Я участвовал во многих предыдущих фракционных схватках, время от времени довольно резких; в некоторых из них участвовали и вы, товарищ Троцкий. Где была диалектика тогда? Как могло случиться, что в тех случаях вы ничего не говорили об опасности моего отрицания диалектики? Может ли быть (этот намек настолько банален, что даже кажется непристойным в наши высокофилософские времена), что это различие как-то связано с тем фактом, что в предыдущих диспутах я оказывался на той же самой стороне спора, как и вы? Абсурдно ли думать, что если бы я игрой случая и сегодня оказался на той же стороне, как и вы с Кэнноном, то в этом случае диалектика не играла бы такой, грубо говоря, выдающейся роли?

Товарищ Троцкий, я оцениваю вас как одного из наиболее компетентных историков и политологов в мире. Я думал так вчера, когда я соглашался с вами в большинстве вопросов, я думаю так сегодня, когда я не согласен в некоторых весьма важных вещах, и, несомненно, буду думать так и завтра. Мое мнение, поскольку я есть терпимый ученый, не служит моим немедленным фракционным интересам. Но ваша квалификация в этих областях не дает вам автоматической компетенции в областях философии, логики, естественных наук и научного метода.

Я нахожу примерно 75% всего, что писал в этих областях Энгельс, путаницей, или превзойденным в ходе дальнейших научных исканий — так или иначе, потерявшим значение. Мне кажется (и как марксист, я это не нахожу поразительным), что в своих работах Энгельс был созвучен своему поколению, поколению Герберта Спенсера и Томаса Хаксли, популяризаторов Дарвина, которые думали, что путем иносказательного расширения гипотезы биологической эволюции, они открыли окончательный ключ ко всем загадкам природы. Но Энгельс все же пытался ознакомиться с философией, логикой и наукой своего времени, и писал о них, имея эти знания.

Вы, к сожалению, даете нам лишь черствые повторения Энгельса. Самое последнее научное открытие, которое вы допускаете на свои страницы — Дарвин; за исключением Аристотеля, единственная «логика достойная внимания» — логика Гегеля, мертвого уже столетие архипутаника человеческой мысли. Товарищ Троцкий, — как говорим мы, американцы, — где вы были все это время? За 125 лет после Гегеля наука узнала больше, чем за всю предыдущую историю человечества. В тот же самый период, после 2.300 лет застоя, логика подверглась революционному превращению; и в этом превращении Гегель и его идеи не имели никакого значения.

Вы спрашиваете меня: «Думаете ли вы, что движение наук, включая дарвинизм, марксизм, современную химию и пр., не оказало никакого влияния на формы нашего мышления?» Но вы должны были бы задать этот вопрос самому себе, вовсе не мне. Конечно я утверждаю, что оно повлияло (и один из видов этого влияния, это то что оно показало, что гегельянская диалектика не имеет ничего общего с наукой). Но никто не узнает, как наука повлияла на формы мышления даже если он будет всю жизнь изучать путаный синтаксис реакционного самодержца Гегеля; это можно узнать лишь изучая новейшие науки и математику, путем внимательного анализа новейших наук и математики.

Ядко и саркастично вы снова и снова спрашиваете меня: «потрудитесь сказать, кто именно после Аристотеля изучил и описал дальнейшее движение логики»; «может быть вы укажете мне те произведения, которые должны заменить пролетариату систему диалектического материализма?» как будто это требование так трудно удовлетворить, что я должен буду лопнуть как проколотый воздушный шарик. Этот сарказм не к месту, так как это требование очень легко выполнить. Желаете ли вы, товарищ Троцкий, чтобы я подготовил вам список книг для чтения? Этот список окажется весьма длинным: начиная с работ блестящих математиков и логиков середины прошлого века, он ведет к монументальной "Principia Mathematica", написанной Расселом и Уайтхедом (настоящий исторический поворот в новейшей логике), и затем разветвляется во многих направлениях — одно из наиболее плодотворных, это работа ученых, математиков и логиков, которые сотрудничают сегодня над составлением новой «Энциклопедии единой науки». Если вы хотите ознакомиться с логикой в более узком смысле, то книга C. I. Lewis "Survey of Symbolic Logic" является хорошим, хотя и трудным началом. Но я боюсь, что вы не найдете ни в одной из этих книг ссылок на гегельянскую (или марксистскую) диалектику; так же как и в книгах серьезных современных ученых — исключая, конечно, советских ученых, головы которых зависят от таких ссылок, плюс нескольких прихвостней Кремля, вроде J. B. S. Haldane, среди остальных ученых. Изучение этих работ оказалось бы интересным; но я боюсь, что по его окончании мы все же не приблизимся к разрешению вопроса о роли России в войне.

Товарищ Троцкий, у вас совершенно ложное понимание логики. Вы сравниваете логику с машиной или инструментом: «Как инструментальная мастерская на заводе служит для снабжения инструментом всех цехов, так и логика необходима для всех областей человеческого знания». Эта аналогия неверна. В политике, аналогия с машиной или инструментом, это не логика или «метод», а партия; партия, настоящая партия является инструментом, которым мы пользуемся для достижения наших политических целей. Логика необходима для человеческого познания лишь в одном смысле: логика определяет условия интеллигентного обсуждения, поэтому «нарушая» законы логики, мы рискуем талдычить бессмыслицу. Но никто не нуждается в логике чтобы говорить внятно, или даже чтобы быть великим практическим ученым — на самом деле, лишь очень немногие знают логику, которая является весьма специальной, и в отсутствие эмпирических знаний, довольно ненужной сферой. Может быть, ясное знание логики («метода») поможет кому-то разобраться, быть лучшим ученым (особенно в весьма теоретической области знаний это кажется вероятным); но опыт не говорит что это случается часто, или что это так важно, как хотели бы этого сами логики. Иначе, мы можем быть уверены, среди логиков было бы гораздо меньше безработных.

И вовсе не существует никаких «бессознательных логиков». Я читал ваш отрывок о «бессознательных логиках» — о крестьянке и лисе — с удивлением, надеясь узнать, что весь этот отрывок является попросту шуткой. Но я был вынужден заключить, что вы писали это всерьез. Согласно вашей мысли, жаба — или даже камень — являются учеными, потому что они оба действуют согласно законам земного тяготения! Но что отделяет ученого от варвара или камня, это не то что он ведет себя в соответствии с законами природы, — которым все вещи одинаково повинуются; а если они не повинуются, то исправляют научные законы, чтобы они лучше объясняли поведение вещей, — а то, что ученый знает законы, и знает их не «бессознательно» (я вообще не понимаю, что это значит), а вполне сознательно, преднамеренно.

Вы говорите нам, что рабочие, пролетарии «выносят предрасположение к диалектическому мышлению». Где эти рабочие, товарищ Троцкий? Мне кажется, что вы выражаете весьма вредную рекламу диалектики. Рабочие, которых я и другие знают, являются людьми, находящимися на шахтах Kennecott Copper, в сталелитейных заводах US Steel, на кораблях торгового флота. … Эти рабочие, несмотря на все, что происходит вокруг, продолжают верить Джону Л. Люису, Ситрину, Жухо и Сталину, продолжают голосовать за демократов или республиканцев, продолжают верить в капитализм. Я думаю, что они изменят свое мышление, может быть, очень быстро. Но я нахожу их мысль в большей части фальшивой, а если не фальшивой, запутанной. Если вы это имеете в виду в качестве «диалектического мышления», то я с вами согласен.

Во всей пышной путанице ваших заметок о диалектике, вы пытаетесь выдвинуть всего один аргумент в пользу диалектики; этот аргумент при близком рассмотрении оказывается не к делу и реакционным. «Все великие и выдающиеся революционеры — прежде всего Маркс, Энгельс, Ленин, Люксембург, Франц Меринг — стояли на почве диалектического материализма»; в то время как многие дезертиры революции начали с атак на диалектику. Разве этот аргумент не идентичен в форме с оружием любой припертой к стене реакции: как ты осмеливаешься не верить в то, во что верили наши отцы, и их отцы, и праотцы до них? Разве каждый из нас не должен был в свое время опровергнуть этот аргумент, прежде чем занять свое место в борьбе за социализм? Этот аргумент не становится ни на иоту верней, когда его применяет социалист.