Алекс как всегда, получив свою порцию, вышел на улицу. Утро было чудесным. Маленькие птеродактили, которые здесь были вместо птиц, вились дружной стайкой в ветвях деревьев и достаточно мило посвистывали среди листвы. Из трубы топочной поднимался дымок. Алекс уже знал, что под полом хозяйской купальни проходят полые трубы. Через них прогоняют горячий воздух, чтобы согреть пол купальни и заодно воду в достаточно приличном бассейне. От Чоки он уже знал, что младшего мужа Пушана зовут Гаури и что он «красив, как утренний рассвет».

Молодожены, а вернее, молодые новоявленные мужья изволили проснуться после обеда. Как раз слуги закончили обедать, как прибежал молодой мальчик от Чоки с наказом нести еду в спальню господина. Все сразу забегали и засуетились. В кухню вошла Чока и велела всем прийти во внутренний двор. Все, побросав недоеденную еду, бросились на улицу. И вот тогда Алекс впервые задумался о своем месте в этом доме.

Все люди точно знали, где должны стоять на этой «линейке». Вначале стояли девушки-наложницы и мальчики для развлечений. Рядом с каждым стоял его раб. Все были в нарядных одеждах и драгоценностях. Наверное, чтобы показать, насколько их ценили в этом доме. Все остальные были разбиты на небольшие группки. Впереди стоял мастер, будь какой: красильщиков, прядильщиков, кузнецов или «хозслужбы», за его спиной стояли подмастерья. Следом стояли ученики и группку завершали рабы, которые были прикреплены именно к этой рабочей команде. Больше всего рабов было именно у хозяйственной службы, они таскали чистую воду и выносили нечистоты, чистили загоны с ящерами, забивали скот на мясо и рубили дрова.

Алекс растерялся, он не знал, где ему встать. Встать возле гарема значило, что он претендует находиться рядом с господином. И примкнуть к какой-нибудь группе рабочих было невозможно, он только раз заходил поинтересоваться, чем они там занимаются, и больше не был нигде ни разу. Да это было бы и неправильно. Он в этом доме не для работы. А для чего, он и сам не знал… Спросить у Чоки не получилось, она была встревожена и пыталась усмотреть за всеми. Поэтому Алекс встал отдельно от всех в самом конце, в тайной надежде, что молодому мужу наскучит знакомиться с прислугой, и он вернется в дом, так и не дойдя до конца.

Вскоре во двор зашел Пушан, который вел за руку молоденького паренька. Он действительно был очень хорошенький, как подарочная куколка. Худощавый, но не тощий, белокожий как фарфоровая статуэтка, с длинной белой косой. Он, не стесняясь ластился к Пушану и умильно заглядывал ему в глаза, выпрашивая очередную ласку, совсем как игривый котенок. Пушан, похоже, тихо млел от всего происходящего и выглядел добродушным лабрадором. Он представил младшему Чоку, и та получила от молодого супруга милую улыбку и разрешение поцеловать ему руку.

А потом Чока знакомила его со всеми. В первую очередь она представила девушек. Гаури ласково посмотрел на них, а потом скомандовал им раздеться. Растерянные девушки залились румянцем, но разделись посреди двора, практически на глазах всех слуг. А потом Гаури нисколько не торопясь стал их разглядывать и ощупывать, как породистых свиноматок. Он пощупал им животы и грудки, заглянул каждой в рот и, засунув внутрь палец, пересчитал зубы, оттянув веко, проверил глаза, похлопав по щеке, разрешил одеться и отправил в гарем.

С парнями он поступил примерно так же, только вместо животов он осмотрел им пенисы и, наклонив раком, проверил пальцами растянутость ануса. При этом он спокойно и достаточно громко обсуждал с Пушаном достоинства каждого. Кто в чем хорош, и кого следует заменить в первую очередь. Алекс в этот момент порадовался, что не находится в гареме Пушана. Это было так унизительно и омерзительно, что просто дыхание сбивалось. При всем этом сам Гаури продолжал выглядеть как ангелочек, играющий на свирели. Все те же милые глазки и губки бантиком. Похлопав по заду последнего наложника, он разрешил им одеться и отправил в гарем.

