— Я сама, — сообщила в переговорное устройство.

Кивнув, Седой вышел из переговорной, даже не взглянув на собеседника.

Моего появления Макс не заметил, а я не спешила обнаруживать себя, встав у окна так, чтобы лица не было видно. А вот фигуру, затянутую в дорогой костюм, платиновые волосы и ноги, стройность которых подчеркивали высокие каблуки, вполне можно рассмотреть.

— Мне сказали, — на мою персону, наконец, обратили внимание, — что окончательно решение зависит от вас. Как мне вас называть?

— Диана, — при звуке моего голоса Макс отшатнулся, — что вы можете мне предложить?

— Мы знакомы? — моментально войдя в роль обольстителя, бывший муж приблизился, — я бы запомнил такую девушку.

— Не сомневаюсь! — развернувшись, смерила мужчину презрительным взглядом.

— Ты? — Макс побледнел в очередной раз, — но ты же…

— Я что?

— Убийца. Сумасшедшая. Ты мертва.

— Должно быть, вы меня с кем-то перепутали, — резко ответила я, — мое имя Диана Михайловна Седихина и я новый владелец «Дианеи». Не позже, чем завтра вы должны расплатиться по всем обязательствам. В противном случае вам предъявят обвинение в мошенничестве. В офисе фирмы уже работают соответствующие службы. На выходе ожидает инспектор налоговой службы. У него к вам накопились некоторые вопросы.

— Я ведь один раз уничтожил тебя. Справлюсь и второй.

— Если рассчитываешь на вклад в «Ильбанке» или австрийский счет, то зря. И с господином Эртоевым мы нашли общий язык. Что еще? Дом в Берне, участок в Палм-Бич, акции «Загпрома». Ничего не забыла? Ах, да. Мои драгоценности. Не стоит на них рассчитывать. Согласно недавно появившемуся завещанию Диана Стахова оставила все своему сыну Игорю Максимовичу Стахову. А еще есть документ, согласно которому распоряжаться состоянием несовершеннолетнего Игоря Стахова, имеет право его опекун Седихин Эдуард Михайлович.

— Да я…

— Садись и пиши! — властно приказала бывшему мужу. Не смея сопротивляться внушению, он плюхнулся на стул и стал послушно выводить: Чистосердечное признание…

Получив от Макса полное признание во всех преступлениях, дала ему сутки, чтобы убраться из страны.

— Если надумаешь вернуться, в лучшем случае, сядешь в тюрьму, — предупредила на прощание.

— А в худшем?

— Ты ведь присмотрел уже место на кладбище?

— И ты хладнокровно убьешь отца своего ребенка? — изумился он.

— Тебя ведь ничего не остановило, чтобы убить тестя и упечь жену в психушку? Прощай Макс! Надеюсь, никогда тебя не увижу.

Распрощавшись с бывшим мужем, пошла в кабинет Сэма. Скинув туфли, с удовольствием ступила на мягкий ковер. Открыв бар, налила себе апельсинового ликера. Гадость несусветная. Раньше на дух не переносила. А теперь с удовольствием смаковала каждый глоток. Неслышно вошел Сэм.

— Как ты? — бережно обняв за плечи, прислонил к себе.

— Думала, будет хуже, а так… — махнула рукой, — одного не понимаю, как отец допустил, чтобы этот человек находился рядом со мной? Если я его любила и не видела истинной натуры, то он точно разбирался в людях.

— Надеялся, что сама со временем поймешь. Или не мог своими руками разрушить твое счастье. Ты бы поверила ему тогда?

— Не знаю… Все! — встряхнулась, стараясь выкинуть Макса из головы, — что у нас сегодня?

— Из клиники звонили. Просили заехать. Сдать контрольные тесты.

— Сэм! Когда уже это закончится? Закололи уже. Я анализов столько за всю жизнь не сдавала.

— Ну, Ди. Я ведь обещал заботиться о тебе. Неделя комы — это не шутки. Пожалуйста, ради меня.

— Ладно, ты кого хочешь, уболтаешь. И зачем тебе я на переговорах?

— Исключительно для эстетических целей, — ухмыльнулся братец и чмокнул в щеку.

Решив вечером устроить маленький праздник, чтобы отметить окончательную победу, поехали в частную клинику. Завотделением лично встречал нас в холле.

— Господин Седихин, — скрепил приветствие рукопожатием светило отечественной нейрохирургии, — очень рад. Как раз вышел поинтересоваться, не приехали ли, а вы как раз… тут. Очаровательная Диана Михайловна, — не поленился галантно поцеловать руку доктор, — вы все хорошеете. Прошу в мой кабинет.

Устроившись в удобных кожаных креслах, вопросительно уставились на господина Кайренского.

— Ну, же! Сергей Викторович, не томите, — первым не сдержался Сэм, — говорите уже, ради чего мы здесь? Сообщить результаты тестов могла и медсестра.

— У меня две новости. И обе хорошие, — поспешил добавить Кайренский, заметив, как мы напряглись после первой фразы. — Так вот, хочу поздравить: Диана Михайловна, у вас безупречное здоровье. Даже неприлично для человека иметь настолько идеальные показатели.

— Что ж, — довольно хмыкнула я, — это действительно хорошая новость. Я чувствую себя превосходно. Значит, наши встречи прекратятся.

— И, поверьте, я даже немного огорчен этим. Для меня здоровье пациента, конечно, на первом месте, но каждое ваше появление, Диана Михайловна, как глоток чистого воздуха. Однако я все же рассчитываю, что вы и дальше будете посещать мою клинику, только по-другому, более радостному поводу.

— И какому же?

— Гм, полагаю, я первый, кто сообщит вам эту новость. Драгоценная Диана Михайловна, поздравляю! У вас будет ребенок.

— Кто б-будет? — мы с Сэмом переглянулись

— Ребенок. Что же вы, Диана Михайловна? Разве не рады?

— Просто счастлива, — ошарашенно пробормотала в ответ, — представляю, как обрадуется его отец, — непроизвольно потянулась к кулону, с которым никогда не расставалась. — Аламат Дей Красс Дайрон, теперь ты просто обязан за мной вернуться.

Конец первой книги