— Какой прогноз для нашей страны? Нам прилетит?
— Всем прилетит, Александр Георгиевич…
— Господин президент, главком ВКС на связи из Центра управления полетами.
— Виктор Николаевич, как там твои орлы? Живы?
— … героически погибли. Америка всегда будет помнить имена этих отважных астронавтов. Приносим свои соболезнования их семьям.
— … в Лондоне образовалась давка у входа в метро. Толпа прорвалась через турникеты, ломая все на своем пути. Сотни людей оказались затоптаны насмерть. Полиция и войска, введенные в город, охраняют правительственные объекты, больницы и склады продовольствия.
— … на улицах хаос. Власти призывают жителей Берлина и других крупных городов Германии к организованной эвакуации.
— Президент объявил чрезвычайное положение всей территории страны. Полиция, Росгвардия и войска приведены в повышенную боевую готовность. Метеоритная бомбардировка, по предварительным данным, начнется в ближайшие два часа. Просим вас избегать паники, следовать указаниям сотрудников МЧС.
На экране появились номера телефонов, адреса эвакопунктов и убежищ, диктор дублировал. Я сделала звук тише, поднялась с дивана. Августовский день был жарким, а я мерзла, дрожала от озноба.
Ледяными руками набрала в очередной раз Горелова. Последний раз звонила полчаса назад, но вдруг…
— Сергей Семенович… По-прежнему нет? Радио?! Живы?! Все живы! Да, да, спасибо большое!
Сбежала вниз. Родители хлопотали в подвале — носили кое-какие вещи, продукты, воду. Дети деловито и радостно помогали. Для них это сродни квесту…
— Мама, папа! — обняла свекровь, обернулась на свекра. — Игорь жив! Они возвращаются, догоняют поток. Все будет хорошо!
У Ирины Георгиевны подкосились ноги, хорошо, я ее подхватила. Отец отстранил меня, поднял на руки, отнес на диван. Мама уже бежала из кухни с водой и лекарством.
— Ира, Ирушка, выпей, — мама понесла ей чашку к губам. — Все хорошо, жив наш Игорек, — всхлипнула, зажала себе рот рукой. Я погладила ее по спине, усадила.
— Мамуль, давай капель накапаю?
— Да я уже, — отмахнулась мама. — Жень, вы б выпили с Вадимом грамм по 50? Посмотри, сват весь белый.
— Точно, конец света, — признал отец. — Пятьдесят лет многонепейкала, а тут на те!
Заседание Совета безопасности, правительственная резиденция, Москва.
— Гравитация Луны, хоть и слабая, все же притянула часть обломков. Другая часть, также под влиянием Луны, изменила траекторию и направляется в сторону Солнца. Плохая новость — к Земле летят наиболее крупные объекты и некоторая часть мелких.
— Значит, на принятие решения у нас час…
— У нас нет времени, — резко возразил президент. — Решение должно быть принято немедленно.
Через десять минут с подмосковного военного аэродрома стартовал космический летательный аппарат. Еще через двадцать минут он совершил посадку на границе полуострова Таймыр и плато Путорана. Через пятнадцать у пирамиды Койтукан приземлился вертолет.
Рев сирены оповещения раздался одновременно с сигналом смс. Я сгребла детей, подталкивая, поторопила.
— Быстро берите котов и вниз. Рита, отвечаешь за младших. Вадим, Женя — помогите бабушкам. Я за собаками.
Отцы перекрывали газ, воду, отключали электричество, закрывали рольставни. Я пробежала мимо, к вольеру. Миг и Майор жались к сетке, прижимали уши.
— Идите ко мне, мои хорошие. Ну, не бойтесь. Шумно, понимаю, — я пристегнула поводки, потянула. Псы путались под ногами, скулили. Папа ждал меня на крыльце.
— Милка, давай вниз. Миг, Майор, ко мне, быстро.
В подвале пересчитала всех по головам, выпустила котов из переносок, освободила собак, приказала:
— Лежать! — собаки улеглись на одеяло у стенки, туда же, принюхиваясь, прокрались коты, уселись умываться.
— Мамули, вы как, живые? Папы? — мама махнула рукой с топчана. Свекор сидел у стола, настраивал радио, отец что-то перекладывал на стеллаже. Дети сидели в гамаке, как нахохленные совята. Подошла, села, они прилепились ко мне, обняла всех сразу, поцеловала.
— Мама, а долго мы тут будем сидеть?
— Не знаю, мой родной. Надеюсь, что нет.
— А папа к нам прилетит?
— Конечно, прилетит.
— А где он сейчас? На космодроме?
— Нет, заинька. Папа в космосе.
— А метеориды в него не врежутся?
— Кит, что ты глупости спрашиваешь? — возмутился Женька. — Я тебе только вчера рассказывал, какая на кораблях защита стоит!
— Мам, а я есть хочу, — грустно признался мне Кирюшка.
— Есть рулеты с сыром и зеленью, рыбой, паштетом. Иди, принеси вон тот контейнер с синей крышкой.
Кирилл не успел спустить ноги на пол. Мы услышали низкий гул, рокот, становящийся все громче и интенсивнее. Мне казалось, что он раздается прямо у меня в голове. Испуганные дети заплакали. Я услышала, как охнула мама, застонала свекровь.
— Мне надо наружу, — забормотала я, пытаясь встать. — Дети, не бойтесь. Все хорошо.
