— Ну да… Почему бы и не признаться? — Вайланд бравировал, но в тоне его все же промелькнула нотка беспокойства. — Короче говоря, вам лучше забыть про полицию и выкинуть из головы все то, что вы собирались сделать с нами. И потом: неужели вы воображаете, что смогли бы безнаказанно вытащить нас из кессона и увезти с Икс-13? Ведь это настоящее сумасшествие, Тэлбот! Вы это понимаете?

— Жена и дочь генерала, — повторил я задумчиво, как будто не слыша его слов. — Неплохо придумали. Но в конечном счете вам все равно пришлось бы их освободить, вы бы не осмелились поступить иначе. С другой стороны, вы знали, что, когда дело будет закончено, генерал все равно не сможет ничего предпринять. Просто его слово стояло бы против вашего, а у вас была бы еще козырная карта — Ройал. Пока Ройал разгуливает по американской земле, генерал никогда не осмелился бы и рта раскрыть. Вся эта операция стоила ему не меньше миллиона — сущий пустяк для любящего отца и супруга. Да, план вы разработали действительно роскошный.

— Вот именно! И у меня в руках все козыри, Тэлбот!

— Да-да, конечно! — сказал я рассеянно. — И каждый день, ровно в полдень, вы посылали шифрованную телеграмму вашему псу, который стерег миссис Рутвен и Джин, используя код генеральской фирмы. Видите, Вайланд, мне даже известно имя дочери… И если телеграмма не приходила ровно в назначенный час, их должны были перевезти в другое место, более надежное. Боюсь, что Атланта не оказалась таким местом!

Лицо Вайланда посерело, руки снова затряслись, голос превратился в сдавленный шепот.

— Что… что вы сказали?

— Я узнал об этом лишь сутки назад, — ответил я. — До нас не сразу дошло… Мы проверили все международные телеграммы из Марбл-Спрингс, но на первых порах совершенно упустили местные. Но когда все это выяснилось, то моя записка судье Моллисону, переданная через Кеннеди, — помните, когда мы с ним якобы подрались, — подняла на ноги всех охотников за людьми и стала началом самой массовой и безжалостной охоты, какой уже не помнили много лет. ФБР не остановилось бы ни перед чем, особенно после вашей расправы над Яблонским, и они действительно не остановились ни перед чем. Миссис Рутвен жива и здорова, так же как и Джин, а ваши друзья, Вайланд, в настоящее время уже сидят под замком и говорят, говорят, говорят, не закрывая рта, в надежде хоть как-то смягчить себе будущий приговор. — Эту последнюю деталь я присочинил, но, думаю, был недалек от истины.

— Вы… вы просто блефуете, — прохрипел Вайланд. Его лицо снова исказил страх, и он пытался ухватиться хоть за какую-нибудь соломинку. — Вы ведь весь день находились под охраной.

— Если бы вы побывали в радиорубке и увидели, в каком состоянии находится ваш наемник, который мне пытался помешать связаться с шерифом, вы бы этого не сказали. А кто разукрасил голову Ройалу, если не Кеннеди? И тот же Кеннеди втащил Ройала в комнату и сделал все так называемые расчеты на бумаге, пока я занимался другими делами… Дело в том, что я опасался принимать решительные меры, пока их не освободят. Но теперь они вне опасности…

Я посмотрел на серое, дергающееся и затравленное лицо Вайланда и отвернулся — зрелище было не из приятных. Между тем, пора было возвращаться наверх. Я узнал все, что мне требовалось, собрал все возможные улики. Я проверил проводку и подтянул первый из четырех рычагов для сброса балласта.

Он сработал. Однако это уменьшение веса ничего не изменило — батискаф не шевельнулся.

Я потянул за второй рычаг и опустошил второй контейнер. И снова никакой реакции. Мы слишком увязли в иле. Не знаю, насколько глубоко, но такого не случалось ни при одном испытании. Я задумался. Все ли факторы учтены? Не забыл ли я чего-нибудь? Но теперь, когда напряжение спало, мучившие меня боли возобновились, и мысли не очень-то мне повиновались. Я вынул пуговицу изо рта и рассеянно положил ее в карман.

— Это… это действительно капсула с цианидом? — Лицо Вайланда по-прежнему было каким-то пепельно-серым.

— Чепуха! Олений рог лучшего качества! — Я поднялся, повернул одновременно два оставшихся рычага, и опять никаких изменений, хотя оба рычага сработали.

