Все это время Илай сидел в своем кресле и уже с нескрываемой хитрецой посматривал на Альберта, даже пару раз сдерживал улыбку, словно вспоминал у себя в голове крайне смешной анекдот.

- Сколько? - этот вопрос он задал как бы между прочим, словно отмахивался от назойливой мухи.

- Один..., - промямлил Бранд, подавляя желание залпом выпить кофе и попросить еще.

«Вот удочка в руках уже подрагивает и леску все больше затягивает под воду...»

- Не количество томографов, а сколько он стоит! - процедил сквозь зубы Илай, чувствуя, как раздражение снова его подмывает закричать в голос.

- Девятьсот шестьдесят тысяч, - раздал шепот Джима Бранда, который, казалось, мечтает провалиться сквозь пол.

- Боже мой, как удачно!

От столь неожиданного восклицания, Альберт, едва не поперхнулся, а лицо Бранда исказила нервная усмешка.

- Джим! У вас же есть в штате волонтеры? - чувствуя нетерпение, Илай подскочил с кресла и его глаза забегали по стенам кабинета.

Хотя, здесь и было на что положить глаз, начиная с чудесной коллекции мексиканской керамики, заканчивая редкими образчиками старинного оружия, которое хранилось за стеклом, не в целях охраны дорогих экземпляров, а словно для защиты посетителей, которые могли пострадать от рук вспыльчивого владельца.

- Да, они проходят специальные курсы, инструктаж, а …. Простите, как это связано? - озадаченный вид Ванмеера и неожиданный поворот разговора сделали свое дело и Джим подцепил двумя пальцами крошечную чашечку с кофе, забыв, про наигранную изжогу.

- Я с радостью дам вам деньги, на ….Что там вам нужно! Доктор Ванмеер, Вы мстительный человек?

Альберт едва заметно улыбнулся, недобро и с горьким сожалением, которое мог уловить только крайне проницательный человек.

- Нет, но если для дела нужно, - отшутился он.

- Дело в том, что мой сын Бенедикт, будет осужден за хулиганство. Бог мой, в тридцать пять лет — хулиганство! Позор! Вот Ваша дочь, она работает?

- Да, она нейрохирург в детском онкологическом отделении, - с плохо скрываемой гордостью кивнул доктор Ванмеер.

Это не скрылось от внимания Илая и он почти с завистью тяжело вздохнул.

- Звучит, как песня, не смотря на контекст... Так вот! Мне бы хотелось, чтобы Бенедикт осознал, насколько безответственно себя ведет, но мои попытки все, как одна проваливались с треском. Ближе к делу! Я перевожу деньги на счет медицинского центра хоть сегодня, а Вы, Бранд, даете добро на то, чтобы мой сын отбывал исправительные работы в отделении доктора Ванмеера. Можете делать с ним что угодно — пусть носит утки, моет полы, драит туалеты. Самая грязная работа или тяжелая, на Ваше усмотрение. Для этого же не надо много ума, курсы и прочая ерунда?

- Но, суд не направляет на общественные работы в медицинские учреждения, - интеллигентно кашлянул Альберт, не сводя глаз с мистера Купера, на что тот вздернул кустистые брови и выпустил на лицо заговорческую улыбку.

- Судья, мой знакомый, так что создадим прецедент, так сказать!

«Только не это», - промелькнуло в мозгу Альберта.

- В таком случае, почему Вы не облегчите учесть сыну?- спросил Бранд.

«Катушка с таким трудом поддавалась давлению, но каждый новый моток подтягивает увесистую добычу к рыбаку... Еще немного усилий»

Картины в голове Бранда стали настолько реалистичными, что Джим подавил желание закрыть глаза, чтобы под гнетом азарта увидеть, что же он поймал, его брови сошлись на переносице, и от досады даже пришлось губу закусить.

«Глубокий вдох и.... Вот на поверхности воды показался округлый верх томографа из белоснежного пластика с логотипом Филипс».

- Я делал это тридцать лет, а толку — ноль! - побагровел Илай и по привычке бросил взгляд на индейский томагавк, который был жемчужиной его коллекции. - Пусть посмотрит, как живут простые люди и насколько хрупка жизнь, чтобы бездарно ее прожигать!

- Простите, мистер Купер, но у нас не развлекательный ролевой центр для коррекции поведения недорослей и тем более не зоопарк, чтобы туда приходили «посмотреть», - Альберт ничуть не смутился, а его голос помимо уверенности источал возмущение.

- У вас проблема и у меня проблема. Исходные данные теперь вам обоим известны и они неизменны! Решайте! Морали читать мне - это лишнее. Поберегите силы и слова, доктор, для того, кто не является вашим благодетелем. Я не хочу выглядеть циником, но, увы, в моем возрасте и положении, это уже профдеформация.

Заметная метаморфоза произошла с посетителями мистера Купера, на что не смогла не обратить свое внимание затравленная секретарь — полненький и блеклый, теперь сиял, словно новогодняя лампочка на вершине елки, а подтянутый, привлекательный - выглядел хмурым и озадаченным.

Бранд едва нее повизгивал от результатов этой занимательной беседы, помимо того, что результат был положительным, он удостоился наблюдать редкое по своей красоте явление - образование невообразимой загогулины от судьбы не могло не завладеть вниманием Джима, который наслаждался выражением лица Ванмеера, ведь тот, наконец-таки укусил себя за свою же задницу, как известная жадная гусеница, запутавшаяся в яблоке.

