— Ты хороший мальчик, — Чока погладила рыжика по волосам, и добавила шепотом, чтобы никто больше не услышал, — жалко, что не ты младший у Пушана. Но на все воля богов…
— Расскажи мне о богах! — Алекс не знал, как еще отвлечь Чоку от грустных мыслей. Он притащил ее за руку на «свою» скамейку и погладил по руке. — Пожалуйста, расскажи мне о богах!
Богов, как и ожидалось, был целый пантеон. На все случаи жизни. Но самыми главными были Мать Ящерица и Семизубый. Это из их яйца появилось все вокруг, а солнце, оказывается, было беглым яйцом, которое не хочет вылупляться. И поэтому Мать Ящерица бегает за ним по небу и каждую ночь глупое яйцо убегает от Матери. А звезды — это чешуйки, которые выпали у нее из хвоста, пока она бегала по небу. А когда Семизубый сердится, то земля трясется и огонь вырывается из земли. И тогда жрецы приносят Богам жертвы и Семизубый опять засыпает, и младшие боги улыбаются людям.
На обед вместо гонга было тихое постукивание. Никто не хотел отвлекать хозяев друг от друга. Чока, вздохнув, поднялась со скамейки, пока младший не решит ее судьбу, она должна исполнять свои обязанности и присматривать за всеми делами и людьми. Из глубины дома неслось довольное порыкивание Пушана и томные стоны его младшего. У поварихи было опухшее, красное лицо. Теперь она сидела в углу и чистила овощи. И все остальные выглядели не лучше. Рабы наложников жались по углам и старались быть незаметными. Все без исключения работники и мастера выглядели перепуганными и крайне взволнованными.
Чока попыталась приободрить их, она сказала трогательную речь, что все будет хорошо и господин обо всех позаботится, но, похоже, ей никто не поверил и настроение у всех еще больше упало. На обед вместо привычной каши дали тушеные овощи с кусочками мяса, но у людей кусок в горло не лез от последних новостей. Настроение у всех было как на похоронах.
Алекс после обеда отправился в свою комнату за гребнем, но навстречу ему попались личные рабы Гаури, они торопились принести хозяевам теплые полотенца и еду. Похоже, Пушан сбил в очередной раз свой аппетит. Так и случилось. Не успел Алекс толком расчесаться, как послышалось нежное чириканье Гаури. Он в атриуме разбирался со своим приданым. Чока молча зашла в комнату к Алексу и прицепила к его ошейнику поводок, после этого молча кивнула головой, чтобы он шел за ней следом. Гаури хотелось видеть свою новую игрушку рядом. Алекс теперь должен был сопровождать младшего.
Рабы под присмотром Гаури раскрывали сундуки и доставали оттуда вещи. Там были одежда, посуда, музыкальные инструменты и свитки в деревянных футлярах. Пушан был рядом. Гаури показывал ему, что находится в сундуках, не забывая хвастаться, насколько дорогими являются вещи из его приданого. Та же мебель. Она, оказывается, была сделана из драгоценных сортов древесины. А еще инкрустация и позолота! У него в городе работали просто необыкновенные мастера. И более того, он привез раба, который в свое время был таким мастером, но за долги попал в рабство. И Гаури теперь собирается приказать ему, чтобы он научил здешних мастеров, как надо работать с деревом. Пушан только довольно цокал языком — его младший муж, оказывается, настоящее сокровище.
Они вдвоем ходили по атриуму и рассматривали привезенную мебель. При этом Гаури время от времени дергал поводок с рыжиком, и как ни старался Алекс быть к ним ближе, но Гаури все равно сокращал поводок и продолжал дергать цепочку. Гаури выбрал из привезенных нарядов, во что переодеться и супружеская пара поехала поговорить с императором по поводу того, что будет завтра.
Алекс, естественно, бежал следом за паланкином, только в этот раз ему пришлось бежать босиком. Его никто не отпустил за обувью, и хоть в городе и убирались, но все равно рыжик по пути не раз испачкал ноги. И кроме этого, Алекс с удивлением обнаружил, что бегать по булыжной мостовой — это совсем не то, что бегать босиком по песку. Пальцы время от времени попадали между камней брусчатки и это было достаточно больно для нежных ступней.
