А здесь сохранилось неплохое техническое оборудование и в таком ассортименте, который обеспечивал интересующимся лицам достаточный информационный уровень. Можно было слушать не только концерты Кристофера Эйми…

Всё оказалось таким обыденным, что прямо диву даёшься! Вон у окна мой куда более настойчивый братик успешно кадрит раскрасневшуюся от удовольствия и шипучего вина Малинку, и королевское достоинство вовсе не мешает ей откровенно кокетничать. Надо признать: она действительно хорошенькая, особенно, когда смеётся. Губы, конечно, слишком уж яркие и пухлые, как две алые подушечки, зато зубки просто блеск! Ровные, тонкого жемчужного оттенка, словно специально выточенные для конкурса красоты. А уж кожа… Не кожа, а мечта! Чистая, нежно-розовая, как у полностью здорового человека, которому постоянное пребывание на свежем воздухе идёт только на пользу. А ещё ровный, аккуратный носик (не чета моей кривуле), соблазнительная ямочка на подбородке — одним словом, симпатичная мордашка! Вот лишь напрасно эта крошка считает, что если она подстриглась под мальчишку, то за волосами уход уже не нужен. А ты, золотко, так и поступила, и в результате имеешь какие-то клочки, кустики, чуть ли не колтун вместо эффектной кок-причёски, которую и соорудить-то ничего не стоит! Расчёт же на очаровательную дикарочку не сработает, ибо золотая корона уже совсем из другой оперы…

Тут сзади снова послышался двойной раскатистый хохот, но совсем уже неприличный, с какими-то переливами и бульканьем, будто существа, издававшие эти звуки, прямо-таки захлёбывались от веселья. Я представила, как из-за поворота появляется самодовольный папенька под ручку со своим новым дружбаном; как, вытаращив глаза и растопырив руки, восклицает: «А вот и дочурка моя, а мы давно тебя ищем!»; как затем он старается улизнуть, оставляя меня один на один с этим прилизанным манекеном — и мне тотчас стало нехорошо. Шаги между тем приближались, и я машинально вжалась в стену, вернее, в то, что по ошибке посчитала стеной. На самом деле это была дверь (причём чуть приоткрытая) в комнату Сержа, куда я через мгновение и ввалилась.

Мое богатое воображение моментально вогнало меня в краску, показав разобранную постель, полуобнажённого рыцаря, лишь ниже пояса прикрытого летним одеялом, и — крупным планом — себя, всю такую зарумянившуюся, в лёгком вечернем платьице на ажурных бретельках, весьма похожем на комбинацию… Однако верной оказалась только вторая часть картины, а Серж… Серж просто стоял у окна, разумеется, одетый. Ему удивительно шли мои любимые тона — чёрные с металлическим отливом брюки и тёмно-синяя приталенная майка с короткими рукавами намечали очень модный спортивный стиль, допускавший аккуратные вольности в одежде. Пришлось временно позабыть о своем идеале с «античными», как издавна принято говорить, пропорциями и признать, что на меня смотрит настоящий мужчина, образ которого не портил даже заметный двойной подбородок. Складки материи удачно скрывали некоторые незначительные недостатки, и сейчас фигура Сержа казалась мне если и не идеальной, то ого-го! Когда он сделал два мягких шага мне навстречу, скрестив при этом на груди руки, я снова поразилась их невероятной мощи. Поразилась и разволновалась настолько, что у меня пересохли губы и слегка задрожали коленки. Неизвестно откуда (известно!) возникло загадочное желание поднести расслабленным жестом ладошку ко лбу, закатить глаза и, томно пролепетав: «Мне дурно… ах!», начать плавно падать спиной вперёд в надежде, что через секунду меня подхватят куда более крепкие ладони. Проклятое воображение тотчас услужливо продолжило эту мело-сентиментальную сцену, показав, как меня несут… и кладут… и расстёгивают что-то, стесняющее моё дыхание…

Тут я, слава Всевышнему, очухалась и обнаружила, что успела донести свою лапку чуть ли не до уха. Пришлось срочно перестроиться и быстро прижать к губам указательный палец правой руки. На молчаливый вопрос рыцаря я приняла заговорщицкий вид и прошептала: «Мстислав!», сопроводив всё это тыканьем кулака с оттопыренным большим пальцем куда-то за спину.

— Понимаю… — произнёс Серж несколько странным тоном, и в уголках его губ мне почудилась ироничная смешинка. — И что же, он пристаёт, соблазняет, шантажирует?

— Неужели это его амплуа? — спросила я и игриво приоткрыла ротик. Рыцарь немного театрально вздохнул:

— Ну… как бы сказать… Не то, чтобы любимое занятие, но делает он подобные вещи превосходно. И наиболее часто.

Я постаралась звонко рассмеяться, и мне это удалось. Разговор завязывался сам собой, и не было нужды изобретать хитрые словесные конструкции.

— Нет, с подобными способностями Мстислава я ещё не сталкивалась, — весело сказала я и сделала шаг Сержу навстречу. — К тому же это ведь чисто женские черты характера! Мужчина должен требовать, принуждать и угрожать!

