Кафе было аляповатое, оформлено безвкусно: хаос фотографий и плакатов на стенах, с табличками наименований марок пива, дартсом, растениями на окнах, даже была сцена и, как было написано в брошюре, здесь часто давали концерты аж с тысяча девятьсот семидесятого года.

Мы с Варварой приходим слишком рано, но делать нечего. Так или иначе, я морально готовлюсь к встрече с Клаусснером и тому, что он меня не поймет. Вполне возможно, придется с ним даже драться, если он не даст мне оружия. Но все-таки я надеюсь на то, что Стеф не будет столь настырным.

Варвара за время ожидания совсем сникает. Она, сложив руки на столе и уткнувшись в них лбом, замирает в нашем затянувшемся ожидании. Надо отдать должное, без нее я бы так быстро не справился с этими двумя Химерами. Хотя, вторая — Нора — была явно новенькая и не понимала, что нужно делать.

Я смотрю на макушку Варвары: волосы чуть вьются, но не так, как у Мел и, кажется, у них цвет чуть темнее. Интересно, как распорядилась судьба талантами. Мелани была беззащитная, наивная, ее хотелось постоянно оберегать, укрывать, прятать в ласке, боясь, что кто-нибудь обидит. Варвара была другая: хваткая, целеустремленная, колкая, опасная, и будь она Инквизитором, то думаю, у Романовой явно была бы соперница в ее лице. Но в отличие от Мел, Варвару не хотелось оберегать и защищать, да она и не стремилась вызывать эти чувства. Хотя позаботиться о девушке всё равно надо, как бы она не выпячивала свою независимую сильную натуру.

Я скорее чувствую Клаусснера, чем слышу его шаги, идущие к нашему столику. Он выглядит вполне здоровым, похорошевшим, а главное, вернул себе щетину, так бездумно сбритую по неведомой мне причине. Подготовка к свадьбе идет явно ему на пользу, хоть Ева и жаловалась в письме на их постоянные ссоры на эту тему.

— Привет.

Стеф сходу начинает мне выговаривать, будто мы и не заканчивали ночной разговор.

— Что происходит, чёрт возьми? Где тебя носит? Это кто?

Клаусснер кивает на Варвару, которая неспешно начинает поднимать голову. Наверное, проснулась, если вообще спала.

— Знакомься, Варвара. — И наблюдаю за реакцией Стефа: чистое удовольствие видеть, как он бледнеет, а глаза расширяются от шока и ужаса. Согласен, Варвара со своей беременностью стала копией Мелани, особенно, когда не накрашена и выглядит чуть уставшей. Девушка пристально смотрит на Стефана своим излюбленным оценивающим взглядом. На мгновение мне даже кажется, Стефан забыл, что нужно дышать и готов хлопнуться в обморок. Но положение исправляет сама Варвара, протягивая моему другу руку:

— Привет.

— Это Стефан Клаусснер.

Я называю имя, которое не меньше известно в кругах Химер, чем мое. Уверен, оно тоже находится в их черном списке. Но Стеф не реагирует на протянутую руку Варвары, а разворачивается и, блестя своими потемневшими от гнева глазами, начинает отчитывать:

— Оденкирк, ты в своем уме?

— Ну, судя по тому, что я из психбольницы, то нет.

Я слышу смешок со стороны Варвары, оценившей мою шутку — это еще больше приводит Клаусснера в бешенство. Зная его, сейчас пойдет ругань — смесь английского, немецкого и итальянского. Чтобы не привлекать внимания посетителей, я хватаю его за руку и дергаю вниз к себе на диван.

— Садись. Варвара, организуй моему другу кофе, двойной, пожалуйста. — Я специально отсылаю девушку, чтобы она не услышала площадную Клаусснеровскую брань. Девушка правильно понимает, нехотя вставая из-за стола и направляясь к барной стойке.

— Оденкирк, я тебя не узнаю. Может, и вправду, у тебя мозги давно в кашу превратились, а я потакаю тебе?

— Я смотрю, Реджина и тебе мозги промывает. Я тоже отлично повелся на ее доводы!

— Не знаю, какие доводы тебе Реджина предъявляла, но это, — он тычет пальцем в направлении ушедшей Варвары, — доказывает, что у тебя не все дома. На кой черт, тебя к ней понесло? Она не Мелани!

— Я знаю, что она не Мелани! И не меня понесло, а сама Варвара нашла меня и рассказала очень много интересного. — Я говорю спокойно, глядя в глаза Клаусснеру, которого, кажется, сейчас разорвет от ярости, его магия так и взвивается, будто предо мной огнедышащий дракон — еще чуть-чуть и полыхнет пламя. — Дай мне шанс, Стеф! Только выслушай. А дальше, делай, что хочешь.

— Вот кофе. Взяла двойной эспрессо. — Варвара подходит и ставит перед Стефаном чашку черного кофе, небрежно кинув к ней два бумажных пакетика сахара. Друг хмуро смотрит на напиток, будто оценивает степень риска — есть там яд или нет.

— Итак, Стеф посмотри на меня.

— Ну?

— А ведь меня не должно было быть здесь.

— Конечно! Ты, мать твою, должен сейчас быть в психушке! Придурок гребаный!

— Я не про это, кретин! Я умер в ту ночь, когда уехал за Мелани. Меня вы искали и не могли найти! Она, — я указываю на Варвару, которая сидит и хмуро пялится на нас, — свернула мне шею. И ты это знаешь. Не отрицай! Это знает и Реджина, которая ловко закрывает глаза и отговаривается другими причинами. Вспомни: меня не было ни на одной карте! Я не существовал. Ева видела грядущее, и это произошло!

Я вижу, как Клаусснер крепко сомкнул челюсти и смотрит на ручку чашки. Он недоволен, зол, но Стеф знает, что я прав.

— В ту ночь, меня воскресила Мелани и один парень. Этот парень, сумел не только меня воскресить, но и восстановил тела трех сильных Древних колдунов, которые видели раскол Инициированных. — Клаусснер издает скептический смешок. И теперь я уже начинаю беситься на него! — Не смейся! Ты же сам знаешь, для чего натаскивали Мелани!

— Ну, знаю это! И что? Как она связана с твоим побегом? — взрывается Стеф, злобно смотря на Варвару, копающуюся в своем рюкзаке.

— А связано так, что этот парень…

— Вот! — Варвара громко хлопает ладонью на стол, одёргивает руку и на ее месте оказывается белый обрывок листочка. Почерк я узнаю сразу же. — Мелани прежде, чем пойти в Сенат и сдаться, оставила мне это. Оденкирк пытается тебе донести, что Мел не совершала самоубийственный щедрый поступок, подставившись под факел Сената. Она планировала, чтобы я ее воскресила. Это, — она указывает на лист, — адрес того парня, который участвовал в воскрешении Рэйнольда. И нужно его найти.

Варвара смотрит тяжелым взглядом на Стефана, мне кажется, но Клаусснер даже чуток присмирел от ее четкого командного голоса, по крайней мере, уже нет такого раздражающего фона магии с его стороны. Стеф берет лист и пытается прочесть. Слышится его легкий шепот: «Essentia omnium».

— Что за бред?

— Мы сами не знаем. Знаем, что этот Дэррил находится в клане Патриций, и он точно в курсе, как восстановить Мел, даже больше, он нас ждет.

Стефан задумчиво обводит нас взглядом. Видно, что у него идет тяжелый мыслительный процесс, где его баранья упрямость борется с доводами разума.

— А почему ты одна не пошла? Какого дьявола его потащила?

— Потому что этот Дэррил приходил ко мне. Он забрал урну с прахом Мелани и сказал ждать сигнала от нее. Когда призрак Мелани появился, он сказал мне, чтобы я нашла Оденкирка и пустилась на поиски Дэррила вместе с ним.

В этот момент, судя по ошалевшему взгляду Клаусснера, понимаю, что начинается самая бредовая часть, и подключаюсь к разговору:

— Стефан, я не придумал Мелани, не видел галлюцинации, как уверяла меня Реджина, она действительно была рядом со мной! Ее призрак постоянно находился со мной в палате. И исчез он именно тогда, когда Мелани одновременно пришла к Варваре, сказав, чтобы начала поиски меня.

— Она сказала, что так надо! Нам с Оденкирком надо найти ее. В одиночку мы не справимся — это ее слова.

Клаусснер громко выдыхает и начинает лохматить свои волосы в задумчивости. Представляю, у него, наверное, сейчас просто крышу рвет от информации и бреда. Но, твою мать, Клаусснер, колдун или кто? Неужели его мозг так засорён смертными представлениями, что он на секунду не может представить, что магия способна и на такое?

— И ты ей веришь?

Изрекает Стефан, глядя в упор на меня. Я чувствую, как внутри меня рвется последняя нить надежды. Варвара возмущенно вздыхает, по лицу видно, что она готова грубо послать Клаусснера, но я успеваю опередить ее. Нет! Я не сдамся: