Входит М о к е й И в а н о в и ч.

М о к е й И в а н о в и ч. Ты здесь?

Христинка сразу сникла.

Здравствуйте, соседи.

Г а л и н а Я к о в л е в н а. Здравствуйте, Мокей Иванович.

Саша кивнул головой, ест.

М о к е й И в а н о в и ч. Галина Яковлевна, мне с вами потолковать надо.

Г а л и н а Я к о в л е в н а. Присаживайтесь.

М о к е й И в а н о в и ч. Лучше бы наедине.

Саша встает из-за стола.

Г а л и н а Я к о в л е в н а. Ешь-ешь. Мы уйдем в мою комнату.

Саша берет тарелку, хлеб и поднимается наверх.

Х р и с т и н к а (робко). Папа… я побуду с Сашей? Я недолго.

М о к е й И в а н о в и ч (немного подумав). Побудь.

Х р и с т и н к а (догоняет Сашу). Сашенька, ты справедливый человек, это все знают. Но если мне страшно?.. А вдруг ты заболеешь или тебя ранят? Кто за тобой ходить будет?

Скрылись. Мокей Иванович прошелся по дому, остановился возле окна.

М о к е й И в а н о в и ч. Галина Яковлевна… хочу узнать ваши намерения.

Г а л и н а Я к о в л е в н а (раскинула на столе сверток материи). Какие теперь намерения? Вот получили заказ на обмундирование. Будем в три смены шить и на дом брать работу.

М о к е й И в а н о в и ч. Я в том смысле — эвакуируетесь или останетесь?

Г а л и н а Я к о в л е в н а. Немцев в город не пустят.

М о к е й И в а н о в и ч. И все-таки мой вам совет — уехать.

Г а л и н а Я к о в л е в н а. Почему?

М о к е й И в а н о в и ч. Объезжал я заповедник. Видел много беженцев из Западной Белоруссии и Литвы. Идут тропами, просеками. С узлами, с детьми. Зверя распугивают. Рассказывали мне, что фашисты неласковы с теми, у кого в семье… ну, вы понимаете. Муж ваш был коммунистом. Сын — красный командир. А люди в городе разные…

Г а л и н а Я к о в л е в н а. Добрых больше, чем злых.

М о к е й И в а н о в и ч. Добрые-то могут и не заступиться… Вон прокурору нашему кто-то подбросил письмо, советовали сучок покрепче для петли подыскивать, так он в два часа собрался. Как ветром сдуло… Я из личного расположения к вам советую. Муж ваш, Ларион Кондратьевич, лесничий был взыскательный, справедливый. Но ведь из-за этой-то справедливости у нашего брата лесовика и наживаются враги. Если помните, в него и стреляли.

Г а л и н а Я к о в л е в н а. Какой-нибудь браконьер.

М о к е й И в а н о в и ч. Народ здесь разноязыкий: и русские, и латыши, и поляки…

Г а л и н а Я к о в л е в н а. Мокей Иванович, имеют ли люди право по языкам розниться, когда на свет выползает такая чума, как Гитлер?

М о к е й И в а н о в и ч. Это верно. Галина Яковлевна, если вы опасаетесь за дом, так я присмотрю. Не позволю зорить. Или оставьте Сашу.

Г а л и н а Я к о в л е в н а. Почему Сашу?

М о к е й И в а н о в и ч. Ну… он в вашей семье наиболее выдержанный. Глупостей не натворит.

Г а л и н а Я к о в л е в н а. А как же вы не боитесь остаться?

М о к е й И в а н о в и ч. Ваше швейное заведение можно на колеса погрузить да и в любой город. А мои дубы в землю вросли. Веками — тут. Еще царскую охоту помнят. Да и зверье мое, как стадо свиней, в другие места не перегнать. Выходит, и быть мне здесь. При службе.

Г а л и н а Я к о в л е в н а. Мокей Иванович, но куда же я уеду, если Гриша и Саша здесь? И как меня найдет Ленька, если я сменю адрес?

М о к е й И в а н о в и ч. Это ваше последнее слово?

Г а л и н а Я к о в л е в н а. Да.

М о к е й И в а н о в и ч. Христинка! Где ты там?

Х р и с т и н к а (сверху). Бегу, папа, бегу!

М о к е й И в а н о в и ч. Еще раз советую уехать… Лучше будет. (Уходит с дочерью.)

Соловей, сделав паузу, опять запел, и никак не верится, что где-то идет война. Галина Яковлевна выдвинула машину с ножным приводом, кроит материал. В дверях появляется запыхавшаяся М и л д а.