— Это он тоже умеет…

— Значит, мастер наезжать по поводу и без повода? — (я вовремя остановилась, так как ещё полшажочка — и можно было начинать обниматься). — Похоже, интуиция меня не подвела. Нет, пусть уж фатер его до конца и обхаживает!

— А что — на завершающий этап были запланированы вы, леди?

О! Резковато, но справедливо. Однако необходимо всё же смягчить, а как? Мгновения бежали вприпрыжку, складывались в неуклюжие минуты; многочисленные варианты ответов вспыхивали у меня в голове, тасовались, сминались и гасли, а я всё никак не могла выбрать самый удачный. И в конце концов растерявшись, просто осталась стоять перед рыцарем с округлившимися глазами и вздрагивающими губами. Серж заметил это и сразу изменил тон.

— Кажется, я заслуживаю лёгкой пощёчины, — сказал он, и разделявшее нас крохотное расстояние исчезло. Оказалось, что он уступает мне в росте самую малость и, похоже, это его совершенно не волнует. Я сразу успокоилась. Очень медленным движением моя рука коснулась мужской руки, осторожно сжала её запястье двумя пальчиками и дружески встряхнула.

— Нет, наказание будет другим, — я постаралась добавить в голос самую малость лёгкого жеманства. — Какое-то время вам предписывается обращаться ко мне исключительно аристократически — девушке нравится, хотя, возможно, она этого и не заслуживает… Вас же будем называть просто по имени. Итак, вы — Серж, а я — леди Эльза. Согласны?

Рыцарь заглянул в мои глаза и медленно склонил голову.

— Никаких проблем, — (знакомая смешинка снова тронула его губы), — я готов подчиниться. Осмелюсь лишь уточнить во избежание недоразумений: вы действительно замужняя женщина или собираетесь играть её роль? Хотя, если это ваша тайна…

— Но почему… — недоуменно начала я, потом сообразила: — Ты же сам первый сказал: «Леди»! Помнишь, там, в столовой?

— Я надеялся, что меня поправят в случае ошибки…

— Нет-нет, то есть, разумеется, да! Конечно же, я свободна, свободней не бывает! — испуганно протараторила я и с облегчением перевела дух. — А кем я буду в этом случае?

— «Мисс». Мисс Эльза, с вашего позволения. Правда, нынче подобная разница достаточно условна и почти не улавливается. Однако, если мы окажемся в Замке Рэчери, я буду вынужден соблюдать точность.

— Неужели это возможно? — я почему-то так обрадовалась, что едва не захлопала в ладоши. — Там ведь, говорят, никто из посторонних не был?

— Верно, однако вас собирается пригласить лично Младшая Королевна.

— Вы её видели сегодня вечером? И говорили с ней? — настроение моё сразу упало, я закусила губу и отошла к окну. Долго стоять спиной к рыцарю было невежливо, и пришлось развернуть правое плечо. Одновременно я постаралась весьма вызывающе выпятить грудь. Это подействовало, так как Серж тотчас снова приблизился ко мне и встал с нужной стороны. Его ответ не уступал по нахальству моему провинциальному эротизму.

— Было бы странно предполагать другое, — надменно усмехнулся он. — Только при оформлении вашей догадки нужно поменять местами члены предложения. Она пожелала видеть меня и беседовать со мною в этой вот комнате. Предварительно очень деликатно постучав в дверь. Я не мог отказать в свидании Малинке — она была моей старательной ученицей, хотя оказать решающее влияние на неё так и не удалось. Однако видеть её назойливого опекуна я уже не в состоянии! Кажется, мы в этом солидарны?

— Или просто похожи, — заметила я. — Понимаешь, мне даже трудно объяснить возникшую к вашему Мстиславу неприязнь…

— Зачем объяснять? Пусть этим занимаются мужчины, — невозмутимо изрёк Серж. — Вам что-либо доказывать совершенно ни к чему! Поверьте, прекрасная Эльза…

— Не надо, рыцарь, — болезненно поморщилась я. — Комплимент, если он хоть немного искренен, должен на чём-нибудь основываться. А здесь…

— Прекрасная Эльза, — упрямо повторил он, сопроводив свои слова резким поднятием ладони, — вот это как раз я и мог бы доказать, но… Любой самый интересный образ порой напрочь уничтожается обычным словесным описанием. Однако, если вы не против, то кое-что скажу. Мне очень понравились ваши волосы, леди. Вы вправе ими гордиться!

Да, это он попал в точку, не зная подлинной причины моей гордости. Я глубоко вздохнула и внимательно посмотрела на рыцаря — он глядел на меня спокойно и серьёзно. Неужели этот парень не лицемерит, и я впрямь его заинтересовала как женщина? Вся штука в том, что по отдельности у меня было всё в порядке: есть, на что глянуть, а на ощупь — так хоть в обморок падай! Но вот этот самый проклятый образ, о котором он так красиво упомянул, ну никак не складывался из казалось бы вполне приличных компонентов. Иначе я давно была бы замужем с кучей детей впридачу.

— Нет, Серж, — с сожалением сказала я, — мне приятно слышать твои слова, но всё-таки прошу тебя: не стоит. Особенно при посторонних.