Между тем похититель уходил всё дальше на запад и юго-запад, меняя эти направления в зависимости от проходимости трассы. Трижды он пытался прорваться к заветному лесу в «технической мёртвой зоне» и через него в степь, но всякий раз в нескольких десятках метров от желанной цели сверху косо падал тонкий красный луч, выжигая дымную полосу на земле. Это сильно пугало чёрного коня — он инстинктивно отскакивал и портил планы хозяина. А Инфантьев в вездеходе с предельной точностью копировал все маневры бандита, двигаясь строго над ним. Станислав же вёл заградительный огонь из лучемётов не менее аккуратно — порой на грани допустимого риска, но как раз этим предупреждая возможность хитрых прорывов на полной сверхсиле.

Эльза всего этого не видела, но по внезапным метаниям коня из стороны в сторону смутно чувствовала, что происходят какие-то события. Она слабо попыталась восстановить свои сенсорные способности, но добилась лишь того, что как бы прорвала невидимую пелену: мозг вмиг наполнился дикой какофонией, и вместо звенящей пустоты воцарился шуршащий хаос, похожий на горячечный бред. Кто-то тарахтел с безумной скоростью донельзя искажённым голоском: «Похитить и убить, похитить и убить, убить, убить, бить-бить-бить!!!» Сюда же вплеталось визгливое верещание: «Ведь предупреждали, предупреждали, упреждали, ждали-ждали-ждали!!» и, как в бочку, бухал зычный бас: «Полежу-ка я в гробу, полюбуюся… полежу-ка я в гробу, полюбуюся!» Эльзе захотелось завопить во всю мочь и забиться в дурной истерике, но сил хватило лишь на хриплый кашель да на то, чтобы судорожно дёрнуть ногами и чуть приподнять голову. Однако именно это последнее движение помогло дочери Командора почти в полной мере вновь обрести рассудок: невдалеке она увидела Сержа.

Он появился с такой головокружительной быстротой, словно лошадь «Железной Маски» не летела во весь дух, а плелась, рассеянно переставляя ноги, как при замедленном просмотре фильма о скачках. Преимущество коня-тяжеловоза рыцаря было просто неоспоримым — едва бестолковый лесок закончился, и просека широко разошлась до ровного поля, он играючи догнал бандита и, демонстрируя свою мощь, пошёл рядом, то вырываясь на корпус вперёд, то снова выравнивая линию. В сердце Эльзы вспыхнула безумная радость при виде своего верного телохранителя, который держал слово. Она всеми силами старалась перехватить его взгляд, но тщетно: рыцарь смотрел прямо перед собой, словно несчастная мисс фон Хётцен его ни капельки не интересовала, а всё внимание было устремлено на увлекательное состязание в скорости. Как обычно, на нём не было шлема, а в руках оружия; располагался он в седле прямо и ровно, расправив плечи, и лишь изредка привставал на стременах. Не вызывало сомнения, что неизвестный вовсе не стремится к близкой встрече с ним. Ещё пару раз он попытался падающе уклониться вбок, но вездеход сразу снижался, и Станислав короткими уколами-вспышками вновь и вновь закрывал этот вопрос.

Тем не менее, в действиях похитителя не ощущалось никакой паники, словно им заранее были подготовлены точные планы на дюжину вариантов возможного развития событий. Зажатый между Сержем с одной стороны и гравикатером с другой, он, направляя всю свою сверхсилу в коня, погнал его вперёд таким ужасающим карьером, что любой сбой грозил тому верной гибелью вместе с всадниками. Рыцарь в свою очередь так же взвинтил темп и отстал самое большее на полголовы. Вдруг вороной, повинуясь незаметному движению бёдер хозяина, взметнулся и прыгнул — и не в пустоту на прорыв, а прямо на вездеход, будто собирался его протаранить. Инфантьев среагировал как робот, круто бросая машину по дуге к лесу, и сразу же отчаянный манёвр-нахрап был дважды повторен с такой быстротой и точностью, что Станислав не решился применить энергетическое оружие даже на испуг. Казалось, бандит ничего не выиграл, потому что, оттеснив гравикатер на полторы сотни метров, он опять очутился блокированным между ним и Сержем, который ровно на столько же приблизился с другого края. Однако при четвёртом наскоке катер отклонился так неудачно, что вдруг потерял управление и на полном ходу вмазался в землю — к счастью, с минимальной высоты. Торопливые попытки стронуться с места ни к чему не привели: машина была загнана точно в клин «технической мёртвой зоны», о котором никто из путешественников понятия не имел, а бандит — прекрасно осведомлён.

Эльза и о том ничего не знала, но, в очередной раз с огромным трудом вскинув голову, вдруг не обнаружила Сержа. Она прошептала это имя, потом почувствовала, что способна выкрикнуть его, но не смогла решиться. Страх и безнадёжность с новой силой захлестнули её, слёзы потекли из глаз сами собой, застилая всё на свете, и поэтому осталось незамеченным плавное замедление хода коня с белым пятном на лбу и окончательная его остановка. Внезапно Эльзу, как котенка, вздёрнули за шиворот и неловко, боком, посадили. Она вскрикнула от боли, но сумела зато вздохнуть полной грудью, а затем увидела совсем близко трепетавшую на ветру свободную белую рубашку Сержа. Рыцарь, заметив аварию, рискнул в немыслимом вираже совершить крутой, широкий обгон и теперь выходил на похитителя прямой атакой лоб в лоб.