Я взглянул на Вайланда и Ройала и увидел в них отражение того страха, который шевельнулся в моей душе. «Господи, — подумал я, — какая ирония судьбы, если после всего того, что я сделал, мы все трое здесь и останемся навеки».

Взяв себя в руки, я включил сразу оба двигателя, дал максимальный уклон вверх, завел двигатель, управляющий буксирным тросом, и в тот же момент привел в действие две электрические батареи, расположенные на внешней стороне батискафа. Они заработали одновременно, подняв со дна темное расползающееся облако черной тягучей грязи. В первое мгновение, которое показалось мне вечностью, ничего не произошло, но, когда я с болью в сердце осознал, что все потеряно, батискаф внезапно задрожал, оторвался от грунта и начал подниматься. В тот же момент я услышал, как Вайланд разрыдался. Это была реакция на то, что довелось ему пережить в последние минуты.

Я выключил двигатель, и мы медленно, но неуклонно начали подниматься. Когда мы поднялись футов на сто, Ройал заговорил:

— Значит, все это был блеф, Тэлбот, и вы совсем не собирались оставить нас внизу? — проговорил он эти слова каким-то зловещим шепотом, и здоровая половина его лица приобрела его обычное выражение — то есть полное отсутствие какого бы то ни было выражения.

— Угадали!

— Зачем же тогда…

— Затем, чтобы точно установить, где находится погибший самолет с драгоценностями. Правда, это было уже не так важно — я знал, что он где-то тут поблизости, и любое судно нашло бы его за один день.

— Так зачем же, черт возьми…

— Чтобы получить доказательства… Мне нужны были доказательства, чтобы посадить вас обоих на электрический стул. До последнего времени у нас не было никаких доказательств. Весь ваш путь до последнего времени был разбит на ряд герметических секций с дверями на замке. Ройал запирал двери, убивая всех и каждого, кто мог вас выдать. Может быть, вам трудно поверить, но у нас не было ни одной улики против вас, ни одного человека, который мог бы разоблачить вас. И все это по той простой причине, что все опасные для вас люди погибли. И мы не могли проникнуть ни в одну из этих секций сквозь запертые двери… Но сейчас вы сами их открыли. Страх открыл двери! Ваш страх.

— У вас нет никаких доказательств, Тэлбот! — сказал Ройал. — Только ваше слово против нашего. А вы не успеете его даже сказать — умрете!

— Ожидал услышать от вас что-то в этом роде, — ответил я. — Сейчас мы находимся на глубине около 250 футов, и вы опять превратились в храбреца, Ройал? Но ведь вы все равно не посмеете ничего сделать. Без меня вам не вывести батискаф обратно, и вы это отлично знаете! Кроме того, у меня есть и кое-какие вещественные доказательства. Вот здесь, под пальцем, я храню пулю, убившую Яблонски… — Они испуганно переглянулись. — Что, потрясены? Я все знал. Я даже откопал труп Яблонски в огороде. И эта пуля в точности подходит к вашему пистолету, Ройал. Уже одного этого достаточно, чтобы посадить вас на электрический стул.

— Отдайте ее, Тэлбот! Немедленно отдайте! — Его плоские мраморные глаза засверкали, рука скользнула за пистолетом.

— Не валяйте дурака! Что вы собираетесь с ней делать! Выбросить в иллюминатор? Вам же от нее не отделаться, и вы это знаете. Но даже если бы вам удалось от нее избавиться, то есть и еще кое-что, от чего вам не избавиться никогда! Настоящая причина сегодняшнего путешествия заключается в том, чтобы послать вас на электрический стул!

Было нечто в моем голосе, что добило их окончательно. Ройал словно окаменел, а Вайланда всего било мелкой дрожью. Не знаю почему, но в этот момент они действительно поняли, что пришел конец.

— Вы, конечно, видите микрофон, и вы считаете, что он выключен! На самом деле это не так. Он все время был включен! Именно по этой причине я заставлял вас говорить, повторять многие вещи, вот почему я заставил вас подойти ко мне вплотную, Вайланд! Каждое слово, сказанное тут, передавалось и передается наверх! И каждое слово записывается трижды — на магнитофон, стенографисткой и полицейским стенографом в Майами. Возвращаясь утром с Икс-13, я позвонил в полицию, и перед рассветом они уже были здесь. Видимо, поэтому прораб и инженер нервничали, когда мы прибыли сюда днем. Они прятались здесь двенадцать часов, но Кеннеди знал, где они прятались. А во время ленча, Вайланд, я сообщил Кеннеди ваш условный стук. Это помогло полиции взять Чибатти и его помощников. И вот теперь все кончено.