Игра опять разгорелась не на шутку. В этот раз Алекс гонял фигуры Сканда двумя турами и сдаваться не собирался. А в это время в гареме опять что-то произошло… Наверху раздался визг, который закончился топотом множества ног. Генерал с интересом посмотрел в сторону дома.

— Что там произошло?

— Опять я на кого-то напал и жестоко покалечил, — вздохнул рыжик.

— Когда успел? — нахмурился Сканд.

— Не знаю, — сознался рыжик и выбрался из-за скамьи, — сейчас расскажут. Ты подожди, меня быстренько отстегают, и мы продолжим.

— Э-э, — растерялся Сканд, — если ты ничего не делал, то почему тебя наказывают?

— Ну, я же лживая тварь, — Алекс пожал плечами. — Мне веры нет, а вот наложники — это правдивые ребята и врать не могут. Они хорошие и честные. Так чьим словам поверит Чока?

Чока как раз появилась, пылая праведным гневом, с розгой в руках. Следом за ней шел тот самый зловредный третий наложник и баюкал руку. Увидев Сканда, Чока остановилась и вежливо поздоровалась с ним, и только после этого ухватила рыжика за ухо.

— Сколько можно тебе говорить, не лезь к наложникам господина! — Чока примерилась отхлестать Алекса собственноручно, но тут вступился Сканд.

— Что происходит?

— Этот негодник, — Чока тряхнула Алекса за ухо, — уже третий день нападает на невинных ребят. В первый день он ударил Шушу, потом столкнул Зюзю с лестницы и сломал ему ногу, а сегодня опять набросился на Шушу и укусил его за руку. Смотрите, господин, он почти откусил ему кусок руки!

— И когда это произошло? — нахмурился Сканд.

— Ко мне только что прибежали из гарема и сказали, что Качшени опять пробрался в гарем без спроса. А там набросился на Шушу и прокусил мальчику руку, смотрите, как он мучается!

Чока показала рукой на перепуганного наложника, который почему-то попытался вначале спрятаться, а потом удрать от Чоки, но та подхватила его за раненую руку.

— Чока. — Сканд смотрел, как наложник морщится и старается стать маленьким и незаметным. — Я тебя уверяю, Качшени уже давно сидит со мной и не уходил ни на минутку. Он не мог недавно укусить Шушу хотя бы потому, что Шуши здесь не было! Я здесь сижу с утра и могу заверить тебя, что Качшени здесь ни при чем…

— Шуша! — воскликнула Чока. — Ты что, соврал мне? Как же ты мог? Я же тебе верила!

Расплата

— Прости меня, ящерка! — Чока очень эмоционально тискала рыжика. — Ты мне говорил, что не виновен, а я не поверила. А знаешь что? — Чока схватила Алекса за плечи и, отодвинув от своего бюста, заглянула в глаза. — Давай теперь ты их накажешь, всех, кто на тебя наговаривал неправду. На розгу, отлупи их по спинам, чтобы в следующий раз подумали, прежде чем говорить неправду.

— Правильно, — согласился Сканд. — Кто сегодня утверждал, что Кашчени оказался в гареме, вызывай их всех.

Вскоре во дворе переминались пятеро девушек в длинных белых тогах, семеро наложников в весьма откровенных шароварах и отдельной кучкой сбилась стайка рабов. При этом девушки жмурились от прямых солнечных лучей, а Зюзю принес на спине раб. Алекс чувствовал всей кожей, что за всем этим наблюдает много народу. Но, как бывает, Алекс, добившись справедливости, был согласен простить обидчиков. Для него важнее было, что зло наказано и обличено, а не втаптывать в грязь бывших оппонентов. Вот и сейчас, крутя в руке гибкую веточку, он искал повод соскочить с этого и не марать руки. Хотя, конечно, спускать обиду не следовало, чтобы в дальнейшем не думали, что он рохля, неспособный постоять за себя. Алекс обвел взглядом замерших людей и только вздохнул.

— Девушек бить не буду, — заявил рыжик и махнул розгой, чтобы они уходили. Увидев недоуменный взгляд Сканда пояснил, — они с яйцом, вот приедет младший муж, объявит радостную новость, что будет гнездо… И зачем их расстраивать накануне такого события?

Чока довольно заулыбалась и замахала руками на девушек, чтобы они уходили обратно.

— Рабов тоже бить не буду, — задумался рыжик, — они подневольные люди и не виноваты, что их хозяева решили сделать так, а не иначе.

