Никогда в жизни Сигурду не было так страшно. Он стоял в темном помещении, слушая, как в дверь барабанят палками и копьями. Но хуже всего было то, что его заперли вместе со сторожевым псом, который рычал и скалил зубы, стоило Сигурду пошевелиться.

Толпа еще долго гневно кричала и неистовствовала за дверью, но мало-помалу волнение улеглось. Глаза собаки светились в темноте. Сигурд прижался к двери и не двигался. Сквозь узкую щель он смотрел на ближайшие дома. Над крышами клубился дым, несколько кошек шмыгнули за угол. Сарай охранял дозорный с тяжелым широким топором.

Время тянулось медленно. Сигурду казалось, что он сидит взаперти уже многие месяцы и даже годы. Он понимал, что ирландцы прогнали викингов обратно на корабли. При этой мысли он цепенел от страха. А вдруг Бьёрн Скальд и его люди уже подняли паруса и покинули опасный берег? Значит, он остался один в этой стране, где его окружают только враги. Сигурд сжал рукой знак Одина. Но знак как будто утратил свою силу. В этой стране все подчинялось другому богу.

В изнеможении Сигурд опустился на пол. Глаза у него слипались, и, чтобы не уснуть, он крепко вцепился в грубые дверные доски. Неожиданно он вскочил. По узкой тропинке между домами к сараю двигался какой-то человек. Сердце у Сигурда отчаянно заколотилось. Вот рядом показался другой. Сомнений не осталось — его сейчас убьют!

Сигурд рванул дверь, но пес, оскалив зубы, вцепился в ремень его башмака.

— Сигурд! — Два голоса, девочки и мальчика, проникли в щель.

Сигурд сразу узнал их. Милые, добрые голоса!

— Рейм, Тир! Это вы?

— Нас снова зовут Патрик и Суннива. Ты не должен называть нас рабскими именами. В Ирландии мы свободные люди. Святой Патрик помог нам вернуться на родину.

— Как вы нашли меня? — прошептал Сигурд, сдерживая тяжелые удары сердца.

— Мы видели, как тебя схватили. Мы с отцом стояли в дозоре на колокольне. Это он запер тебя здесь.

— Выпустите меня, я должен вернуться на корабль, — попросил Сигурд.

— Мы не можем. В деревне все настороже, сегодня ночью никто не сомкнет глаз.

Сигурд почувствовал, что его душат слезы.

— Здесь собака, она рычит и кусается, мне страшно…

— Когда мы были рабами, Орм Викинг бил нас палкой, — сказала Суннива. — Он был злобный и жестокий, похуже любой собаки.

— Выпустите меня! Помогите мне бежать!

— Ты этого не заслужил, Сигурд. Зачем ты приплыл сюда? Грабить и разорять нашу несчастную страну? А ведь мы думали, что ты не такой. Но, выходит, ошиблись.

— Вы ничего не понимаете! Сын ярла так же несвободен, как раб. Я должен делать то, чего от меня ждут. Нами правят богини судьбы. Как бы я ни упирался, меня все равно заставят. У меня нет выбора, — голос у Сигурда дрогнул.

В щели блеснул глаз. Сигурд узнал Патрика.

— Отец хочет тебя убить, — прошептал Патрик в щель. — Он хочет отомстить за нас. Здесь все ненавидят викингов и рады отплатить им. Может, тебя продадут в Дублине. У нас в стране тоже есть рабы.

Сердце у Сигурда сжалось. По щекам покатились соленые слезы.

— Патрик, мы же с тобой названые братья. Разве ты забыл?

Глаз в щели заморгал.

— Ты не посмел вступить в поединок с драконом, — помолчав, прошептал Патрик.

За углом сарая шевельнулся дозорный:

— Кто здесь? Отвечай!

Послышались легкие шаги. Патрик и Суннива, словно мотыльки, порхнули среди домов и растаяли в темноте.

Сигурд открыл глаза. Слабый свет пробивался в дверную щель. Видно, он все-таки заснул. Помещение, куда посадили Сигурда, напоминало овчарню: толстые каменные стены без оконных проемов и дымового отверстия в крыше.

В углу стоял большой, весь в парше пес и не спускал с Сигурда желтых глаз.

Заскрежетал засов, и четверо рослых мужчин вошли в сарай. Их возглавлял рыжебородый. Он ткнул Сигурда древком копья и знаком велел следовать за собой.

От яркого солнца Сигурд зажмурился. Перед сараем собралась большая толпа. Мужчины держали на плечах косы, а в руках бруски — они ничем не отличались от норвежцев, собравшихся на сенокос. Но теперь лица ирландцев были не такие грозные, как накануне, видно, ночью что-то произошло. Рыжебородый крестьянин пошел к своему дому и привел с собой сына и дочь. Он что-то сказал им и попросил перевести его слова Сигурду.

Сигурд растерялся, когда увидел Патрика и Сунниву при дневном свете. Патрик сильно вырос и возмужал. Суннива изменилась не так сильно. Но лицо у нее было совершенно другое. Она держалась очень настороженно. Глаза что-то тревожно высматривали. Она шагнула вперед и заговорила по-норвежски. Тут только Сигурд и узнал, что произошло ночью.

Несмотря на усиленную охрану, викинги похитили из деревни двух девушек и увели к себе на корабли. Они готовы освободить пленниц, если им вернут молодого ярла. Ирландцы были согласны на это, но при одном условии: они требовали, чтобы все золото и драгоценности, награбленные за время похода, были возвращены ирландским монастырям. Захваченных коней викинги тоже должны вернуть…

Сигурд кивнул, показывая, что он все понял. Ирландцы тут же сели на коней и поехали на берег.

