Ф е д о р. Обдумываю.

С е р г е й. В переживания погрузился?

Ф е д о р. И погрузился.

С е р г е й. Хочется на небо взлететь. Да вот беда: чтобы сделать толчок, надо в грязь плюхнуться!

Ф е д о р. Вот что, малыш. Что касается моей персоны, можешь шпынять меня сколько угодно. Разрешаю. Я зверь крупных габаритов, до нутра доберешься не скоро. А свои догадки о Жене… Не смей сообщать ей!

Стукнула дверь. В прихожей показался К и р и л л П е т р о в и ч.

И отцу. (Припрятывает коньяк.)

К и р и л л П е т р о в и ч. У-уф!.. Нет, наверное, в спорттоварах такого предмета, которым бы я не соблазнился. (Сгружает резиновые сапоги, котелок на треноге, подсачок, спиннинги и прочее.) Полная экипировочка… (Сергею.) Нам с тобой.

С е р г е й. Тоже поедешь к деду?

К и р и л л П е т р о в и ч (шутливо). Ась?.. Не понял.

Сергей руками изображает крышу и забивает в нее гвозди.

Так точно!.. Бродил тут, слонялся, места не находил. А как принял это решение, так и цель в жизни появилась!.. Я хоть строительный институт не кончал, но с топориком и пилкой когда-то дружил!.. Где-то я вычитал, то ли в «Неделе», то ли в «Известиях», один контуженый плотничал и со стропил упал. Лет двадцать был немым, а тут с перепугу заголосил. Может, и я свалюсь да буду слышать, а?.. (Надевает бахилы.) В сорок втором году мне бы такие. Когда топями к немецким постам подкрадывались… Покажу я тебе все наши партизанские заслоны. И землянки, если совсем не заросли. Порыбачим, поохотимся. Ну-ка, примерь свои. Впору?

С е р г е й. Как раз.

К и р и л л П е т р о в и ч (повел носом). Улавливаю в квартире какой-то дух… Резиной пахнет? Нет. Пожалуй, чем-то питейным.

Ф е д о р. Ну, откуда у нас питейное?

К и р и л л П е т р о в и ч. А жаль. Пропустил бы с устатку рюмашечку.

Ф е д о р. Вот это другой разговор! Это по мне! (Извлекает бутылку.) Сейчас мы ее, голубушку, и прикончим!

К и р и л л П е т р о в и ч. Э-э, секретники. Вот она. Ее-то я и почуял. (Налил себе и выпил.) Остальное, Федя, я приберегу себе на потом.

Ф е д о р. Я хотел, чтобы мы сообща! Чего там осталось-то?

К и р и л л П е т р о в и ч. Вижу, что не хочешь. Я и не неволю.

Ф е д о р. Да я с удовольствием!

К и р и л л П е т р о в и ч. Ты и не любишь это зелье, знаю. А я по наперсточку. С устатку. Мне надолго хватит. (Уносит бутылку к себе.)

С е р г е й (хохочет). Вот случай, когда выгодно быть глухим!..

Федор обескураженно пожимает плечами. Сел за пианино. Играет.

На голоса вышли Е в г е н и я и А л е к с а н д р.

К и р и л л П е т р о в и ч (возвращается). А у вас глаза грустные… У тебя что-то, Женя?.. У тебя, Саша?.. Ну-ну. Ничего. Все перемелется! Были бы любовь и согласье. Так в старину говорили. А мы, доченька, с Сережей в поход собираемся. Поеду. Да, поеду! Чего тут мне закисать?

Федор увлекся и играет все громче.

Как странно. Вот вижу — играет. С душой играет! А не слышу.

С е р г е й. Ты, отец, теперь многое у нас не слышишь.

К и р и л л П е т р о в и ч. Ась?

С е р г е й. Да так…

Ф е д о р. Женя, давай в четыре руки.

Евгения садится рядом с ним.

К и р и л л П е т р о в и ч (Александру). Ничего у них получается?

А л е к с а н д р. Хорошо.

К и р и л л П е т р о в и ч. Мать научила. Вот удивительно! Пианино появилось у нас, когда ей было уже под тридцать! А и сама овладела, и детей научила. Любительски, конечно.

Сидят, слушают. Александр написал что-то на листке бумаги и протягивает Кириллу Петровичу. Тот прочитал. Глаза его озорно блеснули. Не отвечая словами, размашисто пишет на обороте.

А л е к с а н д р (смешался). Простите… Я думал, вам так удобнее.

К и р и л л П е т р о в и ч. О! Великий немой заговорил!

А л е к с а н д р. Я…

К и р и л л П е т р о в и ч. Где ты научился такому бюрократическому изъяснению?.. На своем бывшем заводе? У нас не так. Не так. Говори. Говори! Неважно, пойму я или нет. Просто приятно, когда тебя за полноценного человека считают.

А л е к с а н д р. У меня и не было намерения обидеть вас.