Сканд в этот раз хмыкнул, но Алекс его проигнорировал. Потом точно также отпустил и четверых парней, которых видел впервые, и когда на площадке осталось только трое наложников, с которых все начиналось, рыжик довольно улыбнулся и взмахнул розгой.

— Я по вашей вине получил двадцать пять ударов и теперь поделю их честно между вами. Поворачивайтесь спинами, должок отдавать буду!

Алекс честно поделил порку на всех, а двадцать пятый с оттяжечкой достался Шуше. Тот аж взвизгнул под конец.

— Из тебя получился бы хороший младший…. - вздохнула Чока и прикрикнула на всех зевак, чтобы шли работать.

После всего Алекс и Сканд вернулись за скамью и доиграли партию. Генерал был несколько рассеян и, после того как совершил глупую ошибку, рыжик предложил переиграть партию позже. Сканд удивленно посмотрел на рыжика и кивнул головой. Он молча вышел из дома и умчался на своем синем страшилище, как будто за ним гнались.

Весь дом замер в ожидании приезда Пушана и его младшего мужа. Нет, в доме все так же кипела жизнь, и даже более того, дом начали усиленно мыть и украшать. Но все равно в доме чувствовалась нервозность и ожидание. Из кладовой, которая была возле комнаты наследника, достали дорогие вазы и нитки стеклянных бус, которые развешивали в проемах дверей. А когда утром принесли живые цветы и стали устанавливать по дому, Алекс понял, что Пушан где-то уже рядом.

Так и получилось. Утром того же дня все бегали по дому и улыбались. Повариха в утреннюю кашу даже добавила каких-то фруктов вместо привычных овощей. На кухне появились еще два работника, которые под ее требовательным взглядом что-то чистили и нарезали. Ближе к обеду у дверей дома Пушана остановился большой караван ящеров, груженных какими-то вещами. Все рабы, побросав свои дела, бросились разгружать вещи. Чока как командир командовала, что куда нести. Только Алекс принципиально остался сидеть на любимой скамейке. Но Чока в его сторону даже не смотрела. Рыжик, хоть и носил рабский ошейник, но Чока относилась к нему скорее как к гостю в доме, и Алекса это более чем устраивало.

Вещей было много. Насколько Алекс понял, это было приданое младшего мужа. Вместе с вещами приехали и рабы. Там были и мужчины и женщины. Они были так же бриты, как и рабы в доме Пушана, но у них были светлые брови и голубые глаза. И кожа у них была светлой, такой же, как и у рыжика. Алекс с интересом рассматривал новеньких. Очень интересно! У них что, люди в каждой стране различной окраски? Хм. Вроде как породы ящеров, у каждого свой подвид, вернее окрас? И грузовые ящеры были не яркой расцветки, как здесь принято, а полосатые. Самцы в крупную полосочку, а самочки в мелкую, порой совсем не видную, как говорится, «соль с перцем».

На улице, по всей видимости, был праздник, поскольку через стену перелетали смех и звуки музыки. И охрана, довольно улыбаясь, рассчитывала свинтить в город и поучаствовать в торжествах. Чока после погрузки велела покормить новых рабов и определила им места для сна. Когда новые рабы отправились в купальню, Алекс осторожно прошелся по дому. В атриуме стояла новая мебель. Она была искусно вырезана из древесины и украшена позолотой. В доме Пушана раньше была только бронзовая мебель, с красивой ковкой и тоже с позолотой, но деревянная выглядела на порядок богаче и удобней. Кроме этого, в атриуме стояли большие плетеные квадратные корзины с крышками, и вместо замка они были завязаны замысловатым узлом. Алекс только хмыкнул, тоже мне система защиты…

Все ждали хозяина. В доме было очень тихо, казалось, все прислушиваются в ожидании, когда откроются ворота. Пушан появился поздно ночью, скорее уже под утро. Алекс услышал сквозь сон, что во дворе началась кутерьма, но выходить из комнаты не хотелось, а из окна-бойницы двора не было видно. Алекс вышел из своей комнаты утром, после привычной разминки, и уже в купальне для прислуги узнал, что Пушан вернулся домой с младшим мужем и все дома ждут, когда они проснутся. Утреннего гонга на завтрак так и не было, но Алекс, зайдя на кухню, увидел, что все давно уже получили свою еду. На кухне почти все работники и слуги сидели по своим местам и кушали. На рыжика уставились с различными чувствами во взоре. Одни смотрели на него с грустью и жалостью, а некоторые с явным злорадством.