Выходные дни пролетели, как обычно, со свистом, но жужжащий гомон громадного медицинского центра, как ни странно, давал, куда больший успокаивающий эффект, нежели посиделки с отцом на веранде за холодным чаем. Хоуп заметила насколько он странно себя вел: ни умиротворения от любимой традиции, ни поверхностных вопросов о Паунде, которые должны были сыпаться, как из рога изобилия, ни дебатов на счет последних работ по нейрологии, только сведенные брови и напряженные, до белых пятен желваки.

С подносом в руках, Хоуп уже несколько минут стояла и смотрела на нехитрый выбор между тушеной говядиной и свининой в кунжутном соусе, понимая, что белок ей нужен, но подача «блюд», похоже, была нацелена только на то, чтобы отбить малейший аппетит у самой стойкой категории мясоедов — медиков.

Правда, сегодня с утра, к уничижению столь благостного ощущения, как голод, приложила руку еще и Кэрол Хантер, которая умудрилась, вместо поощрения Хоуп, за блестяще проведенную операцию, впаять устный выговор, на утренней летучке, перед всем коллективом отделения.

Не зря отец сказал запирать дверь в кабинет, если хочешь вздремнуть...

Самоуверенность часто подводила Хоуп, но честь ей делал тот факт, что она умела выносить урок из любой ситуации. И если бы только одна Хантер видела, что она дрыхнет на своем диване в рабочее время, но тому свидетелями стали еще несколько человек, у которых будут долгоиграющие вопросы относительно дисциплины, которая в женском коллективе, как известно, держится на честном слове.

Вот и погладила заведующая по шерстке свою команду, чтобы рты не открывали понапрасну — именно так, Хоуп оправдала Хантер в ее действиях, но тут же в борьбу вступала не дюжая страсть к стремлению, оставаться в тени и не привлекать внимания, а получается, что ее выставили на посмешище. Ни тени, ни уединения...

Гордость?!

Нет, именно, потребность не привлекать внимание.

Точно....не гордость.

Это у Энди Шуст этого добра хоть отбавляй, а теперь еще и улыбка, что поперек лица не помещается.

Как бы то ни было, дела шли странно, непоследовательно, повиливая, будто накануне было весело и теперь может быть стихийно, выкинуть фортель. Благо, что от полуобиды на доктора Кэрол Хантер отвлекала непринужденная болтовня Люси. А сразу после ланча, Хоуп ждал бой с представителем страховой медицинской компании, которая должна будет сломаться под ее напором и выделить деньги на дорогостоящую операцию Сэма Хагерди, ибо сумма в триста семьдесят тысяч, было совершенно неподъемной, для его отца.

Не разбавлял обстановку и тот факт, что Грег Паунд в буквальном смысле этого слова, избегал встреч с Хоуп и это уже не лезло ни в какие ворота, которые явно были выкрашены под радугу и находились в преддверии какого-нибудь детского сада, откуда были родом все обиды «бывшего».

Совершенно резко оборванная интимная жизнь, привела к тому, что гормоны устроили революцию и требовали вернуть доступ к мужскому телу, не то чтобы немедленно, но в ближайшее время. Это был самый настоящий голод, благо, что непосредственный, перед видом свинины в металлическом квадратном судочке, уже отступил.

- В наше время, просто трахнуть симпатичного мужика — это крестовый поход, - монолог Люси на заднем фоне мыслей Хоуп, вынырнул неожиданно, и как говорится, на самом интересном месте.

Обернувшись назад и посмотрев выразительно на подругу, у которой две тарелки были заполнены едой под завязку, Хоуп невольно почувствовала зависть. Если очаровательная Люси изволила жаловаться на сомнительную недоступность мужчин, то ее проблемы, можно было спокойно сворачивать в трубочку и уж, таки потеснить шило в известном месте этой громоздкой конструкцией.

- Вот, твоего Грега, если ты не одумаешься, оторвут с руками и ногами, пока ты здесь лелеешь свои идеалы и карьеру. Ты не подумай ничего, я тебя поддерживаю и свобода, это не пшик в нашей конституции...

Женщины поравнялись друг с другом, выискивая свободный стол в забитом зале столовой, с подносами в руках. Они синхронно направились к свободным местам, в дальнем углу зала — не самое лучшее место, но довольно укромное. Общественное мнение интересовало Хоуп в последнюю очередь, но утренняя выходка Хантер, еще плюс и громкое расставание с Грегом, сделали ее персону излюбленной темой для сплетен.

- Возьми того же моего музыканта! - продолжила Люси, старательно отвлекая подругу от мрачных мыслей, которые были, как на ладони.

Она грациозно встряхнула роскошной копной каштановых волос, которые только в таких местах и могла продемонстрировать — в отделении требовалась специальная шапочка. К тому же две верхних пуговицы на униформенной рубашке, которая была подогнана Люси по фигуре, к слову, крайне подтянутой и женственной, были расстегнуты, и Хоуп благословила тот факт, что их дружба от столь разительного физического контраста только выигрывала. Любопытствующие взгляды, которая она ощущала на себе, разделились на два лагеря, а мисс Фишер любила внимание в любом его проявлении.