позволил случившемуся с ним загноиться внутри и исковеркать всю его жизнь, но не Виктория. И это из-за вас! Это вы с Синди научили ее не только выживать, но и процветать. Я же просто позволил ей двигаться в этом.

— Ты сделал больше, чем это — ты любил ее, дал ей дом, и не из-за Кэсси.

— Ты прав, не из-за Кэсси и не из-за Лукаса, а потому что она необыкновенная, и ее невозможно не любить. Я люблю ее, как родную дочь: она расширила мой мир тем, как смотрела на вещи, как реагировала на них, она заставила меня вспомнить, что есть более важные вещи, чем карьера и долг. В ее мире главными были семья и любовь, и Тори впустила меня в свой мир. В тот день, когда она попросила разрешить ей называть меня дядей, потому что никто другой не мог, она открыла свой мир для меня. Виктория стала моей дочерью, но это никогда не означало, что она перестала быть твоей. Она никогда не забывала вас, ни одного из вас. Именно из-за ее любви сейчас на Кариниане есть День Матери и Отца.

— Что? — Питер смотрел растерянно, а Уильям улыбнулся.

— Тот первый День Матери… мы все еще были вовлечены в Испытание, и Кэсси не вспомнила, но Тори помнила, — Уильям вспомнил ту ночь, когда он нашел их плачущими о погибших. — Она плакала из-за Синди, плакала из-за «тайны», которую вы так и не рассказали ей.

— Тайну? — Питер нахмурился, не понимая, о чем тот говорит.

— Бретт. Вы собирались сказать ей, что она станет старшей сестрой в День Матери.

— Она знала…

— Да, она… случайно услышала, — мужчины сказали это вместе и обменялись понимающими улыбками.

— Никогда и ничего невозможно было скрыть от этого ребенка. — Питер с улыбкой покачал головой.

— А когда настал День Отца, она плакала о тебе. Мы все вместе сидели в саду, и Кассандра с Тори рассказывали истории о тебе. Это очень помогало им, а затем родился Кайден. Тогда Виктория сделала все, чтобы Кассандра получила от него подарок на День Матери, а я — на День Отца. Когда мальчики подросли, она помогала им делать разные подарки.

— Скульптура на твоем столе, — догадался Питер, вспомнив бесформенный кусок глины, гордо выставленный на столе Верховного адмирала.

— Кайден, четыре цикла назад. Он был так горд, что сделал это своими руками. Я до сих пор не знаю, что это такое, но очень дорожу этим.

— У меня была одна на Земле, — поделился сокровенным Питер.

— По дворцу поползли слухи об этих «особых» днях, и люди начали делать то же самое. Теперь оба дня признаны Домом Знаний, другие же Дома в стадии рассмотрения.

— Неужели?

— Да, и все это из-за тебя и Синди, — Уильям серьезно посмотрел на него. — Ты никогда не был заменен, Питер, ни мной, ни кем-либо другим. Виктория никогда бы этого не позволила, но она благословила меня, назвав меня своим дядей.

— А мы были благословлены тем, что у нее есть ты, ты и Кэсси, — Питер смотрел на шурина ясными глазами. — Я не мог бы найти для своих девочек лучшего человека, чем ты. Для меня будет честью, если ты пойдешь со мной и отдашь нашу девочку единственному мужчине, который достаточно хорош для нее, и с которым мы оба когда-либо согласимся, — Питер уверенно протянул руку, и Уильям тут же пожал ее.

— Это честь для меня, Питер, и если Лукас когда-нибудь сделает что-то, что расстроит ее, я первым делом разберусь с ним.

— Если только ты оставишь мне немного, — согласился тот.

* * *

— Сколько еще ждать? — скулил Гэд.

— Если ты еще раз спросишь меня об этом, маленький фоабхор, я вышвырну тебя в Оставленную зону, к черту кредиты! — Дегас не знал, сколько еще выдержит. Последние четыре дня Гэд без передышки скулил и жаловался.

— Да ладно тебе, Дегас! Уже прошла целая вечность, и я устал от этого дерьма: горячей воды нет, кровати отстой, и я хочу настоящей еды, а не этого дерьма, — он швырнул пищевой пакет в сторону, словно избалованный ребенок, но Дегас не забывал о той опасности, которую представлял этот подлый и изворотливый слизняк.

— Если тебе не нравится еда, то пожалуйся папочке. Это ведь он придумал, как подделывать приказы. И он выбрал именно этот корабль.

— Точно, как будто он в этом хоть что-то понимает, — усмехнулся паршивец.

— О чем ты говоришь? — Дегас бросил на него острый взгляд.

— Мой отец не имеет ни малейшего представления, как подделывать приказы. Он узнал об этом только благодаря Ошофилду.

— Ошофилду?

— Да. Преподавание в Академии не приносит человеку столько же кредитов, сколько члену Ассамблеи, но Ошофилд не страдал — он устроился еще лучше. Мой отец заподозрил неладное и обнаружил, что у того был рядовой на Беринге, который подделывал заказы на поставку, а затем продавал все на черном рынке.

— Его не поймали? Используя подпись Верховного адмирала?

— Он не использовал подпись Верховного адмирала: рядовой не был глуп. Он знал, что такую подпись проверят дважды, поэтому использовал какое-то обычное имя и принимал только небольшие количества груза. Все изменилось, когда вмешался мой отец, — самодовольно усмехнулся Гэд.

Дегас мгновение смотрел на него, потом снова повернулся к пульту управления.

— Еще тридцать минут, и мы в Массене. Я получаю свои кредиты, а потом ухожу. Ты зовешь папочку, чтобы он спас твою задницу, и вы оба забываете обо мне, или я заставлю тебя заплатить. Я передам эти коды Верховному адмиралу, а потом расскажу твоему отцу, как я их получил, если только подумаю, что ты меня обманываешь. Ты понял меня, Гэд? — Дегас не стал скрывать истинную ненависть к нему и к его отцу.

— Отлично! Я прослежу, чтобы мой отец никогда больше не побеспокоил тебя. — «Потому что ты умрешь», — подумал про себя Гэд.

— Хорошо, а теперь пристегнись и дай мне координаты посадки, — и, получив их, тут же передал Коалиционным силам в Массене.

* * *

Глаза Кассандры потрясенно вспыхнули, когда она прочитала данные из файлов Роуга Станника за последние несколько дней. Этот человек просто сумасшедший! Он действительно убежден, что с ее смертью будет назван первым мужчиной-правителем Дома Знаний?!