— Я слышал, что специальный китайский женьшень позволяет жить вечно, — пробормотал Тора. — А что, если призрак старого князя ходит где-то здесь?

— Если он здесь появится, то спасет нас от долгой тяжелой работы, — сухо сказал Акитада.

Тора потянулся за амулетом внутри мохнатой медвежьей шкуры.

Ойоши сказал со вздохом:

— Вечная жизнь это проклятие, а не благословение.

Тора заметно вздрогнул и Акитада резко сказал:

— Соберись.

— Только духи умерших могут заставить меня нервничать, — защищаясь, сказал Тора.

— Тсс! — Акитада поднял руку. Ему показалось, что он слышал звуки: хруст сухих веток. Они затаили дыхание и успокоили коней, но услышали только гнущий деревья ветер.

Акитада, как и Тора, чувствовал напряжение, но по другой причине. В мутном сером свете, тусклые силуэты больших столбов стояли среди пятен снега, как замороженная армия, охраняющая вход в усыпальницу. Эта картина напомнила ему об опасности, поскольку вторжение на священную землю вечного покоя древних военачальников было не только грехом, но и преступлением. Несколько успокаивало его то, что снег был растоптан теми, кто присутствовал на похоронах, и оставленные ими новые следы останутся незаметными среди старых.

Отогнав подальше свои мрачные мысли, он бодро произнес:

— Подходите. Давайте поскорее покончим с этим. Тора, принеси инструменты. Они спешились и привязали коней.

Пройдя по поляне и поднявшись в гору мимо молчаливых столбов, они нашли вход в гробницу. Дверью служил большой, почти в рост человека, камень, мхи и лишайники, которыми он зарос, были нарушены во время последних похорон. Когда Акитада подошел ближе, то увидел, что на нем выбиты строки из священных текстов и герб Уэсуги. Отметки на грязной земле показывали, что камень поворачивается наружу.

— Иди сюда, Тора, и посмотри, можно ли его открыть твоим рычагом. — сказал Акитада.

— О, Боги! — Взмолился Тора, но повиновался, выбрав из своих инструментов железный лом, что нашел в арсенале стражников.

Потребовалось время. Акитада и Ойоши ждали, топая ногами и потирая руки, чтобы не замерзнуть, пока Тора, бормоча себе под нос молитвы и магические заклинания, изучал дверь в погребальную камеру хозяев Такаты.

Вокруг них древние сосны и кедры сгибались и скрипели от порывов ветра. Акитада чувствовал себя преступником вдвойне. Ведь здесь была не только земля Уэсуги, последнее пристанище для умерших, но это был дух мира, который в этом час олицетворяли тени и странные вздохи ветра.

— Поспеши! — Его голос прозвучал неестественно громко.

Тора хмыкнул, налегая на железный лом. С суровым скрежетом пространство между каменной дверью и рамой расширилось. Тора пробормотал еще одну молитву, а затем засунул руку внутрь и вытащил. Акитада подошел, чтобы помочь ему, и с резким скользящим звуком огромный камень сдвинулся. Перед ними зиял темный туннель.

Тора попятился.

— Давай, — резко сказал Акитада. — Неужели ты думаешь, что я откажусь от задуманного?

— Смотрите! — Показал внутрь Тора, невольно сглотнув. — Этот путь ведет прямо в ад.

— Ерунда.

Но когда Акитада заглянул вниз по туннелю, он увидел в глубине слабое мерцание костра. Позади него Тору трясло так сильно, что его зубы стучали.

— Ладно, оставайся здесь. — Акитада взял фонарь, ударил кремнем и зажег, а затем согнувшись прошел в туннель. Воздух внутри был влажный и холодный, и пропах землей. Туннель был построен из гранита: стены были выложены резными камнями, а низкий потолок большими плитами. Идти можно было только опустив голову. Под его ногами были большие камни. Его фонарь бросал странные движущиеся тени на стены рядом с ним, будто по обе стороны его сопровождали темные существа.

Туннель был не идеально прямой, а слегка искривлен влево. Через несколько шагов Акитада нашел источник мерцающего света. Туннель внезапно расширился и вывел его в небольшую камеру, в которой стоял саркофаг. Еда для мертвого господина стояла у его ног между двумя горящими масляными лампами. Масла в них оставалось совсем мало. Уже скоро в могилу должна была опуститься вечная тьма.