Император обрадовался, когда увидел сына с его младшим, он с удовольствием потискал его и под конец внимательно рассмотрел его покусанную шею и ключицы. Сам Гаури игриво крутился, позволяя рассмотреть себя во всей красе. И ярко-малиновую тунику, и множество браслетов на руках и ногах, но главное, чем он гордился, это отметины страсти мужа на своей коже. Пушан стоял рядом и светился от гордости за своего младшего. Похоже, тот вел себя идеально по меркам этого мира.
Их пригласили в атриум. Там на ложах возлежало уже несколько крупных мужчин. Алекс узнал среди них только генерала и толстячка, который давал отчет по завоеванному городу. Пушан улегся на свободное ложе, а Гаури остался сидеть у него под боком, положив ноги на подставку. Дернув Алекса за поводок, он заставил его сесть рядом. Слуги принесли влажные полотенца, а потом стали разносить еду.
Когда на голову рыжика упало влажное полотенце, о которое минуту тому назад Гаури вытер руки, рыжик, нисколько не сомневаясь, снял его с себя и аккуратно вытер им свои перепачканные ноги. Ну, кому будет приятно, когда от ног пахнет пометом ящера, который попал между пальцев? Но в атриуме почему-то вдруг стало тихо. Если до этого все обсуждали, что завтра будет происходить в Колизее, то сейчас все внимательно рассматривали рыжика который сосредоточенно вытирал свои ноги хозяйским полотенцем.
— Какая невоспитанная зверушка! — восхитился блондинчик в полной тишине. — Его надо поучить хорошим манерам. Рарх, — блондинчик кивнул своему рабу и, задумавшись, оттопырил свои наманикюренные пальчики. — Пять ударов, а остальное он получит дома. — Потом он с восторгом посмотрел на Пушана и с придыханием добавил, — зверушек надо воспитывать, чтобы они знали свое место!
Пушан не возражал, он притянул к себе младшенького и с удовольствием поцеловал розовые губки. Гаури после этого отстегнул карабин от ошейника и указал своему рабу, куда следует поставить рыжика для экзекуции. Тот оттащил Алекса подальше от столов и, размахнувшись, отвесил ему полновесную оплеуху. Хотя Рарх не был особо крупным, но рука у него была тяжелая. От удара плашмя по уху в голове зазвенело и к горлу подкатил ком. Алекс тряхнул головой, как собака, и неожиданно разозлился: ну почему его все время бьют по голове? Так ведь и идиотом недолго стать!
От второго удара он отклонился и, перехватив руку, дернул раба на себя и в сторону, подхватив его за локоть, заставил пробежать вокруг себя. Тот не ожидал нападения и поэтому по инерции наклонился и пробежался вокруг рыжика, пока тот не отпихнул его в сторону.
— Рарх! — взвизгнул Гаури.
Но Рарх и сам теперь недоуменно растер руку и с азартом бросился в атаку на рыжика. Но тот уклонился, будто в танце и, подставив подножку, добавил рубящим ударом по шее. Раб свалился ему под ноги как мешок с тряпками. Алекс не волновался, это был не смертельный удар, Рарх очнется через пару минут. Отец в свое время строго учил его контролировать свою силу и точки ударов. И теперь он почувствовал себя как в школе на большой перемене. Всегда находился задира, которому надо было доказать свое превосходство.
Император щелкнул пальцами и четверо слуг поставили подносы и бросились на рыжика в надежде завалить просто количеством. Но Алекс не волновался. Чем больше толпа, тем проще отбиться (ну, если это только не сплоченная ранее военная группа), несколько гражданских в общей погоне, как правило, мешали друг другу и сами из охотников становились добычей. Так было и в этот раз. Алекс хватал одного и сталкивал его с другим, увеличивая путаницу. А в это время вырубал их скользящими ударами по одному.
С последним получился казус, когда Алекс делая обводку, сам споткнулся и упал плашмя на спину. В голове сразу вспомнилась картинка, когда отец ронял его на маты и командовал:
— Если упал на спину, никогда не вставай как будто с кровати! Ты в это момент наиболее уязвим! Только с перекатом на бок или кувырком за спину.
Алекс так и сделал, как когда-то в детстве на тренировке. Правую руку направил вбок под углом девяносто градусов ладонью вверх, одновременно сгибая в колене правую ногу, а левой ногой сделал широкий мах в сторону правой руки, одновременно с этим второй ногой выталкивая тело вверх. Тело сработало, как на тренировке, и рыжик, кувыркнувшись, оказался на всех четырех конечностях одновременно. Отец всегда придерживал его в этот момент и наставительно говорил: