Он осёкся, посмотрев на Адама.

— Почему бы вам не выйти поиграть на улице, юноша? Уверен, вы только об этом и думаете в такой погожий денёк. Я не так уж и стар, чтобы не помнить себя в эти годы.

Старик усмехнулся, с нежностью вспоминая детство, которое осталось лишь в его мечтах.

— Он мой отец, — возразил Адам. — Я имею право знать, что с ним сучилось. У меня на это больше прав, чем у любого в этом доме. Это их вы должны выпроводить.

— Ах ты, мелкий паршивец! — воскликнул Эдвард, поднимаясь из-за стола.

Но Кэтлин резко схватила его за руку.

— Он всего лишь ребёнок, Эдвард и, понятное дело, волнуется за жизнь своего отца.— Она холодно улыбнулась.— Адам, послушай мастера Баюса, выйди на улицу. Я обсужу это с тобой позже.

Адам собрался уже возразить, но увидел, как побелели костяшки её пальцев, вцепившихся в край стола, а это уже было признаком надвигающейся грозы. Адам сломался. Он нехотя поднялся и побрёл прочь из комнаты. Но, распахнув дверь, едва не столкнулся с Леонией, стоявшей по ту сторону. Она, не двигаясь, замерла в тени. Но стоило ему закрыть дверь, как она попятилась, поднеся к губам палец, и прижалась стриженой головой к двери. Адам последовал её примеру. За стеной раздавался голос Хью Баюса.

— Как я говорил ранее, госпожа Кэтлин, не думаю, что это было желудочное расстройство. У него все симптомы отравления ядом.

— Я никого не травила! — взвизгнула Диот. — Клянусь всеми святыми на небесах.

— Не говори глупостей, милая Диот, — звонко рассмеявшись, произнесла Кэтлин. — Мастер Баюс и не думал тебя обвинять, верно?

— Я и не собирался кого-то обвинять в этом доме... — затараторил Баюс, словно боясь, что Диот вот-вот разрыдается.

— Разумеется, — спокойно продолжила Кэтлин. — Но кому понадобилось травить моего бедного мужа, мастер Баюс?

Леония повернула голову, глядя на Адама. Она довольно улыбнулась. Он уже собрался заговорить, но она прижала к его губам маленькие прохладные пальчики, с опаской поглядывая в сторону двери.

— У любого человека, занимающего такое влиятельное положение в обществе, как ваш муж, найдутся враги, и, как я понял, он назначен представителем короля. У людей, выказывающих такую преданность короне, найдётся множество недоброжелателей.

— На остальных тоже покушались? — подал голос Эдвард.

— Боюсь, я не могу ответить на этот вопрос, — произнёс Хью Баюс. — Имена прочих королевских представителей я не знаю. Лишь имя мастера Роберта почему-то стало известно.

— Но я подарила мужу перстень со змеиным языком внутри, чтобы уберечь его от яда. Он всегда прикасается перстнем к любому блюду, принимая пищу вне дома.

Лекарь нервно закашлялся.

— Мастер Роберт говорил мне, что незадолго до того, как ему стало плохо, он выпил немного сидра. Он говорит, что был чем-то слишком увлечён, и не помнит, принял ли меры предосторожности, прикоснувшись перстнем к напитку.

— В сидре точно не было яда, — возмутился Эдвард. — Мастер Роберт подтвердит, я первым выпил из той бутылки. Он сам это видел. На вкус сидр не был затхлым или несвежим, я выпил его без всяких последствий.

— Возможно, яд был в кубке, а не в напитке. Вы оставляли посуду без присмотра?

— Меня не было в счётной комнате час или больше, — ответил Эдвард. — Туда ведёт лестница с внешней стороны склада. Любой мог прокрасться туда незамеченным.

Хью Баюс неодобрительно хмыкнул.

— Тогда я должен приложить максимум усилий, госпожа Кэтлин. Если яд предназначался для мастера Роберта...

— На что вы намекаете этим «если»? — возмутился Эдвард. — Для кого ещё мог предназначаться яд?

— На этот вопрос я не могу ответить, не зная имени злоумышленника, — ответил Баюс. — Но самой вероятной мишенью был ваш отчим. Слава Богу, доза оказалась не смертельной. Теперь я должен вас покинуть.

Леония схватила Адама за руку, и они вместе выбежали во двор. Через мгновение дверь распахнулась, и лекарь прошёл к своей лошади, на ходу нахлобучивая шляпу, чтобы солнце не напекло ему лысину.