Впереди ехал Ниал, за ним — на низкой лошадке — Сигурд со связанными руками. Позади на безопасном расстоянии следовали Патрик и Суннива.

На гребне холма к ним навстречу выехали викинги. Пленницы были привязаны к коню Бьёрна Скальда. На двух других конях везли награбленное добро. Они сблизились. С одной стороны стояли крестьяне с мотыгами, кольями и топорами. С другой — викинги во главе с Бьёрном Скальдом, вооруженные мечами и копьями.

Здесь и должен был состояться обмен. Девушки с рыданиями бросились в объятия родителей. Бьёрн Скальд снял с лошадей сундуки, и два сильных ирландца тут же унесли их.

— Теперь ваш черед! — громко крикнул Бьёрн Скальд. — Освободите ярла Сигурда!

Ниал подъехал к Сигурду и перерезал ремень, связывавший ему руки. Знаком он показал, что Сигурд может сесть на белого коня, которого подвел ему Бьёрн Скальд. Вскочив на коня, Сигурд сунул руку за пазуху и кинул что-то к ногам Патрика. Люди, стоявшие рядом, увидели дракона, искусно вырезанного из дерева. Патрик быстро спрятал фигурку к себе за пояс и чуть заметно кивнул.

Сигурд вдел ноги в стремена и тут же рванулся с места. Бешеным галопом он вместе с викингами поскакал в бухту, где их ждали корабли.

Уже на корабле Сигурд оглянулся и посмотрел на гребень холма. Рыжебородый Ниал застыл в седле, скрестив на груди руки. Сигурд понимал, что, пока Ниал жив, он будет ненавидеть людей с севера.

А Патрик и Суннива? Сигурд с трудом разглядел их. Они сидели вдвоем на сером коне, их волосы сверкали на солнце, словно медные шлемы. Когда-то он сказал им, что его заветное желание — сделаться резчиком по дереву и жить так же вольно и свободно, как живет Торарин Резчик. Поймут ли они когда-нибудь, что это правда? В ушах у него шумело, он вдруг уловил голос Эдды: «Надо бороться, Сигурд! Ты должен бороться!»

Почему он вспомнил эти слова именно сейчас?

Викинги приготовились грести.

— Освободите рабов! — вдруг крикнул Сигурд.

Все в замешательстве переглянулись. Весла замерли в воздухе.

— Сделайте, как я велел! — снова крикнул Сигурд. — Освободите рабов!

Бьёрн Скальд нахмурился и подошел к Сигурду.

— Ты молод, ярл, и многого не понимаешь. Послушайся того, кто сызмальства ходит в походы. Взгляни на этих сильных рабов, на детей…

— Я велел освободить их!

— В парня вселился злой дух! — воскликнул Бьёрн Скальд, дернув себя за волосы.

— Может быть, молодой ярл считает, что опасно держать на борту столько пленников? — шепнул Торольв. — Ведь мы потеряли в битвах немало воинов…

Он начал разрезать ремни, которыми были связаны рабы, и подталкивать оторопевших людей к сходням.

— Может, все-таки оставим хотя бы детей?

Сигурд снова посмотрел на гребень холма, где стояли ирландцы. Вдруг его обдало жаром. Патрик и Суннива подняли руки и махнули ему. Патрик держал в руке деревянного дракона, словно это был знак победы. Сигурд знал, что запомнит их на всю жизнь. Больше они никогда не встретятся. Разве только во сне или в добрых воспоминаниях.

Он смотрел на них до тех пор, пока они не растаяли в солнечном сиянии.

— Задули попутные ветры, — сказал Бьёрн Скальд. — Пора возвращаться домой! — Про себя же он проворчал: — Я совершил три десятка походов, но никогда добыча не была такой скудной. — Он поковырял лучинкой в зубе. — В дни моей молодости все было иначе. Помнишь, Торольв? У нас еще и бороды-то не росли, но мускулы уже были как сталь.

— Что говорить, хорошие были времена, — Торольв почесал живот, укушенный блохой. — Стоило тогда нашим кораблям показаться в бухте, и местные жители сразу разбегались, как мыши.

— Нынче уже не то, — вздохнул Бьёрн Скальд. — Вернемся домой, нам и рассказать будет не о чем. Горстка серебряных монет — вот и все. А хвастать потерянной добычей — только выставлять себя на посмешище.

Свежий ветер надувал паруса, и в скором времени они достигли родных берегов. Вытащив корабли на сушу, дружина ярла совершила набег на прибрежные усадьбы. Но взять удалось немного. Несколько железных котлов да десяток тощих овец. Разве только потешились видом горящих домов и разбегающихся в страхе людей. На ночь викинги притаились в темной бухте. А на другой день богини судьбы наконец смилостивились над ними. Им удалось захватить чужой корабль, который возвращался из похода, набитый добром. Трое из дружинников ярла пали в этой битве.

— Не будем о них горевать, — сказал Торольв. — Они были старые, Один уже давно ждал их в Вальгалле.

Мать со слезами радости встретила Сигурда. Сестренка обняла его и укусила за щеку. Грани превратился в рослого жеребца, все лето его объезжали. Сигурд вскочил в седло, ему не терпелось сразу же испытать коня. Он галопом пронесся по лугу.

Вечером в гриднице был устроен пир. «Прикажу всего подать вдоволь, — заранее решил Сигурд, — и мяса и меда». Он поглядывал на викингов, сидевших по обе стороны от почетного сиденья. Мед лился рекой. Кое-кто уже начал клевать носом, положив голову на плечо соседа. Другие отдавали дань баранине и свинине.