— Ась? — задала я свой самый интеллектуальный вопрос и открыла глаза.

Святояр, не отрывая от меня своих наглых очей, хитро улыбался и продолжал бесчинствовать. Поняв, что надо мной просто-напросто издеваются, я, что есть мочи, толкнула воеводу в грудь и выскочила из ловушки его рук. В горницу вошла баба Янина.

— Не было тут, Машенька, девочки, я весь терем и двор обошла, по-всякому искала: и колдовством, и у людей спрашивала, — отрапортовала колдунья.

Воевода, не говоря ни слова, впервые за весь разговор посмотрел на нас без тени насмешки, можно было даже заподозрить, что с уважением. Но, наверное, показалось.

— Значит, если это не Святояр, то пошли допрашивать Ирину, — распорядилась я.

— Так же скрытно пойдем? — осведомилась Яга.

— Да, не будем привлекать лишнее внимание, ключница в царском тереме? — деловито осведомилась я у бабулек. В ответ старушки покивали со всей серьезностью, боярин был забыт, как объект, не принесший никакой пользы для нашего расследования. Мы уже почти вышли из горницы, когда я к нему повернулась и уточнила:

— Надеюсь, тебе не надо объяснять, что об этом разговоре не нужно распространяться, — и развернулась, чтобы переступить порог.

— А ну стоять! Куда это вы направились? Чего это вы удумали? — воевода явно был в гневе.

Усталость давала о себе знать, все-таки второй допрос за день, а впереди еще третий намечается. Хотя такими темпами, может, и он не будет последним, и это мы еще даже не обедали.

— Ну, ты же все сам слышал, мы возвращаемся в царский терем, допрашивать твою маму, — как маленькому разъясняла я.

— Ты ведь не угомонишься, да? — видимо, этот вопрос был предназначен мне, поэтому я ответила.

— Нет, нам ребенка найти надо.

— Я иду с вами, — на это я только устало кивнула.

По телу опять прошло удивительно покалывающее ощущение, видно, колдуньи снова накинули на нас покрывало невидимости. Мы молча шли по улице, и я понимала, что наше расследование, медленно, но верно заходит в тупик. Нам потихоньку обрубают все ниточки, ведущие к развязке. Да, мы успели поймать до отъезда Святояра, но это, видимо, ложной след, по которому нас целенаправленно вели, и мы шли, как барашки на веревочке. Большой вопрос, что же мы упустили? Вот в таких раздумьях я чуть не попала под колеса телеги. Со словами «Маша, да что ж ты по сторонам-то не смотришь?!! Ведь уже не маленькая!!!» — меня быстро взяли за талию и очень аккуратно перенесли на край дороги. Потом сурово осмотрели с ног до головы, взяли за руку и быстрым шагом повели в царский дворец. Я недоуменно оглянулась на своих старушек, но, они, сделав вид, что мол, так и надо, споро посеменили за нами. До терема мы добрались быстро, ворота были, почему-то закрыты и в царский двор никого не пускали. Нам повезло, когда мы подошли к воротам, из них выехал отряд конников, и мы быстро, словно мышки, прошмыгнули внутрь. На царском дворе творился шум и гам, бегали слуги, стрельцы, конники и даже царские ближники, хлопали двери и окна, звучали громкие приказы и ответы на них. Судя по всему, кого-то искали и никак не могли найти. Мои бабульки не растерялись и схватили пробегавшего мимо щупленького служку, от неожиданности тот подскочил, а когда увидел, кто его за рукав держит, то и побледнел.

— Милок, что у вас тут случилось-то?

— Да пацаненка потеряли, ищем, с ног уже сбились, — охотно начал рассказывать этот щуплый.

— Какого пацаненка? — хриплым, не своим, голосом спросила я.

— Ну, маленький такой, приблудной девки, как ее, Марьи, — пояснил служка.

Земля у меня под ногами покачнулась, чьи-то руки поддержали меня за талию, а я привалилась к широкой груди. Меня окутало тепло, не давая окончательно упасть в обморок или удариться в истерику. Так, Маша, сейчас абсолютно не до эмоций, бери себя в руки и выясняй ситуацию. Ты не Збара, два дня терять на сопли и вой не будешь, раньше начнешь искать Ванятку, раньше закончишь. Я оттолкнулась от такой надежной груди и невидящими глазами посмотрела на этого, начинающего о чем-то догадываться, слугу:

— Царь где?

— Так в тереме, поисками руководит.

— Веди к нему.

Мужик замялся: — Так не велено к нему пускать, некогда ему.

— Веди, касатик, нам можно, — мой сиплый голос, сейчас очень напоминал голос бабы Яги.

Всю нашу компанию проводили в большой зал, где, видимо, государь принимал заграничное посольство. Увидев нас, он подскочил с величественного трона и сам к нам подошел.

— А вы уже вернулись? Так рано? — супостат пытался скрыть неуверенность, но это у него плохо получилось, наше появление было для него неожиданным. У меня закралось подозрение, что ворота на царский двор закрыли как раз для того, чтобы нас не пустить. На душе было, мягко говоря, неспокойно. Не желая отвлекаться на реверансы, прямо спросила:

— Ваня где? — я не сводила пристального взгляда с государя.

— Пропал, — тихо и как-то виновато ответил супостат.

— Как? Когда? Где охрана была, куда смотрела? Елисея сюда, — на эмоции у меня не было сил, нужно выяснить, что тут произошло.

— Да с полчаса найти не можем, — отводя глаза, говорил царь. — А Елисей у себя в горнице, нехорошо ему.

Я рванула в горницу царенка, не разбирая дороги, рассеянным сознанием отметила, что около дверей все так же стоят один конник и один стрелец. Распахнув дверь, влетела в комнату, бледный и сонный Елисей сидел на стуле и растерянно озирался. Увидев меня, он расплакался:

— Малия Васильевна, это я во всем виноват.

Я подбежала к оболтусу и начала трясти его за плечи, он не сопротивлялся моим действиям. Меня колотило, из глаз лились неконтролируемые слезы.

— Ты зачем его одного оставил, я же говорила с него глаз не спускать.

И тут меня мягко, но настойчиво оторвали от царенка и прижали к чьему-то боку, в руки сунули голубенький носовой платок. Я подняла свою зареванную мордашку и уставилась в очень встревоженное лицо Святояра, он покрепче прижал меня к себе и начал допрос царского отпрыска:

— Рассказывай, как дело было.

— После того как Малия Васильевна с бабушками плисли, и мы отобедали, то с Ваняткой еще немножко полисовали. Ванюшке уж больно это понлавилось, — начал свой рассказ кривенький.

Я под боком у Святояра попыталась подавить свои завывания и методично вытирала слезы с изрядно покрасневшего лица. Меня не оговаривали, только очень бережно и беспрерывно гладили по спине.

— А потом нас в сон потянуло, да и Малия Васильевна дала указание не плопускать тихий час, вот мы спать и улеглись. Я Ваню у себя положил, одеяльцем уклыл, а когда плоснулся, его уже нигде не было. Я из голницы выскочил, там охлана, сплашивал, куда Ваня без меня убежал, а они говолят, что мальчонка никуда не выходил из голницы. Ну, я к отцу слазу. Он весь цалский телем поднял, с тех пол ищем, да вот только найти не можем.

Я нервно начала грызть голубенький платочек. Меня усадили на стульчик, боясь, что я свалюсь прямо к ногам боярина.

— Елисей, где те охранники? — четко задал вопрос воевода. При этом царь стоял подле него и не вмешивался.

— Так подле двели стоят, — шмыгая носом, ответил кривенький.

Царь махнул служивым, и они вошли в горницу царенка, вид у них был очень расстроенный.

— В горницу к царевичу кто-нибудь входил? — вел допрос Святояр.

Служивые дружно закивали головой: — Мария Васильевна, баба Яга, баба Янина, подавальщицы обед приносили.

— А после обеда кто-нибудь заходил? — мы пристально следили за воями.

— Нет, никто не заходил, — ответил стрелец, и в его взгляде мне показалось какое-то сомнение.

— А вы отлучались от дверей после обеда? — я-таки смогла взять себя в руки и задать вопрос.

Стрелец опустил голову и признался: — Да, ненадолго, по малой нужде, отходили.

— А двери в горницу без присмотра оставляли? — Святояр спрашивал спокойно, но от пристального взгляда даже у меня побежали по спине мурашки.

— Никак нет, приказ был охранять, — запинаясь, ответил конник.

— Бабушки, а почему Елисея сон тоже сморил? Может колдовство? — обратилась я к экспертам, качественно обмусолив один край многострадального платочка.

— Нет на нем колдовства, — немного настороженно ответила баба Яга.

И подойдя к внуку поближе, начала его плотоядно обнюхивать. Увидев это, стрелец с конником побледнели и стали пошатываться.