Леония и Адам скрылись за кухней и, едва доктор уехал, выскользнули со двора. Адам хотел направиться к реке, но Леония схватила его за руку.

— Нет, не туда.

Дети поднялись на крутой холм, плавно перетекающий в переулок, ведущий к воротам Поттергейт в городской стене. Тяжело дыша после подъёма в такую жарищу, они остановились, чтобы перевести дыхание и рассмотреть пейзаж. Они стояли на краю обрыва, над городскими стенами возвышался огромный собор. Справа виднелся епископский дворец, вниз по склону раскинулись виноградники, но там, где стояли они, холм заканчивался остроконечным утёсом.

Напротив, на другом краю долины, слева возвышался ещё один утёс, а справа — плоская впадина Брейдфордской гавани, кишащей лодками, что с высоты казались головастиками, копошащимися в мелкой луже. Между склоном и дальним утёсом, среди полей и деревушек, петляла река, теряясь в дальних болотах. Плотное дрожащее марево поднималось от земли, смешиваясь с дымом очагов, так что крошечные домики внизу казались мошками, вьющимися в туманной дымке.

Леония прошмыгнула меж двумя деревьями и моментально перебралась через выступ утёса. Адам испуганно замер, глядя вниз. На мгновение она исчезла из виду, и он испугался, что она упала. Вдруг он услышал голос, доносящийся откуда-то снизу. Цепляясь за кустарник, он перебрался вниз по камням, пока не увидел широкий травянистый выступ. Казалось, не было никакого способа туда попасть.

— Прыгай! — потребовала Леония.

Скрепя сердце, он преодолел страх, не смея ей противоречить. Он прыгнул и приземлился на колени. Кратковременный ливень, прошедший несколько дней назад, не размягчил иссушенную землю. Леонии и след простыл.

— Где ты?

— Я здесь... сзади.

Адам увидел лишь несколько вцепившихся в скалу чахлых кустарников. Присмотревшись, он заметил, как она машет ему рукой из-за куста. Адам двинулся вперёд, раздвигая ветки. То, что он принял за тень, оказалось входом в пещеру, длинную и узкую, словно скала злобно ухмылялась. Леония сидела на каменистой почве. Адам забрался внутрь и сел рядом. В пещере царила спасительная прохлада, хотя она насквозь пропахла лисами и кошками. Здесь он внезапно почувствовал себя в безопасности, словно находится в недосягаемости для целого мира.

По мере того как его глаза привыкали к темноте, он разглядел, что пещера наполнена остатками странных ёмкостей, похожих на большие горшки. Один такой горшок был украшен резным орнаментом в виде змеи, кусающей собственный хвост. Некоторые горшки стояли целыми, другие — лежали кучами обугленных черепков. Адам поднял с пола некий предмет, приняв его за камень, но подозрительно белого цвета. Он понял, что это обломок кости.

— Что это за место?

Леония прикоснулась к стене, словно к святыне.

— Я нашла эту пещеру давным-давно. Таких мест много, но они далеко и не до всех можно добраться, там нет выступов. Это особенное место. Об этом знаю только я, но сейчас мне захотелось поделиться с тобой секретом, ведь ты никому о нём не расскажешь, верно, Адам? Мы умеем хранить тайны. Мы делимся всем. Мы заботимся друг о друге. — Она на мгновение прикоснулась к его щеке. — Мы всегда будем заботиться друг о друге, правда, Адам?

Адама бросило в жар. Щека горела в месте прикосновения. Адам хотел удержать это ощущение, чувствовать её руку на своей щеке, но боялся, что Леония поднимет его на смех. Он обхватил себя за плечи и зажмурился от удовольствия. Она привела его в своё секретное место, место, о котором ни знал никто в целом мире. Теперь оно принадлежит им, только им. Леония и в самом деле ему доверяет. Он отчаянно хотел дать ей что-то взамен, но так ничего и не придумал. Внутренне он понимал, что одного лишь слова или поступка будет недостаточно.

Леония протянула руку и подняла плоский камень. Взяв Адама за руку, она вложила в его ладонь янтарные бусы, длинные медвежьи когти и кусочек золота. Внимательно осмотрев их, Адам положил бусы с когтями ей на колени и рассмотрел золото на свету, пробивающемся в пещеру. Это была голова зверя с красными гранатовыми глазами и двумя рядками гранатов поменьше, пересекающих голову от морды до шеи.

— Здесь лежат мертвецы, — произнесла Леония. — Я слышу, как они шепчутся. Золотой вепрь принадлежал одному из них.