— Люда, ты куда?! — всполошилась мама. — Отец, да скажи ты ей!
— Мамочка! — дети цеплялись за меня.
— Я сейчас вернусь, — торопливо прижала их к себе, отпустила. — Меня не будет только минуту!
Свекор пристально посмотрел мне в глаза, переглянулся с папой и молча открыл тяжелый люк. Когда выскочила на улицу, гул стихал, как струна. На светлом вечернем небе не было ни облачка, алое Солнце садилось за рекой. Обернулась на восток и замерла — на синем куполе вспыхивали и гасли искры. На мгновение мелькнула серебристая стрелка, алая вспышка — и по небу разлилась клякса огня.
Бронзовые лица монумента Героям космоса были вполне узнаваемы, идея понятна. Горстка смельчаков держала символический щит, закрывая Землю от падающей звезды. Внизу — огромными буквами надпись: 'Будем жить!' Эти слова кричал герой великого фильма Леонида Быкова, направляя горящий самолет на таран. Я знаю, что первоначально скульптор предлагал совсем другую фразу, а президент, утверждая проект, написал вот это короткое 'Будем жить!'. И открывал памятник на Поклонной горе тоже он. Ровно через год, в такой же августовский день.
Орбита Земли.
— Келлер, Серов — левый сектор. Фанг, прикрой меня. Атакую.
Вертлявая глыба в перекрестье прицела на мгновение превратилась в яркую вспышку.
— Командир, цель на девяносто градусов. Келлер, объект в вашем секторе.
— Атакую. Серега, держи дистанцию!
Вспышка, корабли перестраиваются на немыслимых скоростях.
— Кедр, я Ясень. Кедр, я Ясень. Следую параллельным курсом, жду приказаний. Оператор к работе готов.
— Саня?! Ты тарелку угнал? Кто подельник?
— Колодей, занять место левого ведомого. Келлер, внимательнее!
— Цель групповая на семьдесят!
— Нетесин, *** ***, ты-то тут каким боком? Командир, атакую!
Земля. Центр управления полетами.
— Противометеоритный щит активирован. Группа наблюдения визуально подтверждает. Данные объективного контроля получены.
— Стабильное поражение мелкомасштабных целей.
— Фиксируется приближение объектов диаметром до пятидесяти метров.
— Данные летной группе переданы.
— Связь с Кедром по резервному каналу. Подтвердили готовность.
— Первый, контур щита не замкнут. Повторяю, контур щита не замкнут!
— Быстро, зоны поражения!
— Данные обрабатываются.
— Зоны поражения!
— Данные обрабатываются.
— Доложить по готовности!
— Зоны поражения — Австралия и Океания, Атлантический океан, центральная и южная Африка, Североамериканский континент.
— Почему Америка?! Там же есть опорная точка в пустыне Мохаве? Программа ее учитывает. Связь с NASA, немедленно.
— Первый, американцы заблокировали все каналы связи.
— Повторите вызов.
— Связь блокирована.
Начальник Центра, поморщившись, снял трубку прямого телефона.
— Товарищ верховный главнокомандующий… На орбите только наши корабли. Считаю необходимым информировать Европейское космическое агентство и просить их координировать взаимодействие с NASA. Есть.
Телефон с гербом зазвонил через десять минут. Выслушав, Белов ответил только: 'Слушаюсь' и медленно положил трубку.
— Связь с Кедром. Игорь, в космосе только вы. Больше никого не будет. Европейцы отказались поднимать корабли.
Поклонная гора. Москва. Выступление президента.
— … вы не увидите здесь делегаций европейских государств. Нет, мы не отказали в приглашении официальным лицам, год назад принявшим решение не участвовать в отражении метеоритной атаки с циничной формулировкой 'дорогостоящая операция нецелесообразна ввиду отсутствия непосредственной опасности странам Евросоюза'. Но ни один из европейских лидеров не нашел в себе мужества открыто взглянуть в глаза матерям и отцам, женам и детям наших космонавтов. На протяжении всей истории человечества были и есть герои, беспримерное мужество которых спасало миллионы человеческих жизней, не задумываясь об их политических взглядах, национальности или вероисповедании. Как президент, я испытываю гордость от того, что высокая выучка и профессионализм наших космонавтов позволили им вернуться к семьям, родным и друзьям живыми. И по-человечески счастлив, что могу пожать им руки.
После было прохождение роты почетного караула и воздушный парад. Когда замыкающее звено Стрижей отсалютовало победителям, ребята поднялись. Толпа взревела. Никита вскочил и понесся к правительственной трибуне, не успела я глазом моргнуть и за шиворот поймать. Добежал до отца, схватил за руку, запрыгал, вопя от восторга.
— Это мой папа! Это мой папа!
Ребятня сорвалась с места, окружила Игоря, Кир схватил другую руку, закричал изо всех сил.
— Папа! Мой папа герой!
Я и смеялась, и плакала. Артема обнимали дочки, Тема-маленький бойко ковылял к папе, Слава Келлер поднял на руки и сына, и малышку. Журналисты что-то говорили в микрофоны, показывая на трибуну, зрители снимали на смартфоны и камеры. Я торопливо включила запись, смахивая слезы. Игорь нашел меня взглядом, я прочитала по губам: 'Иди к нам!' Замотала головой, но он повторил опять: 'Иди!' Наклонился к детям, что-то сказал, и они закричали хором.