Ярл потрепал сына по голове.

— Беги играй, Сигурд. У меня сейчас много других забот.

Ярл подошел к рослому человеку с желтоватой козлиной бородкой, в широком плаще, с питыми серебряными запястьями на руках. Это был Орм Викинг, правая рука ярла; Орм Викинг распоряжался в усадьбе и смотрел за рабами, пока ярл ходил в поход.

Вместе с Ормом Викингом ярл обошел двор, проверил, все ли в порядке. Желтые поспевающие хлеба волновались на полях, амбары были полны. Орм рассказал, что во время сенокоса люди видели на склонах медведя. Много народу было послано в лес с копьями, но все они вернулись ни с чем.

— А в остальном все спокойно? — спросил ярл.

— Как сказать… В горах был убит твой раб, который пас овец.

— Зверь загрыз? — нахмурился ярл.

— И еще какой! — ответил Орм Викинг. — Раба нашли со стрелой в спине. По стреле видно, чья она. Это люди Иллуги.

— Негодяи, — сказал ярл, — Надеюсь, они за это поплатились?

— Мы сразу же собрали вооруженных людей с самых больших дворов. На западном склоне мы заметили всадников. Они быстро скакали прочь. Но гору окутывал туман и было слишком темно, чтобы преследовать их.

Многие считали, что у них во Фьорде Троллей[49] были спрятаны корабли.

— Видно, у Иллуги и его людей оружие всегда наготове, — сказал ярл и закрыл глаза. — Следи, чтобы усадьбу охраняли. Днем и ночью!

Ярл снял с руки золотое запястье и вложил подарок в руку Орма Викинга. Козлобородый поклонился.

Сигурд отвязал своего коня, по кличке Белогривый, и поскакал в лес. Он ехал по тропинке, озаренной красными и золотыми лучами солнца, пока не добрался до поляны, где стоял древний дуб с большим дуплом.

Сигурд вскарабкался по стволу и, подтянувшись, уселся на ветку.

Это было его излюбленное укромное место. Здесь, среди густой листвы, можно было дать волю слезам.

Сколько раз он воображал себе встречу с отцом. Сколько раз ему снилось, как он бежит вниз по зеленому лугу, солнце золотит склон, и воздух словно поет. Отец, завидев его издалека, тут же слезает с коня. Он подхватывает Сигурда и высоко-высоко поднимает его, глаза и губы у него улыбаются: «Сигурд, сын мой! Я вернулся. Теперь мы будем вместе. Долго-долго».

Но в действительности отец никогда не был таким. Больше всего ярла заботило, чтобы его сыновья могли прославить свой род. В груди у Сигурда заныло. Старшим братьям была по плечу такая задача. Вон они какие большие и сильные. На целую голову выше всех своих сверстников. И в борьбе храбрые, как медведи.

Когда Сигурд был маленький, он восхищался старшими братьями. Однажды он сел рядом с Трюггве и попробовал пить мед так же, как он. Увидев, как Ари режет баранину своим острым ножом, он попробовал сделать тоже самое. Но мед Сигурд пролил на рубаху, а острым ножом порезался так, что из пальцев хлынула кровь.

Братья стащили его с лавки.

— Давай-ка мы растянем тебя. Чтобы быстрее вырос.

Они схватили Сигурда за руки и за ноги. И стали тянуть и раскачивать. Когда эта забава им надоела, Сигурд, с трудом глотая воздух, упал на пол.

Потом братья решили обучать его воинскому искусству. Они бросили Сигурда в воду, ему тогда было всего пять зим. Он захлебнулся, закашлялся и замахал руками. Братья вытащили его из воды.

— Если ты не научишься плавать, мы бросим тебя в воду зимой, — пригрозили они.

— Но ведь зимою лед… — Сигурд плакал.

— Ничего, мы прорубь сделаем, — засмеялись братья.

И они не отстали от Сигурда, пока он не выучился плавать по-собачьи.

И заставляли его бегать наперегонки. Во рту у него появлялся привкус крови, когда он бежал за старшими братьями, пытаясь догнать их.

— Ты как улитка! — негодовали братья. — Улитка и та тебя обгонит.

И прутьями стегали Сигурда по ногам, чтобы он бегал быстрее.

Потом, обхватив его мертвой хваткой, заставляли бороться. У Сигурда из глаз сыпались искры.

— Ой, кровь!

— Подумаешь, кровь пошла из носа. Умой лицо холодной водой.

И братья тут же окунали Сигурда головой в бочку с водой. Сигурд захлебывался и плакал. Из носа и глаз у него текло.

— Ну и воин! — громко хохотали братья.

…Сигурд взглянул на свои руки. Ему минуло одиннадцать зим, и по сравнению с братьями он казался хрупким. Но может, он еще вырастет, будет выше их всех. Будет сильный и храбрый. Сигурд нащупал на груди знак Одина и стиснул его в руке.

Он им еще покажет.

Когда-нибудь они поймут, что он недаром носит имя Сигурда Победителя Дракона.

Он сидел на дереве, пока ему не стало холодно, ночь подкралась и встала у него за спиной. Злые Горы бросали мрачную синюю тень на одинокую усадьбу — Воронье гнездо, — лежащую на лесистом склоне. Отсюда он видел, как бонды потянулись с полей по домам. Дети гнали с пастбищ коров и овец. Над каждой крышей клубился густой дым. По двору ярла сновали рабыни с дымящимися мисками и горшками.

— Сигурд! — позвали оттуда. — Сигурд!

Должно быть, мать.

Он ухватился за ветку и соскользнул с дерева на землю.

И вдруг по спине у него пробежали мурашки.