Он услышал шаги за спиной, Акитада обернулся. Доктор Ойоши присоединился к нему, неся свои инструменты и поглядывая с любопытством. — Я знал, что саркофаг изготовили, — сказал он, — много лет назад. Говорили, господин Маро лично заказал его. Посмотрите на картины.

Акитада, согнувшийся над гробом, чтобы увидеть, как его открыть, выпрямился. Камера была выше, чем туннель, на каждой стене и на потолке были панели из белой штукатурки. Каждая панель была украшена древними священными символами: черной черепахой севера, лазурным драконом востока, красной птицей юга и белым тигром запада. Цвета отсвечивали свет лампы, а на потолке сверкали золотые звезды астрономического созвездия.

— Я слышал рассказы о древних захоронениях первых императоров, которые должны были быть примерно такими, — сказал он. — Уэсуги высоко ценил себя.

Ойоши усмехнулся:

— Может быть. Или, может быть, он не хотел ничего общего с буддийскими обрядами, которые настаивали на сожжении, потому что это то, что выбрал Будда. Князь Маро был странным человеком.

— Мне сказали, что он сошел с ума или совсем плохо соображал. Нам нужна помощь, чтобы разобраться с этой каменной крышкой. — Акитада позвал Тору.

Весь зеленый от страха, Тора крадучись дошел до камеры, приступил к работе, и вместе они сдвинули каменную крышку саркофага достаточно, чтобы можно было достать труп.

Тора сжимал свой амулет и читал строки молитвы.

— Возвращайся назад и смотри за обстановкой снаружи, — приказал Акитада. — Мы разберемся с остальным.

Тора быстро исчез в туннеле. Вскоре до Акитады донеслись приглушенные звуки рвоты вперемежку с пылкими призывами Будды.

Запах смерти и разложения был очень небольшим. В этом им помогла погода, холодный камень сохранил тело свежим и податливым.

Врач положил фонарь. Вместе они подняли завернутый труп и положили его на каменный пол. Ойоши размотал шелковый саван. Изможденные тело очень старого мужчины при слабом свете казалось чем-то нереальным. Его выступающие ребра напоминали клетку из бамбуковых стеблей, а мертвое лицо с впалыми щеками, беззубыми деснами и глубоко утопленными глазами выглядело как голый череп. Небольшой сквозняк в усыпальнице шевелил тонкие пряди бороды покойного, и на мгновение Акитаде показалось, что мертвец собирается что-то сказать.

Акитада присел на корточки, наблюдая, как Ойоши, стоя на коленях рядом с телом, начал осмотр. В мерцающих огнях сцена напомнила ему страшные картины демонов ада, что он видел в буддийском монастыре.

Ойоши работал тщательно, но с уважением к покойнику. Удостоверившись, что на теле нет никаких очевидных ран, он прощупал голову на предмет выявления опухолей или сломанных костей, которые могли доказывать, что князь Маро был забит. Затем он осмотрел глаза, уши, ноздри и рот на наличие признаков кровотечения. Он вставил серебряный зонд в рот мертвеца и изучал его, а также внимательно осмотрел тонкую шею. Затем он обратился к остальным частям тела, вплоть до костлявых ног старика с их пожелтевшими ногтями.

Изнывающий от нетерпения Акитада разочаровано спросил:

— Ничего?

Ойоши, покончив с пятками покойного, покачал головой:

— Нет. Нет ран, нет признаков яда, нет доказательств удушения или удушья. Нет кровоподтеков. Состояние тела согласуется с заболеваниями старости.

Акитада в отчаянии воскликнул:

— Но должно же что-то быть! Все указывает на убийство. Почему же еще могли убить Хидео? И почему так подозрительного вели себя Макио и Кайбара во время банкета, и исчез Тонео? Все это не имеет смысла, если старый господин не был убит в ту ночь.

Ойоши посмотрел на Акитаду:

— Вы беспокоитесь о мальчике, не так ли?

— Я беспокоюсь о многих вещах. Одна из них вот этот осмотр тела. За такое кощунство полагается смертная казнь. Вы и я, доктор, а также Тора потеряем свободу, а, возможно, нашу жизнь, если кто-нибудь узнает об этом. Так что давайте закончим с этим.

Ойоши кивнул:

— Вы пошли на большой риск. Вы человек с мягким сердцем. Я понял это сразу, как только увидел вас. Это замечательное качество.