Завтрак, естественно, прошел без рыжика. Чока опять издали посмотрела на рыжика, но так и не решилась подойти ближе. После завтрака Пушан и Гаури появились во дворе празднично одетые. Алекса вытащили из колодок и, защелкнув карабин поводка, притащили к Гаури. Алекс попытался показать всем своим видом, что от боли и усталости еле держится на ногах, хотя сам на удивление чувствовал себя совсем неплохо. Гаури остался доволен увиденным и со счастливой улыбкой дернул поводок, заставляя рыжика подойти ближе.

— Ну как тебе ночной отдых? Будешь послушным или мне придумать для тебя что-нибудь особенное?

Алекс, не скрываясь, вздрогнул всем телом от ужаса и смиренно опустил взгляд в пол. Воевать со злобной гадиной совсем не хотелось. Он попытался жестами показать, что сломлен и согласен на все. Непонятно, поверил ему Гаури или нет, но он перестал его гипнотизировать своими пронзительными ореховыми глазами и опять стал ластиться к мужу, как ни в чем не бывало. Когда мужья усаживались в паланкин, Чока успела бросить под ноги рыжику его гэта и незаметно засунуть в руку кусок сухой лепешки.

Алекс с благодарностью обулся и спрятал кусок лепешки в одежде, придерживая ее у тела с таким видом, будто у него бок болит. Он опять приготовился к пробежке, но на улицах было на удивление много народу, и паланкин двигался сквозь людскую толпу неторопливо. Алекс постарался немного поотстать, насколько позволял поводок, и незаметно съесть лепешку. Похоже, все жители шли в одну сторону. Алекс опять рассматривал город, он очень напоминал древний Рим, это сходство еще больше усилилось, когда рыжик увидел громадное здание Колизея. Он был совсем как те развалины в Риме, за исключением того, что этот был совершенно целым и полным жизни. Над ним развевались длинные узкие стяги и странные холщовые навесы. Похоже, они создавали тень на солнечной стороне здания.

Неподалёку от входов на каменных тумбах стояли люди в коротких тогах и громогласно рассказывали, что именно увидят сегодня зрители. Алекс ухмыльнулся. Глашатаи, похоже это были именно они. Говорящие рекламки. Они громко и с выражением повторяли один и тот же текст. Делая одинаковые жесты руками и паузы в одних и тех же местах текста, они казались одинаковыми, как рекламные буклеты. Пока паланкин наследника пробирался сквозь толпу, Алекс успел услышать весь текст сообщения.

Сегодня почтенной публике предоставлялось бесплатное зрелище, компиталии в честь семейных богов ларов* дома Пушана, наследника императора Шарпа. Компиталии начнутся с добровольной жертвы от храма Матери-Ящерицы. Потом будут бои во славу Семизубого и закончатся компиталии благосклонностью богов, когда каждый раб, желающий обрести свободу, может испытать свою судьбу.

Алекса особо заинтересовало последнее выражение. Испытать судьбу? Интересно, как…

Тем временем носилки занырнули в один из входов Колизея. Попетляв внутри, остановились в обширном помещении, в котором уже стояло несколько пустых паланкинов. Алекс хмыкнул — древняя парковка для вип клиентов. Носильщики сразу отправились в низенькую арочку, расположенную в углу помещения. По всей видимости, они там будут дожидаться окончания этих самых компиталий… Алекс искренне понадеялся, что его отправят туда же, и он там сможет спокойно поспать, но Гаури дернул его за поводок, заставляя следовать за ним.

Алекс вспомнил, как во время одной из командировок побывал с экскурсией в Колизее Рима. Помнится, экскурсия закончилась головокружительным романом с красавицей-экскурсоводом. Алекс с грустью вспомнил, как они гуляли по развалинам и милое создание между поцелуями рассказывало ему об устройстве Колизея, и древних праздниках. Алекс особо тогда не прислушивался к словам, его больше привлекали сами губы, чем слова, которые они произносили. Но сейчас он как будто вернулся в те солнечные дни и, казалось, давно забытые слова и названия опять обрели звучание и смысл.

