«Демократия» и «свобода критики» на Британских островах носят совсем иной характер, чем об этом рассказывает Би-Би-Си. Радиостанция расписывает «свободы», которыми пользуются члены английских профсоюзов, а в 1971 году правительство тори утвердило в парламенте закон «Об отношениях в промышленности», ставящий профсоюзы под контроль правительственных чиновников, запрещающий все не санкционированные высшим профсоюзным руководством стачки и забастовки. Би-Би-Си говорит о «полной безнаказанности» тех, кто в Англии выступает с критикой и протестами, а в полицейские участки и тюрьмы попадают демонстранты и пикетчики, отстаивающие свои права. Радиостанция говорит, что англичане могут «без всяких опасений» высказывать свои суждения, а лондонский корреспондент «Правды» Олег Орестов получает в период событий в Чехословакии письмо, автор которого высказывался в поддержку политики СССР и других социалистических стран, но побоялся поставить свою подпись. В этом письме, подписанном просто «Лондонский рабочий», говорилось: «Я не могу подписаться своим именем. Может быть, кто-то и верит в болтовню о свободе слова в Англии, но я-то знаю хорошо, что она собой представляет, эта «свобода», и что мне грозит на работе, если я поставлю свое имя».

Видимо, этот рабочий знал о системе слежки и проверок на «политическую благонадежность», широко распространенной в странах капитала, и в частности в Великобритании. В книге «История и практика политической полиции в Англии» английский журналист Тони Баньян рассказывает, например, о деятельности особого отдела полиции и контрразведки «МИ-5», который ведет наблюдение за составом и деятельностью политических групп и профсоюзов, фиксирует имена подписавших петиции в парламент и тех, кто сотрудничает в газете английских коммунистов «Морнинг стар»; на учет берутся адреса и имена читателей этой газеты. Пристальное внимание отдела направлено на участников кампании за ядерное разоружение, движений солидарности с народами Индокитая и Чили, борцов против апартеида в Южной Африке. Подобные секретные службы подслушивают телефонные разговоры, вскрывают письма, используют провокаторов, слежку, составляют «черные списки» и т. д.

Но, вероятно, самое любопытное заключается в том, что эта система распространяется и на саму Би-Би-Си! Примером может, в частности, служить история пятидесятитрехлетнего английского телережиссера Джона Бертона. Более двадцати лет назад он начал работать по контракту на телевидении Би-Би-Си. По словам продюсера А. Ричардсона, для которого он поставил тогда серию телеспектаклей, для Бертона был характерен высокий профессионализм. Однако когда контракт истек, Бертону сообщили, что продлевать его Би-Би-Си не собирается. В качестве формальной причины была названа «недостаточная профессиональная компетентность» Бертона. Через десять лет, когда имя Бертона как необычайно талантливого режиссера получило в Англии известность, один из продюсеров Би-Би-Си предложил ему вновь начать сотрудничество с телевидением корпорации. Однако чиновники, ответственные на Би-Би-Си за подбор кадров, заявили, что для Бертона путь в корпорацию закрыт. По предположению самого Бертона, причина отказа заключалась в том, что его имя попало в неофициальные «черные списки» как имя человека левых убеждений, поскольку в первый год своей работы на Би-Би-Си он отказался ставить пьесу, содержавшую грубые антикоммунистические выпады. Тогда Бертона обвинили в «приверженности к коммунизму» и пригрозили, что этого дела ему не забудут. Вскоре ему и отказали в продлении контракта.

История Бертона вновь привлекла внимание, когда недавно в прессу просочились сведения о том, что на Би-Би-Си существует «особый отдел» Скотланд-Ярда. Его функция заключается в выявлении неблагонадежных среди сотрудников Би-Би-Си. Джон Бертон был далеко не единственным, за кем следило бдительное око «особого отдела».