«Вернулся! Не бросил! О, теперь всё будет хорошо!»

Радоваться дочери Командора было, однако, рано, так как бандит предстоящую схватку собирался строить по-своему, используя драгоценную заложницу в качестве живого щита. Её многострадальная шея вновь очутилась в двухпальцевом капкане — самое малейшее их сжатие сулило Эльзе немедленную смерть. Краешком глаза ей удалось вторично глянуть на «Железную Маску», но по крупному, твёрдому подбородку невозможно было прочесть его нервное состояние. Похоже, что обладая хорошим козырем бубновой масти, он нисколько не волновался за исход столкновения, и оставалось загадкой, каким же чудесным образом рыцарь намеревался спасать честь и всё остальное неосторожной Дамы своего сердца. Похититель тем временем развернул пленницу так, словно показывал, на каком тончайшем волоске висит её жизнь. Молодая женщина, снова начавшая испытывать нехватку кислорода, устремила отчаянный взор на того, кто недавно самоуверенно обещал ей защиту, и от неожиданности едва не задохнулась совсем: Серж преспокойно сидел на своем жеребце напротив неё и старательно грыз яблоко, которое держал в левой руке. Правой из-за конской морды не было видно, однако по неподвижному расположению плеча вряд ли стоило делать вывод, что она готовится к поединку.

Ошалевшая Эльза так сильно начала хватать ртом воздух и вздымать грудь, что бандит отвёл в сторонку один палец, давая своей жертве возможность немного прийти в себя. Сам же он впервые за всё время проявил какие-то эмоции, заключавшиеся в многозначительном почёсывании кончика носа — при этом прорези маски с холодным вниманием фиксировали малейшие движения рыцаря. Пока они состояли лишь в поворачивании яблока к зубам другой стороной да в тщательном, с хрустом, пережёвывании тёмно-красной кожуры. Причём Серж в свою очередь рассматривал противника как некое подопытное животное, которому скоро предстоит сделать вивисекцию без наркоза, и вновь совершенно игнорировал жалобные, полные слёз, страдальческие глаза Эльзы, молившие хотя бы о самой простой поддержке. Напротив, когда до косточек обглоданный огрызок медленно вывалился из ладони рыцаря, на его полном лице появилась широкая плотоядная улыбка, словно он был крайне доволен и вкусом фрукта, и произведённым осмотром клиента. С густым рокотом упали откровенно презрительные слова:

— Узнал меня, малыш? Вижу, что узнал, коли так боишься — правильно боишься, между прочим… В принципе, тебя давно можно было, как говорится среди мужчин, сделать, да не хотелось, чтобы потом судачили, будто я обижаю безоружных детишек! Увы, зрелость твоя уже никогда не наступит… И с пойманной девкой побаловаться не успеешь — так что лучше придуши её поскорее да вынимай-ка сабельку!

Услышав последнюю фразу-совет, Эльза сначала не поверила собственным ушам, а затем поняла, что сию же минуту может скончаться от немедленного сердечного приступа. Однако пальцевой ошейник снова заметно ослабел, а неизвестный даже привстал и подался вперёд, буравя рыцаря своими глазами-свёрлами. Тот очень картинно, по сантиметру, начал приподнимать правую руку, в которой тяжёлой чёрной струей заблестела и потекла массивная боевая цепь. Выбросив кулак над головой, Серж вызывающе позвенел крупными кольцами, а потом внезапно со свистом перехлестнул ими воздух перед собой, описав большую восьмёрку, и вновь застыл в каменной неподвижности — конец цепи висел так спокойно, словно его и не трогали.

Бандит дёрнулся в седле, и Эльза вновь ощутила давящую хватку у основания затылка; вновь начала накатываться вязкая дурнота, а кровь прилила к лицу. Мысли суматошно заметались в ожидании скорого конца — и вдруг снова невероятно чётко вычленилась посторонняя «волна». Но ударить, нажать или даже ткнуть — на это не было ни сил, ни воли, и начавшая терять сознание, разведчица сумела только слабо её тронуть. И, как по мановению волшебной палочки, мир посветлел, стало удивительно легко: Эльзу больше не держали.

Она сделала неуверенное движение корпусом, по-птичьи взмахнула руками и, потеряв равновесие, начала сползать с коня, а через секунду опрокинулась всем телом в густую, запылённую траву. Перевалившись на спину, мисс фон Хётцен машинально устремила глаза вверх и с изумлением обнаружила, что «Железная Маска» с дёргающейся челюстью и багровым апоплексическим лицом держится костяшками пальцев за виски. Точно так же реагировал и любой человек, мозг которого «сверхсотница» Эльза внезапно атаковала всей своей мощью. Это было знакомое зрелище, и всё же суть происшедшего не улавливалась: она ведь чужую «волну» лишь едва-едва пошевелила!