Рядом в кустах что-то зашуршало. Едва слышно. Но это был не ветер и не звук шагов.

Странно.

С Сигурдом и раньше бывало такое: ему казалось, будто кто-то наблюдает за ним, когда он едет по лесу.

Он поплотнее запахнул плащ, быстро вскочил на коня и поскакал к дому.

Мать стояла на галерее такая нарядная, что у Сигурда перехватило дыхание. Синее шелковое платье, которое ярл привез однажды из далеких стран, лежащих на востоке, сверкающие бусы и у пояса тяжелая связка ключей от всех дверей и сундуков обширной усадьбы. Сигурду захотелось обнять ее и сказать ей, что она так же прекрасна, как сама богиня Фрейя[50]. Однако он не решился. Лицо у матери было сумрачное, как всегда: бледная кожа, холодные серые глаза. Только щеки чуть-чуть порозовели, когда она увидела сына.

— Мы всюду искали тебя, Сигурд, — сказала мать. — Ярл, твой отец, ждет тебя в гриднице.

Сигурд последовал за матерью, и они вдвоем вошли в дубовые двери. Говор и смех сразу оглушили Сигурда, в нос ударил запах жареной свинины. В гриднице было много народу: дружинники отца с женами и детьми, люди из богатых соседних усадеб. Рабыни бегали, разнося нарезанное мясо, белый хлеб и кувшины с пенистым медом. Над очагами, в которых потрескивал огонь, жарились на вертелах звериные туши. Дым скапливался под крышей, лица гостей были почти не видны, лишь наконечники копий, скрещенных над почетным сиденьем ярла, отливали красным светом.

Могучий властитель поднялся и предложил жене место рядом с собой. После этого все гости расселись по лавкам. Только однорукий Ховард пристроился у самого очага. Ему было приятно погреть у огня спину. По обыкновению, он достал свою костяную флейту, и из нее полилась веселая плясовая мелодия.

Сигурда посадили между братьями. Они подталкивали его и смеялись.

— Как ты тут без нас жил, братишка? Небось держался поближе к рабыням, чтобы они меняли тебе мокрые штаны?

Злость захлестнула Сигурда. Вечно они его дразнят. Он раздвинул их локтями, пытаясь освободить себе побольше места. Но братья только пуще расхохотались.

— Глядите-ка, а блоха-то кусается. Дай-ка пощупать твои мускулы, Сигурд. Не больно-то они у тебя крепкие. Поешь свинины. Мы припасли для тебя кусочек. Ешь, ешь, тогда станешь большим и сильным.

Сигурд сидел весь красный и не поднимал глаз.

— Отвяжитесь от него, — вступилась мать. — Сигурд вырастет и станет настоящим богатырем, тогда вам несдобровать, волчата!

Она дала Сигурду баранью ногу и чашу с медом, которую он зажал коленями, пока обгладывал кость.

Воины хвастались и расписывали свои подвиги в походе, но еще веселее стало, когда рабы втащили огромный чан с медом и поставили его перед почетным сиденьем ярла. Несколько девушек вскочили и начали танцевать. Они кружились между очагами, подпрыгивали, смеялись и вскрикивали.

Ярл подмигнул своим людям.

— Настало время делить добычу! — провозгласил он громовым голосом.

Перед ним лежала груда сверкающих украшений и золотых монет.

Дважды повторять не пришлось. Отталкивая друг друга, воины кинулись к ярлу и окружили его. Ярл наполнял золотом кожаные мешки и оделял каждого. Тяжелую золотую гривну он надел на шею Орму Викингу, и тот с довольной улыбкой потер руки.

Ярл поднял шкатулку.

— Я слышал, любимая жена, что, пока меня не было, ты исправно занималась хозяйством. Эти дары вознаградят тебя за твое одиночество.

Жена ярла жадно схватила шкатулку и раскрыла ее. Серые глаза внезапно ожили. Она гладила рукой янтарно-желтый шелк и рассматривала на свет прозрачные голубые бусы.

— А теперь твой черед, Сигурд! Ты даже не догадываешься, что я тебе привез.

— Что, отец, что? — Сигурд переминался с ноги на ногу, стоя перед ярлом. — Может, щенка, как ты обещал?

Ярл разразился хохотом.

— Щенок — это пустяки! Погоди, сейчас увидишь.

Ярл протянул ему какой-то предмет, завернутый в красивую ткань. Сигурд осторожно развернул его. Внутри оказался нож. Стальной нож с серебряной рукояткой. Сигурд легонько провел пальцем по лезвию. Нож был очень острый.

Отец улыбнулся, заметив удовольствие на лице сына.

— Владельцу этого ножа не хватило ума расстаться с ним добровольно. Здоровенный детина был этот франк. Носи нож и помни, что твой отец — могучий воин.

Все гости подняли свои рога за здоровье ярда.

— А теперь, — сказал ярл и хлопнул в ладоши, — сыграй нам, Ховард. Пусть нас порадует твоя флейта.

Сигурд изнывал от нетерпения. Он знал, что по возвращении из похода отец всегда поражает гостей какой-нибудь диковинкой.

И сегодня в глубине гридницы открылась низкая дверь. Сначала никто этого не заметил: в гриднице было темно, лишь в очагах пылали угли. Внезапно в сумраке вспыхнул огонь, и гости в страхе вскочили, готовые бежать к двери. Но тут они увидели карлика с пылающим мечом в руке, который стоял перед сиденьем ярла. Яркий огонь озарил темную гридницу, и тут же в воздухе замелькали еще три пылающих меча. Это было сущее колдовство. Пораженные гости не понимали, во сне они это видят или наяву.