Дочь Ромы, биолог и дайвер, работала в новом телешоу для канала Дискавери.

— А ты, Мэгги? Была когда–нибудь замужем? — любезно поинтересовалась Рома.

Мэгги потянулась.

— Нет. Во–первых, я, что называется, недоросток. Я, кажется, только лет в пятнадцать поняла, почему все мои подруги без ума от парней. Потом, я была сосредоточена на учёбе. Только мама и я. — Она улыбнулась Оуэну, который до сих пор с обожанием смотрел на неё, сидя рядом с диваном. — В колледже я была гиком, летом работала, а весь семестр училась, стараясь сохранить стипендию.

— А ты, Кэтлин? — спросила Рома.

Мы с Мэгги переглянулись.

— Я почти была замужем.

— В Бостоне? — Рома подалась вперёд, явно заинтересованная.

— Да. — У моих ног появился Геркулес, и я потянулась погладить его по голове. — Его звали… зовут Эндрю. Он подрядчик. Специализируется на реставрации старых зданий.

— И что же случилось? — Рома развела руками. — Ты его променяла вот на это?

Меня это насмешило.

— В некотором роде. Мы поссорились. Эндрю отправился на две недели на отдых с друзьями. И вернулся женатым на другой.

— Ты шутишь.

Я покачала головой.

— Любовь с первого взгляда.

Рассказывать эту историю было уже легче, чем прежде.

— Значит, ты решила — раз он мог жениться, ты можешь уехать в Миннесоту.

— Типа того, — улыбнулась я.

Рома положила ноги на пуфик.

— Кажется, Тоби Кейт написал песню о чём–то похожем. Она была официанткой в ночном клубе?

— В кафе.

— Почти то же самое, — пожала плечами Рома.

— Может быть, ты должна была сюда приехать, — сказала Мэгги. — Встретишь тут Мистера Совершенство.

— Я не верю в родство душ или судьбу, — ответила я. — И не пытайся выдавать мне Маркуса Гордона за настоящую любовь.

— А что не так с Маркусом? — поинтересовалась Рома.

Я нахмурилась и потянула ногу.

— Он арестовал Руби, — я начала загибать пальцы: — Он считал, что у меня роман с Грегором Истоном и что я могла его убить, — второй палец, — и он меня бесит, — третий.

В ответ Рома сделала то же самое:

— Он мой лучший волонтёр. Он спас Люси и Десмонда.

Я скрестила руки и с интересом наблюдала за ней.

Теперь она показывала мне три пальца:

— И он помогает тренировать детскую хоккейную команду.

Так вот почему он так хорошо катается.

— Он арестовал Руби, — сказала я.

— Он полицейский. Он выполняет свою работу. Это не просто его прихоть. И Маркус не бросит расследование только из–за того, что Руби арестована. Он распутает все улики и выяснит, что Руби не убивала.

— Тебе нравится Маркус.

— Да. Он хороший человек. Дай ему шанс.

Оуэн решил именно сейчас согласно мяукнуть.

— Ты–то уж не лезь, — буркнула я. Он дернул хвостом и снова обожающе уставился на Мэгги.

Я поднялась.

— Чем слушать, как вы тут агитируете за Маркуса Гордона, лучше я пойду готовить пельмени. Последнее слово привлекло внимание Оуэна, и он обернулся ко мне.

— Пошли, — сказала я ему.

Оуэн поддерживал меня урчанием, пока я лепила и ставила вариться пельмени. Руки были в тесте, когда зазвонил телефон.

— Мэгги, ответь пожалуйста, — крикнула я.

— Ладно.

Я как раз накрыла кастрюлю крышкой, когда Мэгги заглянула на кухню.

— Это была Ребекка, — сказала она. — Руби в порядке. Ей придется провести ночь в тюрьме, но утром она уже предстанет перед судьей.

— Этого мы и ожидали, — ответила я.

Она прислонилась к дверному косяку.

— Не понимаю, как всё так запуталось.

Рома встала рядом с Мэгги, а я принялась мыть посуду.

— Как умерла Агата? — спросила Рома.

Я поколебалась.

— Я точно не знаю, — ответила я, отскребая от миски засохшее тесто, — но скорее всего её сбила машина.

Рома на секунду отвернулась, и Мэгги легонько тронула её за плечо.

— Хочешь сказать, её кто–то переехал и…

— Возможно.

— Что доказывает, что это не Руби, — вставила Мэгги: — Она ни за что не бросит сбитого ею человека.

— Не бросит, — согласилась Рома.

— Какой была Агата? — спросила я, чтобы сменить тему. — Когда была молодой, когда учила?

Мэгги достала салфетки, а я протянула Роме соль и перец.