К и р и л л П е т р о в и ч. И я кое-что уже понимаю. Понимаю! Если говорить четко и медленно. И — если сказанное соответствует мыслям говорящего.

С е р г е й. Что в жизни бывает не всегда.

К и р и л л П е т р о в и ч. Ась?.. Ты опять что-то сказал? Ну-ка, повтори. Не спеша. Я уверен, что пойму.

С е р г е й. При-твор-ство.

К и р и л л П е т р о в и ч. Проворство.

Сергей смеется.

Не то?.. Очевидно, слова близки по смыслу.

С е р г е й. Да. Очень близки!

К и р и л л П е т р о в и ч. А ну — еще.

С е р г е й. Мы все чис-тень-кие!

К и р и л л П е т р о в и ч. Тут, по-моему, три слова… Мы… все… Дальше никак не уловлю… Ты, Сережа, сегодня какой-то взвинченный. И смеешься нехорошо… Но я научусь. Непременно научусь! Нужно только повторять губами те движения… Еще и на работу, глядишь, поступлю! Вахтером в проходную!.. А тебе, Саша, спасибо, что ты держишь меня в курсе заводских дел. Я и сам там бываю. Часто. Толмачева, судьбой которого ты интересуешься, действительно назначают начальником цеха. А на его место… Кандидатов несколько. Кстати, директор, мой бывший заместитель, сказал, что ты хотел бы остаться на заводе. Так? (Пристально смотрит в глаза.) Что ж… признают нужным — оставайся. Буду рад. Талантливые люди нам нужны. А не получится — не огорчайся… Не из-за этого же ты все так ломал! Главное, чтоб с Женей у вас все было крепко. По-настоящему крепко.

В квартиру входит А л и с а.

А л и с а (мужу). Опять на минутку?

Ф е д о р. Нет. На час. И даже больше!

Евгения при появлении Алисы встала, хочет уйти. Александр тоже поднялся.

Э! Э! Что я вижу? Вы не хотите быть в одном обществе? Вы не хотите разговаривать друг с другом?.. Чтоб этого не было! Я не потерплю! Женя, Алиса! Александр, и ты?.. Немедленно помиритесь!

А л и с а (первая подходит к ним). У меня и в мыслях не было ссориться с вами.

Ф е д о р. Ну вот. Ну вот. И отлично!.. А теперь давайте вместе что-нибудь затеем! Нечего сидеть по углам!

А л и с а. Милый… я тебя не узнаю. Давно ли расстались, а теперь разительная перемена.

Ф е д о р. Что такое?

А л и с а. Лицо горит, глаза сверкают! Голос — как у первого баса в опере! Таким ты бываешь в двух случаях. Или после отлично сделанной операции, или… после бутылки коньяку.

Ф е д о р. Ну, уж и после бутылки! Выпили по одной рюмашечке. Вот свидетели.

А л и с а. С одной ты таким не бываешь.

Ф е д о р. И тем не менее стал!.. Что бы такое придумать? А, идея! (Ставит треногу и котелок посреди комнаты.) Представьте, что мы не в чреве современного цивилизованного города, не в пекле из камня и асфальта, а на зеленой лужайке. У реки! Дикари! Блаженствуем на ветерке! Варим уху!.. Садитесь, садитесь все на ковер!.. А еще лучше — мы цыгане! Отец, ты вожак табора! Сидишь властный и гордый. Требуешь, чтобы мы тебя развлекали. (Запел.) «Ми-илая… ты услышь меня! Под окном стою я с гитарою!..»

К и р и л л П е т р о в и ч. Не понимаю, что ты затеял. Но… вам весело — и мне весело.

Ф е д о р. А пляски будут?.. Женя, Алиса! Сережа, Саша! Ну, что же вы?.. (Топчется, дурачась.)

Его никто не поддерживает.

К и р и л л П е т р о в и ч (улыбаясь чему-то). Сегодня я был у Викентия Агафоновича… Есть у него внук. Петька. Молчун. Ленивый. Прежде я его все тормошил: ну-ка, Петя, расскажи о том, об этом. Что в школе на дом задано?.. Теперь-то мне с ним непросто объясняться. И что же он недавно сказал своему приятелю, такому же двоечнику?.. Вот если бы все учителя были глухими! Уроки-то нам могут объяснять, а мы им что в голову взбредет! (Смеется.) Каков мечтатель, а?.. И это навело меня на мысль. Что все мы — и учителя и родители — нередко бываем глухими. То есть слышать-то слышим, что вы, дети наши, говорите нам. Но где уверенность, что сказанное соответствует истине?.. Мы требуем: делайте то, не делайте это. И вы чаще всего соглашаетесь. А на самом деле?.. Вот вспоминаю, сколько хлопот было с тобой, Федя, когда ты связался с уличными дружками и не хотел учиться. А замкнутость Жени? А резкость Сережи?.. Ох, трудно было услышать, докопаться, из-за чего все это. И только теперь, когда вы стали взрослые, можно как-то успокоиться, а? (Внимательным взглядом обводит всех.)