Пройдя по широкому коридору и поднявшись по небольшой лестнице, они вышли в нижний ряд, или подиум, который был предназначен исключительно для императора, его семейства, сенаторов и весталок, причём император имел особое, возвышенное седалище. Подиум отделялся от арены парапетом, достаточно высоким для того, чтобы обезопасить зрителей от нападения выпущенных на неё животных. Алекс вышел следом за Пушаном и Гаури на солнечную открытую площадку под небольшим навесом. Там стояли в несколько рядов сидения без спинки. На отдельном возвышении стоял настоящий трон с высокой спинкой и рядом два удобных кресла со спинками пониже. Вот на них и уселись Пушан со своим младшим мужем.

Алекс, пользуясь длиной цепочки, подошел к краю парапета и осмотрел Колизей изнутри. Зрелище просто захватывало дух. Даже несмотря на то, что Алекс раньше видел развалины Колизея в своем мире, он с удивлением и восторгом рассматривал настоящий действующий Колизей. Здание изнутри казалось даже больше, чем его Римский собрат. Хотя, возможно, это была зрительная иллюзия за счет того, что этот Колизей был полон народу.

Громадная арена в виде эллипса была засыпана свежим желтым песком. Высокие стены парапета огибали арену. Ложа императора находилась посередине эллипса, давая ему тем самым наилучший обзор арены. Казалось, красавица римлянка опять стоит у Алексова плеча и подробно объясняет, как все устроено. По обе стороны от императорской ложи следовали места для публики, образующие три яруса, соответственно ярусам фасада здания.

В первом ярусе, заключавшем в себе двадцать рядов скамей, сидели городские власти и лица, принадлежащие к богатому сословию. Этот ярус выделялся красотой одежд и обилием драгоценностей как на мужчинах, так и на женщинах с красивыми прическами. Второй ярус, состоявший из шестнадцати рядов скамей, предназначался для людей, имеющих права гражданства. Стена, отделявшая второй ярус от третьего, была довольно высокой, скамьи же третьего яруса были расположены на более крутой наклонной поверхности; такое устройство имело целью дать посетителям третьего яруса возможность лучше видеть арену и всё, что происходит на ней. Зрители третьего яруса принадлежали к низшим сословиям. Над этим ярусом находился портик, опоясывавший всю окружность здания и примыкавший одной своей стороной к его внешней стене.

В вышине голубого неба парили птеродактили с широкими кожистыми крыльями. Солнце вставало над небосклоном, и вместе с этим на солнечной стороне стали раздвигать широкие полотнища тентов, похожих на паруса кораблей, для защиты зрителей от палящих лучей. Тенты эти прикреплялись с помощью канатов к мачтам, расставленным по верхнему краю стены.

Гаури дернул за поводок, привлекая к себе внимание, а после того, как Алекс уселся у его ног, скинул свои шлепки и велел рыжику помассировать «усталые ножки». Алекс только улыбнулся. Его совсем не задевало подобное. Он стал осторожно разминать и гладить и тонкие пальчики и аккуратный свод стопы. Такой нежной коже стоп могла позавидовать любая девушка, и Алекс старался быть максимально осторожным. Если Гаури и ожидал всплеска агрессии с его стороны, чтобы отомстить за ночные колодки, то он ошибался. Алекс был скорее благодарен за них, ведь теперь у него появился друг в стане врага — Рарх.

В ложе потихоньку собирался народ. Крупные мужчины в тогах, от них исходила аура власти и самодовольства. Совсем как от столичных чиновников в Москве. Алекс, помотавшись по свету, мог со всей ответственностью сказать, что нигде не было столько чванливых задниц у власти, как в белокаменной. И, похоже, здесь был такой же «цветник», за тем лишь исключением, что они были не в костюмах, а в тогах. Ах да! И еще один момент… в основном они были не с женами, а с миловидными мужчинами, которые порой казались намного моложе своих патронов*. Женщин Алекс увидел всего двух, зато по высокомерным взглядам они могли дать фору любому чиновнику в тоге.

Гости приветствовали друг друга, отпускали комплименты молодым мужчинам и, конечно, каждый из них торопился высказать Гаури восхищение его красотой и удачным браком. Гаури смущенно опускал глазки, хлопал ресничками и выглядел милашкой. Ручки так и тянулись погладить его по голове или ущипнуть за румяную щечку, но рядом сидел Пушан и как коршун наблюдал, чтобы к его младшему все относились с должной почтительностью. Сам Гаури несмотря ни на что достаточно цепко отслеживал передвижение гостей и появление новеньких в ложе.