Скучаешь по Инквизиции

После моей истерики в плечо Оденкирка, мы проговорили с ним до глубокой ночи, каждый вспоминая свое детство и обучение на Начале. Конечно же, Оденкирку интереснее было слушать про Аню — его Мелани, чем про меня, но и я нашла в его откровениях много интересного. Удивительно было то, что у нас оказались точки соприкосновения. Например, он также ненавидел свою мать, как и я — Ксению, он также был зависим от сестры и считал Мириам своей совестью, как я Аню. Впервые в жизни задумалась, что будь я более честнее перед собой, то могла бы стать Инквизитором, и, судя по вчерашнему дню, неплохим. Я старалась не думать о Кевине, который сейчас в Саббате пытается справиться с новым знаком. Но мысленно пообещала себе, что доберусь до этого проклятого замка, на котором постоянно спотыкается моя жизнь.

Я отключилась во время нашей беседы из-за усталости и нервов. Утром обнаружила себя лежащей в кровати, заботливо укрытой одеялом. Как мило! Рэйнольд, судя по всему, спал на диване или не спал, потому что увидела его сидящим в той же позе, что и ночью. Он пил кофе, шепча заклинание с бумажки.

Кстати, мне тоже надо проделать этот ритуал, чтобы зов Марго не выносил мне мозг.

— Что? Твоя Главная зовет?

— Доброе утро… — Голос у него уставший, а под глазами тени. — Завтрак вон там.

Он указывает на столик, где уже стоит поднос, заманчиво блестя металлическими крышками. Я медленно встаю с кровати. Опа! А я еще в халате! Понимая, что надо приводить себя в порядок, иду в душ. Но выйдя из ванной, все еще обнаруживаю Рэйнольда в том же положении, в каком он было до моего ухода. Сидит, молчит, о чем-то думает.

— Ты уже ел?

— Да…

— План действий? — Я открываю крышку и нахожу овсянку с фруктами. Эх! Лучше бы там был шоколадный торт. Но, тяжело вздохнув, приступаю к еде.

— Мы недалеко от Сокраменто. Прогуляемся, сменим одежду, найдем оружие. Я уже знаю, где можно его добыть. А дальше двинем к Лос-Анджелесу.

— Окей. Уговорил.

Я чувствую себя отдохнувшей, будто на курорте побывала. Что весьма странно после вчерашнего безумного дня.

— Эх, закурить бы сейчас. — Я вспоминаю горький запах сигарет и вкус дыма на языке.

— Лучше ешь шоколад.

— Знаю. Я бросила, когда узнала, что жду ребенка. Точнее, я бросила от шока, а потом уже из-за ребенка. — Я беру со стола бумажную салфетку, ручку и повторяю ритуал, которому меня научил Кевин. Прочитав слова на бумаге, сжигаю и вместе с пеплом выпиваю чай.

— Гадость! Чай и пепел! Даже сахар не помогает.

— Зато твоя Темная не дозовется.

Я смотрю на хмурого серьезного Оденкирка. Выглядит он не ахти, немного помятый, волосы не свежие, щетина отросла. Хотя надо отдать должное — красивый. Собственно, я отметила это еще в первый раз, когда увидела его на крыше Нью-Йорка, но как-то не придала значения его личности: подумаешь какой-то Инквизитор, увлечение сестры. Но Аня на нем конкретно зависла, и только потом поняла, что у них всё серьезно. Даже очень. Он любит Аню — это видно невооруженным глазом, сможет сделать ее счастливой, и, собственно, какая разница, откуда он и кто. Мне бы со своей жизнью разобраться. Я горько вздыхаю, что не ускользает от его взгляда. Черт! Глаза красивые. Но я люблю карие, медовые.

— Ты чего?

Я пытаюсь сменить тему, не раскрывая собственных мыслей.

— А давай ты выучишь русский?

— Зачем?

— Для Мелани. Ей приятно будет! — Он скромно улыбается на мое заявление. Ну, наконец-то, а то с его выражением лица можно молоко в простоквашу делать — скисать будет только при одном его хмуром взгляде. — А ты сколько языков знаешь?

— Английский, французский, немецкий, итальянский. Это языковая база Инквизиторов Саббата. Потом я выучил китайский, японский не до конца. Когда был на охоте, заклинание не завершилось.

— Ну, вот видишь! Тебе обязательно надо выучить русский. Могу без заклинания обучить матерным словам!

Он начинает смеяться.

— Да, Мелани очень удивится, если я буду ругаться на русском.

— Да ладно… Кевин, умел. Я его научила.

И оба замолкаем, так как вернулись к тому же от чего уходили — к своим демонам.