М и л д а. Я видела Гришу! Только что!

Г а л и н а Я к о в л е в н а. Где?

М и л д а. С платформы сошли танки, и на головном — в люке — был Гриша! Он уезжал встречать свой полк!

Г а л и н а Я к о в л е в н а. Домой не заглянет?

М и л д а. Нет. Они повели машины на заправку и сразу же в бой! Фашисты прорвали оборону за Даугавой и двигаются на город!

С а ш а (появляется в дверях). От кого ты это слышала?

М и л д а. Гриша сказал. Я на вокзале отправляла детей. Я должна была их сопровождать, но в последний момент выскочила из вагона. Я сердцем почувствовала, что еще встречу его… Саша!

С а ш а. Что?

М и л д а. Идем в военкомат! Туда уже многие ушли! Янис Озолис, Володя Красильников!..

С а ш а. Да-да. Конечно…

Г а л и н а Я к о в л е в н а. Нет-нет! (Удерживает Милду.) Война — это вам не игрушки! Я была на ней и знаю!

М и л д а. Что же нам делать? Смотреть, как фашисты войдут в город?

Г а л и н а Я к о в л е в н а. Саше еще нет восемнадцати! И у него слабые легкие! С детства. И ты, Милда, не должна собой рисковать!

М и л д а. Я пойду!

Г а л и н а Я к о в л е в н а. Если из каждого дома уйдет по одному мужчине, так и тогда фашистам не пройти! У нас ушел Гриша! Он военный! А что вы умеете делать?

М и л д а. Мы учились стрелять и бросать гранаты.

Г а л и н а Я к о в л е в н а. Скорее я пойду, чем пущу вас!

М и л д а. Галина Яковлевна…

Г а л и н а Я к о в л е в н а. Да-да! Я прошла всю гражданскую, и моя жизнь не так уж много значит, чтоб ею дорожить! А вы еще молоды! Вы не жили!

С а ш а. Милда…

М и л д а. Что?

С а ш а. А ты не преувеличиваешь опасность?.. Порядок, по-моему, должен оставаться порядком при всех обстоятельствах. Сумятица только на руку врагу. И без того ее достаточно. Если мы потребуемся — нас позовут. В этом я уверен.

М и л д а. Когда Родина в опасности, то не она должна о нас вспомнить, а мы о ней!

Г а л и н а Я к о в л е в н а. Но кому нужны напрасные жертвы? Вас подстрелят в первом же бою!

М и л д а. Мы уйдем!

Г а л и н а Я к о в л е в н а. Не пущу! Не пущу!

В доме незаметно появляется И л ю ш к а. Остановился в дверях, размазывая слезы по щекам.

М и л д а. Кто тебя, Илек?

И л ю ш к а. Я… я давал честное пионерское… и я бы молчал, но теперь… когда Леня…

М и л д а. Ты что-нибудь о нем знаешь?

Илюшка кивает головой.

Ну же! Не молчи!

И л ю ш к а. Я на пристани от дяди Аверкия узнал… На «Котовского» был налет. «Мессеры» разбомбили его за Старым затоном.

Г а л и н а Я к о в л е в н а. При чем тут Леня?

И л ю ш к а. Так он же работал на нем. На все лето нанялся. Матросом.

Г а л и н а Я к о в л е в н а. Разбомбили?

И л ю ш к а. Ну да. Туда катера ушли. Спасать. На «Котовском» эвакуированных везли. Говорят, битком было набито. И в трюмах, и на палубе…

С а ш а. Когда это случилось?

И л ю ш к а. После обеда.

С а ш а. Чего же ты молчал?

И л ю ш к а. Боялся… Ленька, он знаете какой… скажет: фискал — и дружить больше не будет… Я все на берегу сидел и дежурил. А теперь катера пришли, а его нет. Рассказывают, на пароходе пожар занялся, и Леня до последней минуты пассажиров из кают вытаскивал. А потом его уже никто не видел.

Галине Яковлевне худо.

С а ш а. Черт тебя принес! Не мог сначала мне рассказать.

М и л д а. Воды. Скорее воды!

Фашистские штурмовики на бреющем полете проносятся над городом. Завывание моторов, взрывы. Все распластались на полу. Черные тени крыльев снова и снова закрывают окна.

Г а л и н а Я к о в л е в н а. Саша… Илюша… Милда… (Переползает от одного к другому, готовая каждого из них прикрыть своим телом.)