Широкую огласку как в Англии, так и за ее пределами получила история, происшедшая с американскими журналистами Филиппом Эйджи и Марком Хозенболлом, которые несколько лет работали в Великобритании. Официально их обвинили в том, что они «наносят ущерб национальной безопасности страны». Однако обвинение было в действительности вызвано тем, что Эйджи (в свое время агент ЦРУ) издал в ряде стран книгу, разоблачавшую методы работы американской разведки, а Хозенболл был известен своими материалами о деятельности ЦРУ в Англии. Во время расследования журналисты жили в обстановке постоянной травли. «Мои телефонные разговоры подслушиваются, — писал Эйджи. — За мной ведется постоянная слежка». Никаких свидетельств или доказательств, подтверждающих обвинение, выдвинутое британскими властями, представлено не было. Хозенболл заявил, что министр внутренних дел Великобритании потому отказался представить доказательства его вины, что таких доказательств просто не существует. Тем не менее оба журналиста были высланы за пределы Великобритании.

На подобных фактах Лондонское радио, естественно, не заостряет внимания советских слушателей. Однако оно готово обрушиться с обвинениями на каждого, кто высказывает сомнения в действенности, а тем более в самом факте существования британских «свобод». Когда на обложке советского журнала «Новое время» (1974, № 7) был помещен плакат, посвященный борьбе английских трудящихся за свои права, русская секция Би-Би-Си незамедлительно отреагировала на этот факт.

Журналу было поставлено в вину, что на плакате изображены «крупные ряды английских полицейских, мрачно поглядывающих на забастовщиков» и что «у всех бобби (полицейских) в руках не то нагайки, не то винтовки, вероятнее всего, винтовки». «Неразборчивый читатель, — негодующе продолжала радиостанция, — может принять фантазию за действительность» — и разъяснила, что полицейские в Англии вооружены только дубинками. «Английские бобби… — заявила радиостанция, — сопровождают демонстрации… чтобы обеспечить им свободу передвижения… Полицейские несут сторожевую службу у заводов, где выставлены пикеты забастовщиков. Пикетирование — совершенно законное мероприятие. Закон требует, чтобы все проходило мирно и без применения силы».

В жизни, однако, все выглядит несколько иначе. Тот же журнал «Новое время» поместил фотографии, которые показывали, как именно английские полицейские «сопровождают демонстрации, чтобы обеспечить им свободу передвижения» и как соблюдается закон, требующий, чтобы «все проходило мирно и без применения силы». На одной фотографии, взятой, кстати, из английской прессы, полицейские яростно атаковали пикеты бастующих горняков. На другой был изображен дюжий бобби в тот момент, когда он сбивает с ног участника демонстрации в защиту прав иммигрантов из стран Британского содружества.

Рекламируя неограниченность «британской демократии», Би-Би-Си использует даже тот факт, что в Англии издают гитлеровскую «Майн кампф». Некий профессор Рупер прокомментировал это событие на страницах английской прессы. А внимательная к литературным новинкам русская секция Би-Би-Си предложила эту статью вниманию советских слушателей.

О чем же поведал профессор? Он иронизировал над теми кругами английской общественности, которые, во-первых, опасались, что переиздание «Майн кампф» может вызвать оживление нацизма и антисемитизма в стране, а во-вторых, отмечали, что «Майн кампф» написана элементарно безграмотно. Подобная реакция, утверждает Рупер, — нелепость. Переиздание «Майн кампф» не может оживить в Англии нацизм и антисемитизм, потому что книга архаична. Плохо написана, безграмотна? Это не так: Гитлер излагает свои идеи ясно, четко, просто. И кроме того, замечает профессор, надо иметь в виду, что «Майн кампф» — произведение не публициста, а политика. «Зачем нужно было издавать эту книгу?» — задает Рупер риторический вопрос (действительно, зачем издавать книгу, которая, на взгляд самого профессора, «архаична»?). И сам на него отвечает: затем, что в «Майн кампф» излагаются теоретические основы и программа нацизма, что важно для уяснения его сути и всей ситуации в Европе в 30-х годах. А это-де в свою очередь важно для исследователей и всех интересующихся данной проблемой.