После этого пришла очередь мастеров. Алекс вытянул шею, интересно, что он будет осматривать у пожилой ткачихи или у крепкого как корень дуба кузнеца? Но с мастерами Гаури разговаривал иначе. Он был сух и сдержан и уже не улыбался. Он показал на своих рабов и сказал, что теперь за ними будут присматривать его люди, решая, кого оставить, а кого заменить на более молодого и расторопного. После этого он сказал, что ознакомится, кто и сколько приносит прибыли в этот дом, и к концу недели будет ждать предложений от каждого, что он сможет сделать для хозяина. К поварихе у него уже были претензии, и теперь она переводится в помощницы к рабу-повару, которого он привез с собой, до тех пор, «пока она не научится готовить приличную еду». Гаури предупредил, что сам проверит, насколько искусны мастера, и только после этого решит, кто останется работать в доме, а кто будет изгнан на улицу.

После этого младший муж ласково улыбнулся и, легко вздохнув, отпустил всех по рабочим местам. Вскоре остался только Алекс, который как парализованный остался во дворе, совершенно растерявшись от всего происходящего. Новая метла по новому метет? Но вот так, с ходу настраивать против себя всех в доме? Он или глуп как пробка, или настолько уверен в поддержке Пушана? Милый блондинчик тем временем остановился напротив Алекса и посмотрел на него с нескрываемым интересом.

— Мне говорили, что ты держишь дома этого… — Гаури потрогал порванный пупок Алекса и довольно улыбнулся. У него на пупке свисало красивое колечко с синим ограненным камушком, который привлекательно поблескивал в солнечных лучах. — Он раб?

— Да, — мурлыкнул Пушан и притянул к себе Гаури, чтобы поцеловать в нежную щечку. — Раб.

— А почему тогда ты его не побрил? — удивился блондинчик и надул губки.

— Мне так нравится, — Пушан ласково посмотрел на Алекса. — Я не хочу, чтобы он становился одним из многих. Рабов много, а вот он один такой. — Пушан подхватил рыжий локон и ласково намотал на палец. — Пока он с волосами, все видят и узнают его. И он тоже помнит, кто он и что сделал. И это прекрасно.

— Как он в сексе? — блондинчик провел рукой по груди рыжика и хозяйски пощупал бицепс на руке.

— Ужасный, — Пушан довольно ухмыльнулся. — Жесткий, не гибкий, неумеха и главное, не поверишь, пачкается во время секса. Просто ужасно! Никакого удовольствия. — Пушан поцокал разочарованно языком. — Как яйцо из золота — и бросить жалко, и толку никакого. Просто красивая зверушка. Считай его домашним питомцем.

— А я могу с ним поиграть? — Гаури прижался к Пушану и умильно заглянул ему в лицо. Увидев, что тот недовольно раздул ноздри, лизнул его в шею и захлопал белесыми ресничками. — Ну, пожалуйста! Мне очень хочется!

— Только не стриги его, — Пушан, похоже, разомлел от заигрывания. Его зрачки расширились, и он подхватил своего мужа на руки. — А что тебе еще хочется?

В ответ Гаури довольно рассмеялся и обнял Пушана. Когда озабоченная парочка скрылась в доме, Алекс так и остался стоять посреди двора. С одной стороны, хотелось встать в позу и воскликнуть: «Кто здесь неумеха? Да я вам такое могу показать — глаза от удивления полопаются!», но с другой стороны, хотелось сжать кулак и довольно крикнуть «Да!», на его зад никто не претендует! И фигня, что его считают бревном, это просто подарок небес! Теперь понятно, почему Пушан его больше не трогал!

От раздумий его отвлекла Чока. Она, оказывается, все это время стояла рядом и все прекрасно слышала. Она тяжело вздохнула и виновато оглянулась кругом. В доме стояла полная тишина. Никто не смеялся и не музицировал в гареме, и из мастерских не раздавалось ни звука. Только где-то в глубине кухни плакала повариха.

— Когда младший муж примет дела и проверит хозяйственные записи, он решит, что со мной делать. Он может оставить меня в доме или отправит меня в хоспис для пожилых слуг, где я буду доживать свои дни под присмотром жрецов. И может, в один из праздников они позволят мне стать добровольной жертвой богам. Мое время в этом доме закончилось…

— Чока… — Алекс не знал что сказать. — Ты ведь не старая! Ты еще можешь помогать младшему с делами! Ему, конечно, нужна будет такая хорошая помощница, он ведь скоро будет занят с кладкой! И потом, когда малыш появится, кто же поможет, если не ты?