— Пойду, душ приму, а ты собирайся, день будет долгим.

Я киваю. Оденкирк встает и направляется в ванную. Слышу, как там включается вода и идет движение — это немного приводит мои мысли в порядок. Надо одеться. Я скидываю одежду, беру блузку, которая уже высохла, разочарованно отмечая, что некоторые пятна крови все равно не отстирались, да и отсутствие пуговиц тоже не добавляло ей очков. Хорошо, что кофта из такого материала, который не надо гладить, а то я бы была еще и мятая. Одевшись, я причесываюсь и сажусь на диван, понимая, что готова. Шум воды все еще доносится из душа, добавляя нервозности моему нетерпению. И тут приходит мысль, что пока Оденкирк моется, я могу спуститься в ресторан и купить себе чего-нибудь вкусненького.

Недолго думая, так и делаю. На лестнице гостиницы меня встречают тишина и сквозняк, как холодное дыхание кого-то невидимого. Ступени все также противно скрипят под ногами, будто возмущаясь, что нарушаю их покой.

Найти ресторан — несложно: он находился за массивными деревянными дверями с витражами в стиле арт-нуво, из которых многообещающе доносились сладкие ароматы еды.

— Доброе утро! — Улыбкой расцветает некая пожилая мисс. Судя по форме на ней, она отвечает за ресторан.

— Здравствуйте! Спасите меня.

— С удовольствием! А как? — А она приятная! Короткая стрижка, седые волосы, милая улыбка. Морщины добавляют ей шарма.

— Принесите самое шоколадное, что есть у шеф-повара!

— Я могу предложить вам шоколадный чизкейк, трюфель, шоколадный кекс с вишнями, меренги.

— Давайте чизкейк, кекс и трюфеля. И чаю, пожалуйста!

Через пару минут у меня на столе все уже было, и я поглощала десерты с аппетитом пещерного человека. Когда был съеден последний кусок шоколадного кекса, я почувствовала себя удовлетворенной. О да! Не зря его считают афродозиаком. Почти как секс. Боже, ну когда прекратятся эти перепады настроения и безумные желания?! Хорошо, что у меня сдвиг на шоколаде; я слышала, у некоторых беременных вообще появляются странные гастрономические пристрастия что-то вроде селедки с вареньем или горелой курицы. Представляю наш разговор в ресторане:

— Что мы можем предложить вам?

— А у вас есть тухлая рыба?

— Простите?

— А сгоревшее мясо, желательно жесткое и с угольками. Ну, или на крайний случай, мне спагетти с джемом.

М да… Ладно. Доза шоколада получена, пора возвращаться в номер для молодоженов. Интересно, Оденкирк помылся? Или продолжает себя намыливать? Хм… А у него чертовски соблазнительное тело. Анька имеет вкус на мужчин! Один Савов чего стоил.

Кстати, мы сегодня сможем узнать что-нибудь про Дэррила? Нам еще Патриций надо отыскать в городе. Но у Оденкирка, вроде как, план есть. А если нет? Можно пойти к Альфа и расспросить их. Ладно. Пора идти. Распрощавшись с милой седой мисс, я отправилась наверх в приподнятом настроении, но, подходя к двери, чувствую неладное — магия неприятно покалывает кожу, что я тут же покрываюсь гусиной кожей. Энергетика Инициированных почти звенит в воздухе.

Зайдя на лестницу, ведущую к флигелю, слышу приглушенный шум — топот и удары падения. Дверь в наш номер приоткрыта и там идет возня.

— Чего стоишь? Проверь номер. — Голос Деннард звучит грубо и резко, что я дергаюсь от испуга. Стерва, нашла нас! Я, крадучись, подхожу к двери и вижу в щель лежащего полураздетого Оденкирка в силке, а возле него Кристен. Его, очевидно, поймали почти на выходе из душа: без рубашки, но в джинсах и с мокрыми волосами. Кажется, он без сознания, потому что от него ни единой реакции. Кто-то еще ходит по номеру и что-то ищет.

— Оденкирк! Эй! Оденкирк! Очнись! — Она трясет его. Слышу мычание. — Очнулся? Где Шувалова?

— Никого больше нет в номере. — Слышу писклявый робкий женский голос из ванной комнаты. Я ее не знаю.

— Она должна быть рядом! Ее вещи все еще тут.

— Откуда ты знаешь? Может, она уже сбежала? — Подает голос Рэйнольд.

— Я вообще не понимаю, какого она к тебе сунулась? А? Ты не хочешь открыть мне эту тайну, как своей ученице? А? Оденкирк! Или тебе совершенно плевать с какой из Шуваловых спать? Главное, чтобы лицо было одно. Так?