— Мама! Ма-ма! Ма-ма-и-ди-к-нам!

Эту фотографию и поместили на обложку все ведущие мировые издания. На фоне фотографии Земли мужчина и женщина, обнявшись, смотрят друга на друга в окружении счастливых скачущих детей. Надпись под фото 'Русское Серебро'. Ладно, пусть думают, что остроумно.

После приема — сухого шампанского и официальных тостов для взрослых и экскурсии по Кремлю для детей — вся команда десантировалась к нам на дачу с двумя ведрами шашлыков, огромным арбузом, ящиком темных мясистых помидоров и небольшим озером вкусного, золотистого, отдающего дюшесом вина, разлитого в большие бутыли — Русановы на родину ездили. Горлышки, залитые воском, высовывались из открытого багажника, как скворчата. Гости натянули шорты и майки, по-свойски вытащили из сарайчика столы и стулья, из кладовки — скатерти и посуду, без участия хозяев мыли, резали, раскладывали, жарили… Очень удобно так принимать гостей, знаете ли.

Слава Келлер поднялся из-за стола с полным бокалом и выразительно покашлял.

— Товарищи офицеры, дорогие дамы! Вадим Олегович, Евгений Григорьевич. Простите за нескромность, но смело могу сказать, что видел в жизни немало интересного и еще больше надеюсь увидеть. Но уж на что я совсем не рассчитывал — так это увидеть собственные похороны. Спокойно, спокойно, — остановил он наше возмущение рукой, поднятой на манер Гая Юлия. — А на что это, по вашему, похоже, когда тебе памятник ставят и речи говорят, как про покойника? Вас, кстати, это тоже касается.

— Славка, так что, за упокой пьем?

— Дядя Женя, за здравие! У нас даже на памятнике написано — будем жить. Выпить я хочу за мою жену, за наших девчонок. Они не только надежный тыл, они и на передовой с нами были. Злата, любимая! Я ради тебя готов умереть, но еще больше я хочу с тобой жить. Еще лет сто или двести ссориться и мириться. Мы иногда даже ругаемся специально, что бы лишний раз помириться, да, золотце? Не дерись, тут все свои!

— И правда, Злата, тут все в курсе, — поддержала Катя. — Вы даже на МПЭК посуду бить умудрялись, где брали только.

— Взяли по лимиту личного веса, — рассмеялась Злата, отмахиваясь. — Говори уж, балабол!

— И за наших родителей я хочу выпить. Без них не было бы и нас. Без красивых долгих слов, просто — живите вечно, — Слава на секунду опустил глаза. У его матери случился инфаркт почти год назад. Стресс… — Я хочу выпить за выговор Сани Колодея. Уникальный человек, товарищи, Валерий Чкалов. Нет, под мостами он не летал. Или летал, Сань? Но получить за один вылет и выговор, и орден — это даже мне не удавалось. Вот, кстати, Людмила Евгеньевна, это по вашей части. Что у него там в анамнезе — патологически дисциплинирован и эталонно исполнителен? В резерве именно его и оставили. Слетал с Нетесиным к пирамиде, выполнил приказ, а когда услышал, что мы в…, рванул в самоволку, в космос. Нет, вы не подумайте, он просился добровольцем. Но начальство, клятые бюрократы, не пустило. У вас, Колодей, налета не хватает, и прочее по инструкции, от сих до сих. Короче, спасибо, Саш. Без тебя песец был бы куда жирнее и пушистей.

— Владислав Германович, — Саша сидел весь красный.

— Не перебивайте старших по званию, товарищ капитан. О чем это я? О друзьях. Марк, знаешь ли ты, что во время первой лунной экспедиции экипаж всерьез обсуждал вопрос о способе твоего убийства? Твое занудство хотели запустить в открытый космос. Да, вместе с тобой. Ты не просто зануден, ты гениально зануден. Только такой человек смог свести в систему огромное количество малозначительных фактов, доказательств неизвестно чего, разрозненных деталей, смутных догадок. Это ладно. Но объяснить, убедить, преодолеть скепсис, не просто заставить принять идею — пробить финансирование. Причем все знали, что испытать метеоритный щит можно только в реале, других механизмов не существует. Я спросил у одного очень знающего человека, а почему щит активировали в последнюю минуту? Что, раньше нельзя было? Он мне сказал: 'Понимаешь, до конца никто не знал, что включится — метеоритный щит, как Нетесин доказывал и расчеты показывали, или какой-нибудь антиадронный коллайдер, задействующий чудовищные энергетические мощности. Или машина времени. Это тоже обсуждали, между прочим, на полном серьезе. Доводы приводили, даже две монографии написали и кандидатскую'. Так что, Марк, человечество нам обязано еще и за терпение.

Народ с легкой руки Златы поаплодировал и даже одобрительно посвистел, как на хоккее.

— Еще я хочу выпить этот бокал за справедливость. Помните единственную конференцию Роскосмоса и NASA? Ими же, американскими коллегами, прошу обратить внимание, был представлен анализ количества ударных кратеров на единицу площади поверхности материков. Так вот, на Северной Америке кратеров, как дырок на дуршлаге. Почему, я вас спрашиваю? Правильно, на них уже падало. И опять посыпалось, потому что одна пирамида ушла под воду у берегов Кубы, а во вторую, в пустыне Мохаве, они никого не пустили. Нет, крупные метеориды мы над ними посбивали, и Йоллоустоун охраняли, как англичане продсклад, что б не рвануло, но в остальном — сами, господа, так сами. Короче, на памятник второй строчкой просилась надпись 'Развалинами рейхстага удовлетворен', но — не политкорректно, понимаю.

— Оратор, говоришь хорошо, но у меня рука стакан держать устала, — съехидничал отец.

— Сам в напряге. У меня главное осталось, — Лицо у Славы изменилось, напряглось. Помолчал, сказал хрипло. — Игорь. За тебя, командир.

И мы, наконец, выпили.

Мы поднимем за жизнь и стакан, и щиты,

Чтобы рядом и мама, и дети, и ты,

Мы шагнем в невесомость, прикрыв от беды

Этот мир, где есть мама, и дети, и ты!

Паруса позовут или Марс и Луна,

Чтобы жизнь продолжалась и наша страна,

Выполняем приказ, нарушаем приказ,

Чтобы мама и дети гордились за нас,

Чтобы день наступил, чтобы ночь позвала,

Чтоб любимая рядом живая была,

Мы поднимем "за жизнь" и стакан, и щиты,

Чтобы жили и мама, и дети, и ты!

(Стихи Татьяны Резниковой)