— Ну, ты её видела, — сказала Рома, — крошечная и твёрдая как гвоздь. Я видела, как она нагоняет страху на детей и родителей в два раза крупнее неё. Если ты стараешься изо все сил, она всегда будет на твоей стороне, но если решит, что ты мало работаешь, никакие оправдания не помогут.

— Карен Энн Пири, — кивнула Мэгги.

Мы с Ромой повернулись к ней.

— На пенсии Агата продолжала иногда заменять учителей. В шестом классе она месяц вела у нас математику, когда мистер Кавано сломал руку в спортзале, объясняя, как лазить по канату. Не очень хорошая идея, когда боишься высоты. — Она отмахнулась от воспоминаний. — В общем, Агата дала нам контрольную по математике. Две трети класса не справились, и я, и Карен Энн Пири тоже. Мистер Кавано щедро выставлял оценки. Агата — нет.

Рома уже улыбалась. Мэгги протянула ей вилку и ложку.

— На следующий день после того, как нам раздали результаты контрольной, появился отец Карен Энн. Ты видела Майка Пири?

— Вроде нет, — ответила я.

— Настоящий йети, — сказала Рома. — Ну, может, чуть побольше заросший шерстью.

Мэгги кивнула.

— Мы тогда были в тесном классе, как жестяная банка с фанерными панелями. Агата с мистером Пири вышли наружу. Он орал на неё и тряс своими огромными ручищами. Мы все прилипли к окнам и смотрели.

— А что делала она?

— Ничего, — Мэгги разгладила на столе свою салфетку. — Позволила ему отвести душу, а потом начала говорить, и клянусь, он скукожился прямо на глазах. Растерял весь свой пыл.

— Это на неё похоже, — сказала Рома.

— А когда Агата вернулась, сказала, что все мы улучшим оценки. И перед всем классом пообещала Карен Энн, что к концу года она получит пятерку.

Мэгги рассмеялась:

— Из всех предметов Карен Энн Пири интересовали только мальчики. Пять по математике — это было что–то из области фантастики.

— Но она её получила? — спросила Рома.

— Агата слов на ветер не бросала.

Мне вспомнился Гарри Тейлор, свято исполнявший обещание, данное покойной.

Я вынула из шкафчика три глубоких тарелки и глянула на часы. Пельмени почти готовы.

— А какой она была вне школы?

— Школа занимала всю её жизнь, — ответила Рома. — После развода она направила всю свою энергию на Дэвида и школу. Кажется, я ещё не рассказывала, что она шесть месяцев волонтёром учила детей в сельской школе в Теннесси. В этом вся Агата.

За ужином Мэгги и Рома продолжили делиться воспоминаниями из школьной жизни, и я больше смеялась, чем ела.

— Хочу увидеть фотографии, — сказала я, ткнув ложкой в сторону Мэгги.

— Их нет, — она пригвоздила последний пельмень: — Когда мама переехала, я сожгла их все до единой.

— Не может быть!

— Косматые волосы и штаны–парашюты, уничтожены.

— Мне нужно заехать в клинику, — сказала Рома, после того как мы убрали со стола и я отклонила её предложение помочь с посудой. — Тебя подвезти? — спросила она Мэгги.

— Ага. Гулять как–то не очень хочется.

Геркулес и Оуэн явились сказать «до свидания».

— Позвони, если что–нибудь узнаешь, — я обняла Мэгги на прощание.

— Ты тоже.

Когда дверь закрылась, Оуэн издал низкий звук, подозрительно похожий на вздох.

— Это уже чересчур, Оуэн, — сказала я, возвращаясь в гостиную.

Дом казался таким тихим без Мэгги и Ромы. Тут я вспомнила о Руби в тюремной камере. Я подняла подушку, которую Мэгги бросила в Рому, и водрузила обратно на диван, потом села в кресло и подтянула поближе телефон. Пока я набирала номер, у моих ног появился Геркулес.

— Залезай, — похлопала я себя по коленям. Он запрыгнул и устроился поудобнее.

Мой брат Итан ответил после четвёртого гудка:

— Привет. Мама так и сказала, что это ты.

Кажется, наша мать всегда знала, когда звонит кто–то из нас. Итан мог быть в пути, в сотнях миль от дома, но зазвонит телефон, и мама скажет: «Возьми трубку, Кэти, это твой брат». И я услышу: «Это звонок за счёт вызываемого абонента из…»

— Ну, значит, ты ещё не сбежала с каким–нибудь йети, — сказал Итан, и я представила себе его улыбку.

— Нет, — оскорблённо ответила я, — мы только начали встречаться.

Он засмеялся, и у меня перехватило дыхание от тоски по дому.

— Ну, и что у вас там происходит?